Пол Андерсон - Аватара
Третьей луной «Чинук» огибал Т-машину. «Вилливо» уже возвратился на корабль. Отряд Бродерсена в меру скромных возможностей обследовал станцию и сумел начать общение с ней, но более сделать не мог, но иного и нельзя было сделать. На миг Джоэль подумала, что, пока она исследовала и взывала к высшему разуму, ее товарищи по кораблю занимались своей повседневной жизнью — обязанностями и делами, интригами, видели сны, впадали в отчаяние — инфузории кишащие в капле грязной воды.
Робот со станции направил ее к Оракулу, который был сотворен Иными, но не являлся автоматом.
Квазитвердая, подверженная разрывам и трясениям, поверхность электронной звезды была покрыта атмосферой толщиной в шесть миллиметров. Там, под тяжестью триллионов земных тяготений, при плотностях, в еще большей степени превышающих земные, обнаженные атомные ядра реагировали друг с другом немыслимыми в иных местах способами. Протоны, нейтроны, электроны, нейтрино, их античастицы, короткоживущие тяжелые элементы, мезоны всяких разновидностей, барионы, лептоны, бозоны, фармионы — характеризующиеся очарованием, спином, цветом и странностью, сливались, разделялись, преображались друг в друга, возвращали себе прежний облик, вращаясь друг вокруг друга, сливались в ансамбли, способные существовать целые микросекунды, — ведь материя звезды столь же многообразна и изменчива, как газ, пыль и вода, которые породили нас.
Жизнь не предмет, это способ, серия событий, эволюция несущих информацию схем, рост, распад, а потом новый рост — там, где возможно все это, существует и жизнь.
Услыхав об этом, Кейтлин сказала:
— Это не химия, это алхимия.
В самом деле, представление о самовоспроизводящихся структурах на субатомном, а не молекулярном уровне выходили за пределы физики, известной людям и бетанцам. Впрочем, встретившись с Оракулом, Джоэль быстро достигла большей глубины познания. В мистическом экстазе погружения в глубины Предельного она забыла про скорбь, забыла даже себя.
Джоэль не могла непосредственно общаться с обитателями пульсара, для этого она жила слишком медленно. Несколько секунд, несколько оборотов небес, и менее чем микроскопическое создание заканчивало свою жизнь; однако происходившие вокруг процессы настолько переполняли его яростной энергией, что считанные секунды вмещали в себя больше событий и опыта, больше жизни, чем прожитый человеком век. Для них Джоэль была что камень в ее собственных глазах.
Оракул предоставил Джоэль описание некоторых жизней в замедленном виде. Она могла проследить лишь отрывки, случайные части историй, настолько чужды ей были их герои. Но она сумела понять, что эти существа воистину были героями.
Трудами миллиарда поколений землепроходцев они открыли Огненные Фонтаны, во всем ослепительном великолепии уносящиеся в небо, — выше и выше, за пределы познания. Излучение, заполнявшее весь мир, не позволяло им получить представление о небе. Но… на звезде были горы, многие из которых существовали целые годы по земному счету, самые высокие из них вздымались на целых двенадцать или тринадцать миллиметров. Искатели приключений поставили целью проследить движение огненных струй.
Возникли династии отважных: родители, дети, внуки, правнуки трудились, страдали, рисковали и наконец умирали в великом предприятии. Цивилизации возникали, расцветали и гасли, а исследователи, поколение за поколением, поднимались все выше и выше. Многие из них погибли, другие впали в отчаяние, достигнув пределов атмосферы. Но воля бесстрашных оказалась более весомой и началась работа над туннелем к вершине одной из гор.
Милллионы жизней спустя из-под прозрачного купола колония на пике увидела, куда уходят Огненные Фонтаны, увидела звезды.
Было ли это чистое упорство, гадала Джоэль. Или это Оракул наделил их… мужеством, позволившим продолжать борьбу целую геологическую эпоху по земному счету?
У нее не хватало слов, чтобы задать этот вопрос, хотя она сомневалась в том, что Оракул признает свою роль — он находился за пределами гордости.
Его создали Иные, чтобы жить на пульсаре. Гигант возле туземцев, практически бессмертный, он оставался на месте и обиталище его сделалось святилищем для местных жителей. Обладая интеллектом на пару с находящейся в голотезисе Джоэль, он не испытыват ни одиночества, ни скуки, поскольку разделял все деяния, сами души живших на пульсаре существ (Джоэль попыталась представить себе квазителепатию, осуществляемую с помощью модуляции сильных ядерных взаимодействий, но словарь, который она знала — нечто вроде языка жестов, — был слишком примитивен, чтобы задавать подобные вопросы). Оракул давал советы желающим, и она подумала, что предсказания его были преднамеренно столь же двусмысленны, как те, которые произносили в Дельфах, чтобы не вызвать в здешних обитателях псевдоморфоз, способный повлиять на созревание внутренних сил. Оракул записывал и при желании возвращал туземцам историю исчезнувших с лица пульсаров народов, их забытые достижения.
Но главным образом он являлся посредником между ними и пришельцами. Оракул отправлял сообщения на станцию, послание возвращалось обратно с помощью среды, которая могла переносить их. (Кварковые лучи?) В космосе их передавали различными способами, в том числе и с помощью радио. Оракул замедлил и ускорил передачу, в соответствии с природой нового собеседника.
Так, общаясь через него, обитатели звезды и гости, прибывшие к пульсару, чтобы исследовать его, могли кое-что узнать друг о друге. Должно быть, так эти существа ближе всего соприкасались с братством, которое пестовали Иные. А может, и нет.
Держась за стол в кают-компании, Бродерсен обращался к своему экипажу. За спиной его, на видеоэкране, вращались лучи, — лезвия мечей, стрелки часов — ближе и ярче. Скоро щит примет на себя их ярость.
— Мы не можем оставаться здесь дольше, — сказал он экипажу. — Много раньше чем невесомость вызовет в наших организмах необратимые перемены, мы получим изрядную дозу. Черт побери, фон слишком велик, и наша защита здесь недостаточна.
Мы можем удалиться на безопасное расстояние и ждать, надеясь на то, что кто-нибудь подберет нас, прежде чем мы умрем от голода. Тогда, конечно, корабль придется переоборудовать для вращения, и он не сможет лететь дальше. Впрочем, риск может и оправдаться, не исключено, что мы сумеем попасть домой.
Джоэль, черт побери, ты сказала нам слишком мало за эти несколько недель. Мы терпели, понимая насколько трудна твоя работа. Не сомневаюсь, что обучиться бетанскому языку с нуля было сущей ерундой по сравнению с нынешним делом. Но сегодня мы намереваемся выслушать твой отчет. Я прошу, чтобы ты выступила перед всеми, поскольку сведения интересуют каждого. Так что, прошу тебя, начинай.
