Пол Андерсон - Мы выбираем звезды
– С удовольствием.
– Какую?
– На твой вкус. – Кира улыбнулась, не открывая глаз.
Гатри вернулся к мультивизору, вызвал на экран перечень музыкальных программ, нажал клавишу. Зазвучала Четвертая симфония Дворжака Робот сел на краешек кровати и взял женщину за руку.
Кира заснула. Гатри терпеливо ждал.
Вернулись Чарисса и Хью. Робот отпустил руку Киры, встал, наклонился над женщиной, словно хотел поцеловать ее в лоб, негромко произнес «Adios» и вышел на улицу, в вечерние сумерки.
Кира проснулась где-то через час. В комнате никого не было. Она приподнялась и, опираясь на локоть, выглянула в окно. Из серых туч падали белые хлопья, которые уже укрыли тонким слоем землю. На Деметре впервые шел снег.
60
«По структуре ДНК я – человек, поэтому именно я отвечаю на ваше послание. Вы ошибаетесь, ваши опасения по поводу людей, которые остались на Земле, безосновательны. Они довольны жизнью, вольны выбирать, как им жить, и гораздо менее ограничены в своих возможностях, нежели их предки. Подробности содержатся в прилагаемом отчете. Даже если численность людей будет по-прежнему сокращаться, все, что накопило человечество, сохранится в сообществе разумов, аватарой[144] которого является тот, кто возвращается сейчас в блаженство единения…»
Вдалеке сверкал освещенный солнцем замок Сабиэль, причудливый и прекрасный. Формой он напоминал колесо, от ступицы которого разбегались соединенные переходниками спицы коридоров, что упирались в обод, переливавшийся всеми цветами радуги. К ободу крепились четыре длинных крыла – солнечные батареи, которые по мере вращения замка все больше загораживали собой Млечный Путь. В стороне, приблизительно в шестидесяти градусах впереди, виднелась голубая искорка – Деметра.
Замок производил весьма внушительное впечатление: около сотни километров в поперечнике, повсюду ракетные установки и лучеметы, подступы охраняют две дюжины боевых автоматических кораблей… Вооружение предназначалось, в первую очередь, для уничтожения метеоритов; однако на месте метеорита легко мог оказаться чужой звездолет.
Эрлинг Дэвис не испытывал страха. Он прилетел как посол. До чего же удивительно, просто нет слов. До сих пор он видел замок только по мультивизору – да по видеофону. А внутри, кажется, не бывал почти никто из обитателей Деметры.
Высокомерным тоном Дэвис запросил разрешение на посадку, получил его, направил корабль в шлюз. Вполне возможно, послу не пристало исполнять обязанности пилота, но ничего страшного; и потом, они с Гатри пришли к выводу, что подобные манеры помогут ему завоевать уважение лунян.
Пройдя по переходнику, Дэвис и те, кто его сопровождал, очутились в зале, где выстроился почетный караул – высокие мужчины в черно-красной форме, вооруженные шокерами. Начальник караула приветствовал посла и проводил к фарвегу, который доставил Дэвиса к отведенным ему апартаментам – в ободе «колеса», где находились жилые помещения. В случае, если деметриан что-либо не устроит или если им понадобится что-то такое, чего нет в апартаментах, следует позвонить по видеофону. Офицер назвал номер, затем прибавил, что они, несомненно, хотят отдохнуть с дороги; в их распоряжении три часа, после чего всех приглашают на торжественный ужин – всех, за исключением капитана Дэвиса, которого будет ждать командор. Сообщив все это, начальник караула удалился вместе со своими подчиненными.
Апартаменты слегка разочаровали Дэвиса. Он ожидал чего-то более экзотического. Впрочем, хозяева, наверно, постарались, чтобы деметриане чувствовали себя как дома. Естественно, в помещениях наличествовали все возможные удобства (признаться, после перегрузок во время полета от Одиссея, здешняя сила тяжести была едва ли не главным удобством). Эрлинг сразу же удалился на свою половину, принял душ, плюхнулся на постель, проверил, какие развлечения предлагает база данных и выбрал старый фильм «Девушки из Эгейи». Искусство лунян, при всей своей изысканности, было слишком чужеродным, чтобы им наслаждаться.
