Сергей Дмитрюк - чаша огня
Слегка мученическое выражение читалось и на лицах двух других девушек. Прозрачные, словно слеза, голубые глаза Тиэ Гриф смотрели на мир подозрительно и недоверчиво. Спадающие ниже плеч светлые локоны и надломленные брови придавали ей сходство с печальной речной нимфой, скорбящей над телом погибшего возлюбленного. А плотно сжатые губы Лузи Фэйв и сведенные у переносицы черные брови делали широкое лицо девушки строгим и решительным, но решимость эта не была готовностью к борьбе. Скорее это была решимость стойко переносить удары судьбы, смерившись со своей участью. Ее васильковые глаза я счел бы удивительно красивыми в сочетании с густыми рыжими кудрями, не будь в них столько равнодушия и тоски.
Без сомнения эти молодые женщины пользовались вниманием и успехом у мужчин на Земле, и раньше их жизнь была полна радостного оптимизма и честолюбивых надежд, так неожиданно оборвавшихся здесь, в этом безысходном жестоком мирке чужой планеты. Видимо от этого скорбящий мотив неизменно проскальзывал в их разговоре, отдельных словах и даже присутствовал в интонации их голоса. Слушая их, я понял, что от первоначального плана беседы придется отказаться, чтобы не нарушить столь тяжело завоеванной доверительности нашего разговора. Поэтому я внимательно и терпеливо выслушивал рассказы девушек об их прежней жизни на Земле, и невольно сам переносился туда, за миллиарды километров пустоты и холода, на просторы родной и дорогой сердцу планеты.
Оказывается, Кэрис Фегит до экспедиции работала оператором энергетической станции в системе спутниковых передающих энергетических каналов, в просторечии именуемой "Гелиос". Она с увлечением и легкой грустью вспоминала, как сама участвовала в монтаже спутника, оснащенного огромными зеркальными антеннами из тысяч полированных кремниевых сегментов, способных улавливать энергию "солнечного ветра", на высотной орбите Марса. И уже тогда вынесла на обсуждение в Совет Экономики предложение об использовании подобных систем на других колониях Трудового Братства. Именно поэтому она и отправилась добровольцем с экспедицией в созвездие Единорога, к маленькой красной звезде, на одну из шести ее планет, где, впервые была создана такая энергетическая система. Теперь-то я знал, что подобные системы энергоснабжения поселений землян получили широкое распространение в дальнем космосе.
Тридцати двух летняя Лузи Фэйв была в свое время биотехнологом в морской экспедиции. Фабрика-ферма, на которой она работала, производила гамма-ферменты из выращиваемой хлореллы, служившие основными компонентами для производства продуктов питания на искусственной белковой основе. Вот уже шестое столетие Трудовое Братство не занималось разведением домашнего скота и птицы, так много значивших в рационе прежних поколений землян. Ведь с появлением искусственных высококачественных белков, легко и быстро производимых в любых количествах, отпала и необходимость в массовом уничтожении беззащитных домашних животных, не нужно было тратить средства и силы на содержание тысяч питомников и ферм, отпала необходимость в заготовлении и хранении сотен тысяч тон кормов.
Лузи так же скромно заметила, что была в свое время неплохой танцовщицей и часто побеждала на танцевальных конкурсах Центральной зоны Афро-Европейского жилого пояса, где жила и играла в молодежном театре. А в космос ее потянула неуемная жажда новых знаний, новых впечатлений, жажда увидеть новые миры, где работали отважные первопроходцы, желание стать хоть немного похожими на них.
Не менее насыщенной событиями и свершениями была и земная жизнь Тиэ Гриф. В свои двадцать восемь лет она уже успела побывать почти во всех уголках нашей планеты. Она работала и воспитателем первого цикла одной из школ в Исландии, и смотрителем заповедника на просторах африканских саванн, а так же в качестве геолога смогла посетить древний Марс. Здесь она была заворожена видом бескрайних песчаных равнин, на просторах которых уже тогда прочно и надежно обосновались блестящие купола и полусферы научных планетарных станций, отлитых из белоснежного металла и похожих на раковины доисторических моллюсков. После Марса с геологической экспедицией Тиэ отправилась на Меркурий, где ее встретили грозные ландшафты раскаленных добела скал, палящие языки протуберанцев гибельно близкого светила, громадные цирки и метеоритные кратеры, глубокие обрывы, протяженностью в сотни километров, которые разделяли два района планеты - дневной и ночной. Это была самая крайняя точка человеческих дерзаний на пути к Солнцу. Дальше человека ждало только убийственное, сжигающее море огня, недоступное никаким аппаратам Земли - дальше была только смерть!..
Я внимательно слушал увлеченные рассказы девушек, иногда сам добавлял живописные детали из жизни Трудового Братства, которых они не знали. И мысленно мы все вместе погружались в этот удивительный и неповторимый мир, имя которому Земля. И казалось, что наша родная планета - далекая и манящая - снова приблизилась к своим детям, чтобы согреть их своим теплом, дать им поддержку и силу... Да, по-настоящему познать тяжесть разлуки с родным миром можно только отправившись в далекий космос, в холод и мрак вечной ночи, или же на краю гибели. Воспоминания, растревожившие душу и на время заставившие меня забыть про смрадный и безрадостный мир чужой планеты, казались теперь настоящей реальностью, а черное болото за стенами домика - кошмарным сном больного сознания. Холодная ночь, наполненная вязкой темнотой, обступила меня со всех сторон, вернув к реальности. Хлюпающие и чавкающие звуки, доносившиеся с болота, рождали в воображении вид омерзительного скользкого гада, пожирающего черную болотную грязь. В беспросветной глубине далекого неба едва светились мутные фонари звезд... Нет, это были совсем не земные звезды!
* * *
Я сидел в надувном кресле у стены и смотрел в пространство перед собой. Сейчас я впервые пожалел, что у домика нет окон и нельзя смотреть на небо, как в погожие ночи на Земле... Опять Земля! Она не шла у меня из головы. С ней было связано все лучшее в моей жизни - работа, друзья... любовь. И все самое трагическое в моей судьбе было тоже там, но теперь я не сожалел об этом, нет!
Илви сидела на диване напротив меня, по обыкновению поджав под себя ноги - молчаливая и задумчивая. Казалось, ничто окружающее не волновало ее сейчас. Вдруг она спросила:
- Послушай, Максим! А чем ты занимался на Земле?
Я посмотрел ей в глаза. Лгать не хотелось, но и говорить всю правду я тоже сейчас не мог. Не знаю почему. Быть может, я боялся разрушить тот светлый образ Земли, который возник сейчас в моей душе?
