Нил Эшер - Звездный рубеж
Скеллор отменил атаку на армию Теократии и послал приказ солдатам вернуться к оставшимся катерам.
– Почему вы не хотите просто выжечь там все и вся? Впервые за долгое время он открыл глаза и взглянул через комнату на Афран. Она была сплошь увита джайн-волокнами, которые даже подняли ее над креслом. Надо же, девушка еще сохраняла рассудок и могла задавать подобные вопросы, а ведь она уже получила такие повреждения, что Скеллору пришлось отстранить ее от участия в управлении кораблем.
– Я хочу получить его. Он олицетворяет собой высокомерие Правительства и ЦСБЗ, и я хочу, чтобы он занял твое место. Я хочу показать ему, как он заблуждается, какую ошибку он допустил, досадив мне.
Несмотря на то что Афран уже лишилась статуса подчиненного интеллекта, Скеллор еще не полностью отрезал ее от себя. Он чувствовал ее внутреннюю борьбу, стремление молчать и не позволять ему читать ее мысли. В этой борьбе опять различались две Афран: одна бесконечно повторяла: "Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас… ", а вторая сейчас хриплым голосом произнесла:
– Напрямую присоединен к кристаллу матрицы ИР… способен к расчету подпространственных координат… может управлять нанотехнологиями… ребенок с замедленным развитием… сумасшедший ученый…
Когда Скеллор открыл рот и попытался говорить вслух, с его губ посыпались какие-то кристаллы. Звуков не последовало, и он вдруг осознал, как пренебрегал всем человеческим, что еще оставалось в его теле. И он приступил к самовосстановлению. Вскоре его губы сделались мягче, стал слушаться и язык. Но заговорить он смог только тогда, когда вернул себе дыхание.
– Почему… ты твердишь об этом? Тебе известно, что я могу сделать с тобой?
– Я люблю вас, я люблю вас, я люблю вас…
– Верно… ты способен разрушать и строить, но твой приоритет сводится к поимке агента ЦСБЗ, чтобы затем сказать ему: "Посмотри на меня, я ли не умен? Ты не сожалеешь о том, как поступил со мной? "… Ничтожество!
Скеллор заставил поросль джайнструктур сжаться плотнее вокруг нее, и в агонии одна Афран умоляла:
– Прошу, прошу, прошу, пожалуйста… А другая твердила ему:
– Твое стремление к росту так велико, потому что в действительности ты так мелок. Ты вынужден полностью контролировать разум людей – ведь свободный разум легко распознает твою сущность.
Скеллор вдруг испугался: она оставалась столь рассудительной, хотя он подвергал ее настоящей пытке, словно пронзая ее тело раскаленными скальпелями. На мгновение он остановил свои усилия и по структурам мицелия провел экспертизу ее тела и мозга. Он установил, что есть другая Афран – с животной и рептильной натурой, способная испытывать боль. Но рассудок отделился от нее, и Скеллор обнаружил, что в ее мозгу оставались белые пятна, куда джайнмицелий проник, но был не в состоянии что-либо преобразовывать.
– Что, не все под твоим контролем? – сказала девушка, открыв залитые темной кровью глаза.
Скеллор отреагировал мгновенно. Джайнструктуры схватились за Афран мертвой хваткой, разрушая и разрывая на части ее тело, по сверхпроводящим волокнам устремилась энергия, а по наноскопическим трубкам – чистый кислород. Фрагменты ее тела вспыхнули, как бенгальский огонь. Когда остаточные пятна света на сетчатке глаз Скеллора рассеялись, он увидел, что Афран превратилась в облако черного дыма. Но по структурам еще передавалось эхо демонического хохота, и в этот момент Скеллор понял, что сами эти структуры стали враждебными ему самому.
Взрыв опрокинул его и Швырнул в густую траву, окатив градом размягченных от высокой температуры кусков корневищ и грязи. Молат сел и опять сменил дыхательную маску. Ему некогда было думать о том, что счастье в очередной раз оказалось на его стороне. Ночное небо странным образом освещалось вспышками огня.
Одна из вспышек поразила солдата на бегу, его одежда на спине сгорела, и от головы до щиколоток вся задняя часть тела была обожжена и почернела. Не обгорела только кожа под баллоном с кислородом и ребристой трубкой, изгибавшейся к маске. Трудно сказать, удачливее ли этот солдат другого, валявшегося на земле – тот целиком обуглился и, очевидно, был уже мертв. Однако он застонал и слегка повернулся к Молату, на обгоревшей коже появились красные трещины, и сквозь них стала сочиться жидкость. Проктору захотелось немедленно бежать прочь.
– Это было близко, – сказал обгоревший человек, ^ – но Бог смилостивился. – Он хотел нащупать маску в пакете рядом с кислородным баллоном. Его пальцы нашли только металл и пепел. Продолжая шарить рукой, он схватился за собственную обгоревшую кожу и невольно вырвал кусок. Раздался ужасный вопль.
Проктор закрыл глаза и отвернулся. Его тошнило, во рту пересохло, а желудок будто затвердел. С закрытыми глазами он расслышал стрекот близкой автоматной очереди, и крики наконец прекратились. Что-то прилипло к груди Молата. Он уже знал, что произошло. Труп лежал рядом, и половины головы у него не было. Над ним стоял Спилан, он держал в руках оружие, соединенное проводом с блоком питания на ремне другого солдата.
– Идем, – сказал он.
– Куда? – спросил Молат.
Появился Абериль, его было хорошо видно в свете пламени еще горевших осколков катеров. Он окинул взглядом Молата, и тот заметил, что из щеки главнокомандующего был вырван кусочек мяса. Вероятно, след раскаленного осколка, потому что крови не было. Рана зияла, напоминая третий глаз.
– Нам надо найти аутлинкера. Джеррик, – указал Абериль на оставшегося в живых солдата, – пойдет по следу, и мы его настигнем.
– Но зачем?
– Потому что я приказываю! – зарычал Абериль. Заметив вопросительное выражение лица Спилана, он поднял палец к небу и добавил: – Этот гость тоже хочет найти его по каким-то причинам, а потому парень может нам пригодиться. Мы здесь не случайно, значит, Господь уготовил для нас какую-то задачу.
Молату хотелось сбежать и найти какое-нибудь пристанище, но он сомневался, что Абериль позволит ему скрыться. Стряхнув с рубашки кусочек скальпа с фрагментами черепа погибшего солдата, он поплелся за своими соплеменниками.
– "Братец Пегрум в медном панцире пришел в долину и увидел, что Стенофалис потерпел неудачу, однако сам Пегрум не испугался".
Женщина подумала о страшной участи Стенофалиса. Но ведь Пегрум не видел, как погиб его товарищ, он мог лишь оценить конечный результат – от Стенофалиса осталось что-то вроде консервной банки с мясным фаршем, по которой ударили кувалдой. Она продолжала читать:
– "Пегрум вошел в долину, и солнечные лучи сверкали, отражаясь в полированной меди его доспехов.
– Подойди и встань передо мной! – обратился он к чудовищу, прятавшемуся внизу".
