Виталий Забирко - Все пули мимо
Снаряд, естественно, мимо уходит, воле Пупсика послушный, и полдома напротив сносит. А мои ребятки с бронетранспортёра из паренька в момент решето кровавое делают. И всё. Будто ничего не случилось, наша кавалькада, скорости не снижая, далее следует.
Что поразительно, и тени страха я не испытал. Вот недоумение - это да. Было. Откуда, думаю ошарашено, в наше время пионер взялся, и чем же это я так ему не угодил? Вроде почти по-большевицки строгий порядок наводим... Или я ошибаюсь, чего-то недопросекаю? Прямо-таки Павлик Морозов... А может, всё проще объясняется - очочками паренька? Не взяли его по близорукости в боевую бригаду молодёжную, вот он с обиды дикой красный галстук нацепил и "под танк" попёрся...
Ни черта я в этой стране не понимаю. Дурдом какой-то. Как в бывшего президента, что государство, что толпу всю до нитки обобрать допустившего, так никто пулять не думал. А в меня, порядок навести решившего, с превеликим удовольствием из любого оружия долбят. Слава моя им, что ли, глаза застит, себе посмертной хотят? А что, может, именно здесь собака порылась. Ну, грохнул бы кто "бывшего" во время его пребывания на посту - и что? Да ничего! От пустышки и звук пустой - через год-два что о покойничке, что о киллере все забыли бы. А вот я сейчас, как-никак, рыба крупная, с моим трупом теперь и в Историю попасть можно.
70
Впрочем, всё это так - эпизоды частные. Сашок на работе адовой по переустройству государства в Кремле днюет и ночует, от недосыпа почернел весь, а я баклуши бью, скукой маюсь. И хоть имя моё гремит по всему миру, прекрасно понимаю, что не моя в том заслуга. Потому и свербит в башке, и грудь жаба давит - так хочется самому великое что-либо сделать. Думал я, думал - ни черта в голову не лезет. От такого неустройства внутреннего стал водочку потихоньку в одиночку попивать, в кабинете запершись. Пью да бездумно на карту России смотрю, что на стене в кабинете висит. И чего ж, страна моя, для тебя отчебучить, чтоб имя своё увековечить? В такой смур вошёл от посиделок "с глазу на глаз" со страной своей, что карта России по ночам стала сниться.
И именно ночью, во сне, мне идея эпохальная в голову и стукнула. Да так вдарила, что на кровати в три часа ночи подскочил и до утра сна ни в одном глазу не было. Встал, оделся, в кабинет свой почапал, заперся там и до семи утра квадратуру его шагами мерил, сценарий "эпохалки" своей сочиняя.
А ведь нехреново должно получиться, руки довольно потираю. Ай да Пескарь, ай да сучий потрох! И ведь почти никаких усилий особых для этого не требуется. Пупсику самую малость мозги кое-кому прочистить надо, да и то в таком объёме, что пацану рецепт какой кулинарный из головы повара заморского слямзить потруднее будет.
Завтракал я в настроении радужном, с женой весело балагурил, горничную за ляжку ущипнул (естественно, когда Алиска отвернулась). В общем, как понимаю, все довольны моим настроением приподнятым остались, поскольку последнюю неделю я что сыч надутый по особняку шлялся, злость, на ком ни попадя, срывая.
И уже в лимузине, в Кремль едучи, не вытерпел и стал свой план осуществлять. Вызвал по спецсвязи референта по армейским делам и потребовал, чтобы к моему приезду полковник Рудин меня как штык в приёмной ждал.
Что ценю в военных, так это исполнительность и пунктуальность. Прикажешь головой о стенку биться - мгновенно исполняют. Интеллигентишка какой вокруг да около стены неделю ходить кругами будет, обстукивать, обмерять, место удара определять, а как, наконец, решится да врежется головой, то мозги по стене и размажет. А служивый без раздумий - трах! насквозь стенку в момент прошибает. При этом ни царапинки на лбу медном не будет.
Короче, только я в приёмную к себе вхожу, как Рудин со стула вскакивает и гаркает:
- Господин президент, полковник Рудин по вашему приказанию....
- Вольно, вольно, - рукой на него машу, чтоб мои барабанные перепонки поберёг. - Заходи, - беру его под локоток, ввожу в кабинет и дверь за нами плотно закрываю.
- Располагайся, - в кресло его усаживаю, сам стол обхожу и напротив устраиваюсь. - Извини, запамятовал, как тебя по имени-отчеству?
- Василий Егорович! - рапортует Рудин.
- А скажи-ка мне, Егорыч, - на фамильярный тон перехожу, - сколько времени твоему вертолёту понадобится, чтобы, допустим, до Минска долететь?
- Час с небольшим! - без заминки выпаливает полковник.
- А горючего туда и обратно без дозаправки хватит?
- С лихвой!
- Отлично, - резюмирую, беру со стола бланк президентский и начинаю на нём распоряжение своё царапать.
- Значит, так, - бланк полковнику вручаю. - С сей минуты ты поступаешь в полное моё распоряжение для выполнения сверхсекретной миссии. О ней, кроме нас двоих, никто знать не должен. Ты, трое твоих ребят и вертолёт должны в течение двух суток находиться в полной боевой готовности, чтобы по первому моему требованию доставить меня в любую точку на карте, которую я укажу. Приказ ясен?
- Так точно! - пружиной вскакивает с места полковник.
- Да, Егорыч, не в службу, а в дружбу, - с просьбой деликатной обращаюсь. - Ты мне в вертолёте кресло хоть какое-то сооруди. А то неудобно, понимаешь, на важную встречу президенту стоя лететь...
Расплывается здесь полковник белобрысый в улыбке открытой.
- Так мы ж тогда в грузовом отсеке летели. А там есть ещё и пассажирский салон.
- Да? - удивляюсь. - Тогда всё нормально. Свободен...
И только дверь за ним закрывается, как я беру трубку правительственной связи и говорю в неё:
- А соедините-ка меня с президентом Украины...
Думал часа два ждать придётся, пока он время для разговора со мной из работы своей напряжённой выкроит. Ни фига подобного - мгновенно откликнулся. Видать, тоже, как я, от безделья мается.
- Здоровэньки булы! - приветствую его, знанием украинского языка бравируя.
Икает на том конце телефонного провода президент Украины - небось, я где-то не так ударение в фразе приветственной поставил - и отвечает мне осторожненько:
- Здравствуйте, Борис Макарович.
Я тогда Пупсика на полную катушку подключаю, чтоб президент украинский не икал больше, и начинаю издалека:
- Слушай, хохол, тут с тобой по одному вопросу проконсультироваться нужно. Не возражаешь?
- Спрашивайте, Борис Макарович, - мямлит. По тону просекаю, что скрутил его пацан мой в бараний рог. Ни пикнуть, ни рыпаться куда в сторону ни на йоту не даёт.
- Напомни-ка мне, пожалуйста, - вкрадчиво начинаю, - как там у вас вопрос на референдуме звучал перед отделением Украины?
- За вильну та нэзалэжну Украйину... - тянет он по-хохляцки.
- Та-ак... - соглашаюсь, но тут же его дожимаю: - А дальше?
- В составе СССР... - убитым голосом заканчивает хохол почему-то по-русски.