Когда подошло время, он оделся. В принципе, годился и мундир капитана, но «Дети Маккамона», несмотря на строгую дисциплину в организации, все же не относились к регулярной армии, поэтому формы как таковой не имели; их узнавали только по нарукавным повязкам. Дэвис предпочел наряд, принятый в высших слоях деметрианского общества: отделанная бахромой куртка из оленьей кожи, зеленые брюки, мокасины, на поясе – нож в чехле, рыжие волосы перехвачены лентой. Обычно он носил комбинезон – или ничего вообще, не считая нанесенной на тело краски; но сегодня ему предстояло выступать в качестве представителя своего мира. В назначенный срок прибыл эскорт. Дэвиса сопровождали двое офицеров. Коридоры, по которым его вели, поражали воображение. Сразу становилось ясно, что станцию построила космическая цивилизация, располагающая неограниченными запасами энергии. Разноцветные решетки из неведомых сплавов, причем у каждой – свой узор, образовывали нечто вроде аркады, на трех уровнях которой располагались магазины, мастерские, бистро, игорные и увеселительные заведения, а также многое другое. Освещение менялось в такт музыке, которая, похоже, использовала все на свете звуки, от низких басовых нот до необыкновенно высоких. Переливались огнями световые завесы, сверкали внутри прозрачных колонн крохотные шаровые молнии. Неожиданно перед Дэвисом вспыхнуло северное сияние. Наконец очередной коридор вывел его на площадь, посреди которой искрился огненный фонтан.
Прохожих в коридорах было много, но впечатления толкотни и суеты не возникало Луняне не позволяли себе резких движений, не жестикулировали, а разговоры вели вполголоса. Их одежда выглядела старомодной; слева на груди у каждого, будь то мужчина, женщина или подросток, виднелась эмблема филы. Судя по разнообразию эмблем, в замок Сабиэль, который номинально принадлежал филе Итар, стекались люди со всех уголков созвездия Центавра, не говоря уж о деметрианах. Впрочем, Сабиэль являлся не только космической станцией, но и торговым и культурным центром сектора; вот почему в свое время его пытались захватить филы Арсен и Янир.
Нет, по сравнению с прежними наряды все же изменились, по крайней мере – в одном. Женщины имели при себе изящные стилеты, а мужчины были вооружены шпагами – настоящими, боевыми.
Дэвис приблизился к проему, в котором сверкала и переливалась разноцветными огнями световая завеса. Высота проема составляла около трех метров; над ним имелась настройка, которую украшало нечто вроде мозаичного панно с движущимися фигурами. Один из офицеров махнул рукой. Завеса разошлась. Дэвис миновал коридорчик, на стенах которого заметил каллиграфические надписи, и очутился в овальном помещении метров двадцати в длину. Офицеры отсалютовали и удалились.
Вдоль стен помещения выстроились напольные горшки с цветами и кадки, в которых росли папоротники и деревья, чьи верхние ветви переплетались под потолком, а нижние стелились по полу. Во влажном, субтропическом воздухе витали ароматы лилий, азалий, орхидей, рододендронов и бугенвиллеи; яркие цветы оживляли зелень листвы.
Ветерок, что вырывался из вентиляционного отверстия, шевелил стебли бамбука, шелестел среди ветвей ив и карликовых кленов. На деревьях висели клетки с птицами – дроздами, соловьями, канарейками. Над цветами кружились бабочки. В остальном обстановка была весьма скудной – кушетка да стол, изготовленные из какого-то полупрозрачного материала, благодаря которому с первого взгляда они совершенно не бросались в глаза. Зато в полу, посреди комнаты, зияла дыра, накрытая гиалоновой крышкой. Проходя мимо, Дэвис посмотрел вниз – и увидел звезды: колодец выходил прямо в космос.
С кушетки навстречу гостю грациозно поднялась Русалет Итарийская. Высокая, примерно того же роста, что и он; стройная, великолепно сложенная. Платинового оттенка волосы обрамляют лицо Афины; белизну кожи оттеняет длинное платье из темно-красного бархата. Глаза янтарные; шею облегает расшитый золотом воротник. Оружия не видно…
– Добро пожаловать, милорд капитан Дэвис, – произнесла Русалет мягким, певучим голосом.
– Рад встретиться с вами, госпожа командор, – отозвался он, отдавая честь, и осторожно пожал протянутую руку. Теперь, когда их разделял какой-нибудь шаг, Дэвис разглядел отпечатки, которые наложило на Русалет время; впрочем, их было немного.
Они продолжали стоять, как то было принято в условиях малой гравитации (если, конечно, хозяин не предлагал гостю сесть, что называется, в лоб). Русалет холодно улыбалась. Деметрианину подумалось, что она, похоже, прекрасно умеет прятать истинные чувства.
– Надеюсь, долетели нормально?
– Быстро, – ответил с кривой усмешкой Дэвис. – Мы не хотели заставлять вас ждать. – И не собирались понапрасну рисковать, мысленно прибавил он; вам ведь ничего не стоило передумать.
