Андрэ Нортон - Янус (сборник)
– Ты согласишься на этот дикий план, Хоган? – недоверчиво спросил Эберс.
– Думаю, он предоставляет нам некоторые возможности.
– Возможности быть убитыми! – возразил Эберс. Ответил ему Сэммз.
– А ты предпочитаешь гнить здесь? Нам все равно вскоре придется предпринять какие–то защитные меры против компаний, и я имею в виду не просто разорение нор в горах! Нам нужно что–то действенное, иначе с нами будет покончено. Свободные люди Фенриса либо победят сейчас, либо вообще перестанут существовать.
– Ты знаешь, Эберс, он прав. Порт закрыт уже два года. Наша торговля полностью прекратилась шесть месяцев назад. Нас три банды и какое–то количество одиночек – это все, что осталось. А сколько новичков у тебя? Недостаточно, чтобы заменить убитых, не говоря уже о том, чтобы стать сильней. Думаю, еще шесть месяцев в таком стиле, и с нами будет кончено.
Снова гомон в освещенном костром круге. Эберс принял вызов.
– И ты считаешь, Хоган, – он подчеркнул слово «ты», и Джоктар догадался, что тем самым Эберс пытается уколоть Сэммза, – ты считаешь, что у этого плана есть шансы на успех?
– Конечно, дело очень рискованное. Но неужели ты не предпочтешь нанести Харбанду удар в уязвимое место, чем позволить охране компаний, плохой погоде и неудачам покончить с нами, пока мы здесь бездействуем? И у нас есть шансы на успех. Не забывай, у Сэммза есть Перкс.
– Я не забыл, – ответил Эберс, но не так уверенно.
Сэммз ткнул пальцем в тело у стены конуса.
– Сегодня мы уже потеряли одного человека. Неизвестно, сколько еще захватила буря. Лучше погибнуть в борьбе, чем так.
– У меня два отряда в деле, придется их отозвать. Еще, может, наберется несколько одиночек. Всего примерно человек пятьдесят. Но я возьму с собой только добровольцев, – сказал Эберс.
– Хорошо. Я тоже так сделаю. А ты, Сэммз? – спросил Хоган.
– Тридцать… сорок, если смогу поговорить кое с кем из одиночек. – Сэммз говорил задумчиво, словно был занят другой проблемой.
– Предположим, мы захватим корабль и Рисдайк сможет поднять его. Кто отправится на встречу с Кулланом? Мы не сможем всех погрузить на борт.
– Я бы сказал, нам нужен комитет, – ответил Хоган. – Остальные наши силы, если повезет, будут удерживать поселок компании. Оставшиеся смогут вооружить эмигрантов. Их нельзя будет использовать в открытой местности, но защищать куполы они смогут.
– И сколько времени нам нужно будет удерживать поселок? – спросил Эберс.
Хоган встал.
– Весь этот план – сплошные «если», «и» и «но». Но я согласен с Сэммзом. Лучше рискнуть в большой игре сейчас, чем продолжать жить, как раньше. Этот корабль плюс посещение Кулланом Локи – редкая возможность. Даже если мы потерпим поражение, Харбанд не сможет утаить новость о нашем нападении, и пойдут очень неприятные для компаний слухи.
– Много хорошего это даст тем, кто погибнет, – мрачно возразил Эберс. – Наверно, ты прав: другой такой возможности у нас не будет. Но и эта возможность кажется мне очень ненадежной.
– Вся история состоит из невероятных, но осуществившихся возможностей. – Хоган надел на плечо свой мешок с припасами. – Перкс сообщал какой–нибудь срок, когда мы должны начать, Сэммз?
– Начнем скоро. Тебе лучше созвать свои отряды.
– Мы так и сделаем.
Хоган, Рисдайк, Рус и Джоктар вышли из башни. Когда они пересекли реку и направились по своему следу назад, Хоган обратился к землянину.
– Что ты думаешь о Сэммзе?
– Сейчас он не очень доволен.
– Почему?
– Потому что ты играешь его картами.
Хоган рассмеялся.
– Да, боюсь, я несколько изменил его первоначальный план.
– Но ты поддержал его, иначе Эберс не стал бы участвовать, – возразил Рисдайк.
– Он не поддержал, а взял все на себя, – поправил Джоктар. И осмелился задать собственный вопрос: – Ты человек Куллана?
– У тебя очень живое воображение, сынок, – ответил Хоган.
Луна Фенриса, более яркая, чем земная, но в то же время более холодная и жесткая, плыла по безоблачному небу. Ниже кустарников на склоне теснились купола поселка Харбанда, скрывая шахты, уходящие в глубину горы. В куполах горели огни, а вращающиеся прожектора освещали территорию, защищенную звуковым барьером. Барьер служил мерой предосторожности от преступников и зверей. Джоктару их экспедиция казалась все более опасной.
Хоган словно прочел его мысли; встав на одно колено и осмотрев местность в бинокль, он сказал:
– У нас есть одно преимущество: они не ждут нападения.
– Судя по тому, что я вижу, им и не нужно ждать. Как можно миновать эти освещенные места? И что произойдет, если звуковой барьер не отключат, когда мы подойдем к нему?
– Это только добавляет новые «если», «и» и «но». Барьер должен отключить Перкс.
– А он это сделает? – спросил Рисдайк.
Хоган рассмеялся.
– Как мы все сегодня пессимистично настроены. Что ж, сигнала к нападению еще не было. Можете отступить в полном порядке, герои.
– Там стоит корабль! – Рисдайк подполз ближе и указал рукой мимо Хогана на то место, где луч прожектора на мгновение осветил тонкую фигуру – серебряную стрелу, нацеленную в холодное небо.
– По крайней мере это подтвердилось. – Бинокль Хогана был направлен не на корабль, а на купола с их разнообразием огней.
Еще один из членов группы показался под прикрытием кустов.
– На дороге салазки, – доложил он. – В нем наши парни, они дали условный сигнал.
За несколько часов до этого, на закате, они сделали первый ход своей боевой операции: захватили ближайшую дорожную станцию, пленили весь ее персонал, уничтожили оборудование связи и взяли салазки и краулер. Теперь машины приближаются, и, если вместе со своим грузом и охраной они смогут миновать звуковой барьер, их сил достаточно, чтобы продержать отрытым вход и дать возможность войти товарищам.
Меньший экипаж продолжал приближаться необычным способом, характерным для этих машин, а за ним из–за поворота показался и краулер. Хоган приподнял маску и издал высокий резкий свист. Замелькали тени, люди начали выходить из укрытий. Джоктар слышал, как подхватили этот свист и передавали дальше. В ближайшем куполе загорались и гасли огоньки, им ответило мигание из салазок.
– Будем надеяться, что у нас верный сигнал доступа, – услышал Джоктар слова Рисдайка, который полз рядом с ним.
Звуковой барьер невидим. Водитель, управляющий прыжковыми салазками на изрытой колеями дороге, даже не узнает, что пересек его, пока не доберется до куполов или не согнется от боли в мышцах и нервах.
