Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ
Электростанция представляла собой громадное круглое помещение с несколькими ярусами галерей. Внизу возвышались упрятанные в защитные кожухи генераторы, а по полу, сложенному из свинцовых шестиугольных плит шли предупреждающие надписи.
Эскалаторы были выключены. Надоедливо взвывала и утихала сирена. Проблесковые маяки, установленные по периметру каждого яруса, резали полумрак синими и красными вспышками.
- Он должен быть там, - показал Каби, перегнувшись через перила. - За третьим генератором. Рядом как раз видны направляющие катапульты.
- Вижу, - подтвердил Ошии. - Тогда нам всем нужно спускаться вниз.
- Вниз - не вверх, - заметил Каби.
- Чем я могу помочь? - спросила Ханеки.
- Не мешать, - сказал Ошии.
- А чем я могу помочь? - поинтересовался Дои.
- На шею не давить, - простонал Каби.
- Не уроните меня, - попросил Дои. - Я себе еще пригожусь.
Они стали медленно спускаться.
19
Механический ангел проснулся.
Граница сна и яви столь тонка, что новорожденное существо не заметило ее. Стальное яйцо все еще охватывало свернувшееся тело ангела, потоки анимы покачивали его на своих волнах, ожидая, когда наконец-то треснет плотная скорлупа, выпуская в свет и душу творения новую Волю и новую Идею.
Вращались шестерни, натягивались пучки тросов, открывались заслонки, расправляя затекшие за время долгого сна мышцы. Существо потягивалось и ворочалось в стальной колыбели, выискивая то единственное положение, когда достаточно немного напрячься, и скорлупа окончательно лопнет, распадется.
Теплые и ласковые импульсы омывали сверкающее тело, шевелили каждое перышко в железных крыльях, осторожно подталкивая ангела, нашептывая ему: "Пора! Пора! Пора!". Новый день Творения наступил. Сжавшийся в множество точек-городов мир готов, как и сам механический ангел, распрямиться, разлиться, вернуться в старые берега обновленным океаном.
Это будет иная вселенная. Исчисленная до последнего кванта, нескончаемая вереница причин и следствий, начало которой находиться в стальных механических руках, а конец уходить в холодное пространство мироздания. На эту нить, и только на нее, нанизано все, что произойдет под новыми небесами.
И если ангел соизволит вернуть под механические своды эфирных сфер каких-то других существ, которых можно назвать людьми, то смеяться они будут только от щекотки, а плакать - от боли...
- Где мы? - спросил Тэнри.
- В мире тезиса механического ангела, - сказала Сэцуке.
Они парили над плоской, как стол, равниной, покрытой песком, тускло мерцающим в лучах багрового светила. Слышался шелест ветра и странный звук, словно тысячи змей шуршали в прошлогодней листве.
- Смотри! - показал Тэнри.
Голая равнина внезапно взорвалась тысячами, миллионами дымчатых фонтанчиков, песок зашевелился, ощетинился мириадами блестящих игл, которые проступали сквозь свинцовую почву, тянулись к низкому небу. Багровые отблески стылого солнца пятнали их тонкие стебли, которые уже ветвились, схлестывались, переплетались друг с другом, тонкие пластинки железных листьев расправлялись и звенели от порывов ветра.
- Здесь очень холодно, - сказала Сэцуке и обхватила себя за голые плечи. - Здесь очень холодно и пусто.
Тэнри прижал ее к себе, и они заскользили над металлическими всходами, выискивая место, где можно опуститься на песок. Но равнина казалась бесконечной. Она опуталась непроницаемой щеткой стальных растений, и было очевидно, что стоит лишь коснуться их, и механические руки схватят тебя, притянут вниз и распнут на иглах-стеблях.
- Там что-то есть! - показал Тэнри.
Вдалеке, на самом горизонте, пологая линия нарушалась редкими темными пиками, словно горы осмелились сломать гармонию безграничной равнины.
Багровое солнце бесстрастно смотрело на полет крошечных созданий. Они держались за руки, и холодные лучи вечного заката ледяными мазками ложились на их голые спины. Откуда они вторглись сюда? Что позабыли? Вселенная взирала бесконечностью разноцветных паучьих глаз на двоих детей, и они чувствовали ее равнодушный взгляд.
Но механический ангел спокойно восседал на своем небесном престоле. Сколько времени прошло с тех пор, как сотворен дивный новый мир! И ничто, никакая случайность не нарушала могучей предсказуемости точнейших законов. И если два человека оказались здесь, то и они подчинялись неумолимому закону.
- Похоже на высокие дома, - сказала Сэцуке. - Высокие дома на берегу моря.
Стальные колоссы устремлялись в небо, сплетались из множества труб различных размеров и диаметров, пронизывались большими и малыми отверстиями, и ветер, дующий с моря, омывающего их подножья, извлекал из титанических органов печальную, тягучую мелодию.
- Они мертвы, - сказал Тэнри. - Мне кажется, что когда-то они были живы, но теперь мертвы.
- Здесь нет ничего живого, здесь только машины, - скорбно сказала Сэцуке.
Пятна ржавчины расползались по бокам колоссов. Упрямый ветер вырывал пригоршни красного песка из застарелых ран и бросал их к подножию машин. Пройдут еще миллионы лет, и море, бризы, шторма окончательно источат мертвые башни.
Пляж был так же пустынен - узкая полоска, зажатая между зеркальной поверхностью моря и ощетинившейся иглами равниной.
Сэцуке присела около воды и опустила ладонь в вязкую волну.
- Теплая, - сказала девочка.
- Хочешь искупаться?
Сэцуке стряхнула капельки и поднялась.
- Нет. Не хочу. Море такое же мертвое, как и все остальное.
Небо внезапно потемнело, ветер усилился, поднялись волны и обрушились на пляж тяжелыми, свинцовыми тушами. В воздухе повисла влажная взвесь, по поверхности моря поползли серые шапки тумана, выбрались на сушу и растеклись между растениями-иглами белесыми реками.
Сэцуке прижалась спиной к груди Тэнри, он обхватил девочку руками, защищая от непогоды.
- Смотри, - сказала Сэцуке. - Там, над морем...
Черная точка возникла над горизонтом. Она быстро приближалась, увеличиваясь в размерах.
- Птица, - неуверенно предположил Тэнри.
Точка расплылась, теперь можно было различить мерно взмахивающие крылья, делающие чересчур правильные, механические движения.
- Ангел, - сказала Сэцуке и еще теснее прижалась к Тэнри.
Гигантские крылья замерли, изогнулись, стальное тело понеслось низко над водой, срезая высокие волны и взметая тучи брызг, пока, наконец, не легло на море, не распласталось по нему, и не исчезло на мгновение под свинцовой поверхностью.
Затем море вздыбилось, взорвалось раскаленными гейзерами, взметнувшимися под небеса, тягучая оболочка порвалась, выпуская стальной крылатый плод из своих ледяных пучин.
