Георгий Мартынов - Гость из бездны
Нет, больше он не покинет Землю! Хватит космических впечатлений!
Жаль всё же, что он не видел, что было дальше. Видимо, ничего страшного не произошло, иначе он не был бы здесь, на Земле. Катастрофы удалось избежать.
Но с ним, Волгиным, что-то случилось. Почему-то пришлось усыпить его и отправить на Землю, на остров Кипр…
Волгин внезапно сообразил, что мысленно назвал место, где находится. Конечно, это был сад, который он видел тогда, после выхода из лечебного павильона. Безотчётно он узнал его. Тропические растения, узкие песчаные дорожки, белые здания, прячущиеся в зелени.
А вон там знакомый купол павильона, в котором прошло столько томительных месяцев.
Волгин сдвинул брови и задумался.
Если его привезли сюда, значит, с ним было что-то серьёзное. Не просто сон после обморока. Что же произошло? И сколько времени он здесь находится?
Его путало, сбивало с толку то обстоятельство, что он был один, что возле него никого не было.
Волгин вернулся к постели и лёг. Но сон не приходил. Он «закрыл» окно, однако и это не помогло. Волгин чувствовал, что хорошо выспался и не заснёт больше.
Позвать кого-нибудь?..
«Зачем беспокоить людей? — подумал он. — Пусть спят».
Он приготовился терпеливо ждать утра.
Знакомый, едва слышный звук долетел до ушей Волгина — это отворилась дверь.
В комнату кто-то вошёл.
Завеса окна чуть-чуть раздвинулась. Волгин увидел, что вошла женщина. Когда она приблизилась, он узнал Мельникову.
Он поспешно закрыл глаза. Его считают больным — это ясно. Иначе необъяснимо её появление в его комнате глухой ночью. А раз так, её может взволновать неожиданное пробуждение Волгина.
Мария Александровна подошла к постели и наклонилась над нею. Видимо, её успокоило ровное дыхание Волгина, она повернулась, чтобы уйти. Он понял, что она дежурная и находилась в соседней комнате. Может быть, её привели сюда звуки его шагов, а теперь она убедилась, что это ей только показалось.
Мысль, что она уйдёт, а он останется снова один неизвестно на сколько времени, испугала Волгина. Он тихо позвал:
— Мария!
Она резко обернулась. Окно ещё оставалось приоткрытым, и на её лицо падал лунный свет. Волгин видел, что Мельникова не поверила своему слуху, она напряжённо всматривалась в полумрак комнаты, стараясь рассмотреть лицо Волгина.
Он повторил:
— Мария!
С радостным возгласом она бросилась к нему:
— Ты проснулся? Дмитрий! Дима!
Так называла его когда-то Ирина!
— Надо сообщить всем!
— Постой! — сказал Волгин. — Не надо никого будить. Скоро утро. Мария, вернись!
— Но я должна…
— Ничего ты не должна. Я ещё сплю.
Она нерешительно вернулась.
— Все ждут, когда ты проснёшься.
— Подождут ещё немного. Сядь! Расскажи сама, что со мной случилось. Я хочу услышать это от тебя.
Мельникова присела на край постели.
— Не знаю, право… — сказала она. — Люций приказал категорически…
— Я ещё не проснулся, — улыбаясь повторил Волгин. — Когда я проснусь, ты позовёшь Люция.
Раньше он говорил ей «вы», но она сама, первая, перешла на дружеское «ты». Волгин обрадовался этому. Со всеми космонавтами у него давно установились простые, товарищеские отношения. Со всеми, кроме Мельниковой. Она относилась к нему сдержанно из-за своего злосчастного сходства с Ириной, убеждённая, что Волгину тяжело её видеть. Так, действительно, было прежде, но Волгин уже перестал замечать это сходство. У Мельниковой были волосы Ирины и такие же чёрные глаза, но всё остальное совсем иное. Теперь ему казалось, что между ними вообще нет никакого сходства, что Мельникова нравится ему сама по себе. Это было не так, но Волгин уже не отдавал себе отчёта в том, что именно притягивает его к Мельниковой. Новое чувство развивалось и крепло с каждым днём, ещё немного — и оно должно было перейти в любовь. Это было неизбежно.
— Рассказывай! — повторил он. — И зови меня Димой. Мне это приятно.
Он приказал окну «открыться» совсем. Лунный свет опять залил комнату, и в серебристом сиянии Волгин увидел…
Нет, это не было обманом зрения!
Мельникова постарела! Она выглядела старше, чем была, когда он видел её в последний раз. Как это могло случиться? В чём дело?…
И смутное подозрение, что не всё обстоит так, как он думает, что «сон» его был продолжительнее, чем казалось, заставило сердце забиться сильнее в тревожном предчувствии.
— Говори же! — умоляюще сказал Волгин, видя, что Мария колеблется.
Мельникова действительно колебалась. Ей было предписано, как только Волгин проснётся, немедленно известить Люция, Ио и фаэтонского врача. Может быть, Волгину необходимо дать какое-нибудь лекарство, может быть, задержка причинит ему вред? Но она вспомнила, как Иэйа всего несколько часов тому назад сказал (Мэри перевела его слова), что Волгин должен проснуться так, как просыпается всегда, когда он совершенно здоров. И он выглядит прекрасно, как будто и не было вовсе этих четырёх лет.
Она не могла противиться умоляющему выражению лица Волгина. Он хочет услышать всё от неё. Пусть так и будет!
Она была не в силах встать и уйти. Пусть Люций будет недоволен, пусть! Ей было приятно находиться с Дмитрием наедине в комнате, освещённой Луной, — старой Луной, такой же, как в былое время, — быть с человеком, близким ей больше, чем все остальные люди на Земле, со своим современником.
«Он не знает ещё, — думала она, — что только мы двое и остались на Земле. Совсем одни».
Говорить ему об этом Люций запретил.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Прекрасно. Не бойся ничего. Рассказывай!
Она рассказала обо всём. Как был доставлен на Марс рабочий корабль «И-76», как были найдены на нём бесчувственные тела трёх членов экипажа и самого Волгина. (О том, что он один остался жив, было решено не говорить, пока Волгин окончательно не оправится.) Она рассказала, как его доставили на остров Кипр, положили в павильоне, как мучились все, беспокоясь о его судьбе, как прилетели потом фаэтонские учёные…
— Всё произошло так, как они сказали. Месяц назад ты очнулся от летаргии, и тебя перенесли из павильона сюда. Со дня на день ожидали окончательного пробуждения. Я очень рада, что это случилось в моё дежурство, — закончила Мельникова.
Итак, он снова был почти мёртв. Опять возвращён к жизни силой науки. Что за необычайная судьба!
— Наверное, дежурят и Мэри, и Ксения? — спросил Волгин.
— Мэри да, а Ксении здесь нет. Она в Ленинграде. Не знаю, что побудило меня зайти к тебе в неурочный час, — сказала Мельникова, желая переменить разговор. — Но мне вдруг послышалось…
