Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого
Да уж, чего-чего, а демонического обаяния у Ингмара не отнимешь. Смерть бабам. С мужиками у него (в смысле обаяния, естественно) получалось куда хуже. Мужики ему, как я слышал, бейсбольными битами колени подробили. И никакой гипноз не помог.
– Стас об этом знал?
– Нет. Да он, по-моему, и не хотел знать...
– А Костик?
– Костику я всё рассказала в первую нашу ночь.
Я опустил голову и, задумчиво сложив губы трубочкой, принялся без нужды перекладывать бумаги на столе.
Если женщина в первую ночь признаётся мужчине в этаком грехе, стало быть, опасается, что рано или поздно всё само собой выплывет наружу. Ну и, понятно, хочет подать событие в выгодном для себя свете.
Иначе подадут иначе.
– Ну хорошо, – сказал я. – Дело прошлое. Вернёмся в ночь пожара. Значит, вы говорите, Порфирьев подвёл вас к двери и ушёл. Дальше, пожалуйста...
* * *Дальше – Ингмар. Огромный. Опасный. Обворожительный. В интерьере из африканских масок и сушёных девичьих рук в вазочке для цветов. Коленки, видать, совсем отказали – ездит в каталке. Рядом с колесом бегает на четвереньках златовласая обнажённая девица с сияющими от счастья глазами.
Умеет себя подать Игорь Рюрикович.
Говорит, что рад видеть обоих. Говорит, здравствуй сынок. Бу такая перспектива не нравится. Бу спрашивает у папы Ингмара, где папа Стас. Тот отвечает, дескать, будет тебе и Стас. (Кстати, охотно верю. Какой резон Ингмару уничтожать Стаса, если долги выбиты с лихвой? Да и брезговал он всегда мокрыми делами...)
– Скажите, Анна Владимировна, вас не смущают все эти излишества: убиения, воскрешения, исполнение желаний? Почему бы, например, Ингмару просто не приказать Стасу, чтобы тот в счёт уплаты долгов забрал сына из садика и напрямую привёз его в «Солнечный храм»?
– Ингмар – дьявол, – хрипловато сообщила она.
Так. А Бу, выходит, юный антихрист? Знакомый сюжет. Смотрели – и неоднократно.
– Тем более.
– Я серьёзно. Мы не знаем, чего от него ждать. А Стас... Мне кажется, он как раз хотел уберечь Бу от Ингмара. Забрал, привёз домой...
Да-да, конечно. И долго выманивал супругу на прогулку, оставив дома спящего сына. В аккурат перед первой попыткой взлома.
– Что вам ещё сообщил Ингмар?
Массу интереснейших вещей. Что у дьяволов редко бывают дети. Что крылья у них только в молодости, а в зрелом возрасте отпадают. Что Бу пожелал папиного возвращения – вот папа и вернулся. В лице Ингмара.
Затем бескрылый дьявол выкатывается в кресле из-за стола. Мать с сыном видят пресловутую девушку на четвереньках, бегущую вровень с колесом, и это настолько их пугает, что Аська сгребает Бу в охапку и наконец-то кидается наутёк. Выскочив из кабинета, ухитряется заблудиться, попадает в тёмный компьютерный зал, разгороженный на клетушки, и неожиданно видит за одним из мониторов привидение Гульки...
* * *– Минутку, – устало попросил я. – Что за Гулька?
– Подруга. Мы работали в одном отделе...
– Тогда ещё минутку...
Просмотрел список жертв пожара.
– Гуля Кургельдыева?
– Да.
Ну вот. Поздравляю вас с новым фигурантом. Постоянное место работы – интернет-компания «Шарм», информационный отдел. Сослуживицы. Чёрт знает что такое!
– Примите мои соболезнования, но... при чём тут...
– При всём. Когда в отдел принесли торт... Ну, вы помните...
– Помню, помню... Ваше первое желание?
– Да. Гуля как-то странно на меня посмотрела и сказала: «Не увлекайся мороженым, мать...»
– Так. Что ещё?
– Попросилась переночевать. Позже... по телефону...
– В тот же день попросилась? Я имею в виду, в тот день, когда объявился Стас?
– Да. Но так и не пришла. Я ей звонила – никто не отозвался. И вдруг вижу её... там... Она тоже им задолжала. Раньше меня.
– Задолжала – в денежном смысле?
– Нет. В смысле поручений. Как я.
– А им – это Ингмару?
Угрюмое утвердительное молчание. Почти враждебное.
– Анна Владимировна, боюсь, вы ищете тайный смысл там, где его нет. Да, подрабатывала ваша подруга в «Солнечном храме»...
– Лицо... – тихонько вымолвила она, и светлые, как бы заплаканные глаза её стали незрячи. – У неё от лица ничего не осталось... Бумажная маска...
– Ну а что бы вы хотели? – осторожно попробовал я урезонить свидетельницу. – Тёмное помещение. Человек сидит за монитором. Естественно, у него бледная маска вместо лица... Она что-нибудь вам сказала?
– Сказала: «Беги, дура...»
Мудрый совет.
– И вы побежали?
Побежала. Таща за руку сына, добралась до холла – и там из лифта навстречу ей выкатился в коляске Ингмар. Великий и ужасный. Снова попробовал применить свой цыганский гипноз, но не преуспел. Впервые. Вместо того, чтобы подчиниться и подойти с покорностью к своему хозяину, Анна Владимировна Чебурахина заслонила собою сына и, выхватив из-за пояса юбки наган, начала палить в Ингмара, представлявшегося ей в ту минуту сгустком адского пламени.
Разрядив барабан, выбралась (никем, представьте, не остановленная) из здания, доволокла сына до ворот, после чего последовал взрыв бытового газа.
Такая вот жуть.
* * *– Анна Владимировна, – участливо спросил я. – Вы в самом деле мало что помните о вашей первой встрече с Ингмаром?
– Практически ничего. Наверное, он дал установку забыть...
Я открыл ящик стола и достал оттуда лазерный диск.
– Что это? – спросила она.
Я молчал.
– Неужели... – Голос Анны Владимировны сошёл на шёпот. – Видеозапись?..
Я скорбно смотрел ей в глаза.
– Какая сволочь... – обречённо выдохнула она. Помолчала, брезгливо кривя губы. – Только, пожалуйста... Костику...
– Ни слова, – заверил я. – Отдать я вам это не могу, но ручаюсь, что записи не всплывут ни при каких обстоятельствах... Да, и ответная просьба: мне бы хотелось довести это дело до конца в более или менее спокойной обстановке. Поэтому, если вдруг к вам полезут журналисты... насчёт певца, насчёт Порфирьева...
– В шею! – решительно выдохнула она.
– Вот и славно, – сказал я, снова отправляя диск в ящик стола, где тот пылился с незапамятных пор. Чёрт его знает, что там на самом деле было записано. Всё собирался выкинуть – ан пригодился.
* * *Расстались без обид. Вызвал машину, велел доставить домой. Штукарю Костику позвонил в тот же день, попросил завтра зайти. Отважный спасатель явился на полчаса раньше назначенного. Чтоб они так всегда приезжали! До, а не после.
– Ты что ж творишь, мужик? – прямо спросил я его. – Что за приколы? Какие тебе, к чёрту, зомби в прокуратуре?
– Сергей Николаевич! – истово отвечал он, а рожа у самого так и норовила расползтись в улыбке. – Виноват! Казните! Но вреда-то я, согласитесь, никому не причинил...
– А если б свихнулась? Баба и так на пределе была! Да и сейчас тоже с подвывихом... Кто такой Антон?
