Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
Он схватился за голову, провел руками по лицу. Вымученно улыбнулся:
- Простите, сэр. Я был немного... не в себе последнее время. И словно проснулся после кошмара,
- Я все понимаю, - сказал я, - Поверь.
На следующий день я связался с машинным отделением и проинструктировал лично шефа Макэндрюса, после чего вызвал мистера Кроссборна и вручил ему письменный приказ разбирать и проверять сиденья баркаса до моего следующего распоряжения.
Он озирался по сторонам, будто собираясь убежать.
- Командир, я больше не могу. Во всяком случае, изо дня в день и с утра до вечера! Я был непреклонен:
- Вы можете и сделаете это.
- Я протестую, командир!
- Протест принят. Приступайте.
- Это просто безумие!
- Что вы сказали?
- Я сказал нет! Вы не имеете права заставлять меня.
- Пойдемте со мной, мистер Кроссборн. - Я повел его, несмотря на все протесты, в машинное отделение, в самую нижнюю его часть, к шахте двигателей синтеза. Через шахту была перекинута доска, которую я приказал заранее приготовить Макэндрюсу. Макэндрюс с каменным лицом стоял рядом.
- Встаньте по стойке "смирно" и загляните в шахту. Кроссборн выполнил приказ.
- Здесь я повесил мистера Таука и мистера Рогова. А также бунтовщиков, которые пытались захватить корабль. Рейс был непростым, и теперь мы находимся на обратном пути на Шахтер, где нас уже однажды атаковали. "Гиберния" в зоне чрезвычайного положения, мистер Кроссборн, и здесь действуют законы военного времени. Предупреждаю, за отказ подчиняться приказам я вас повешу. Стоит подумать об этом.
Я дал ему десять минут на размышление. Потом отпустил:
- Идите в ангар. Потрясенный, он подчинился.
- Есть, сэр. - Потом сердито добавил: - Будьте уверены, я все расскажу дяде!
- Лишаю вас двухмесячной зарплаты, мистер Кроссборн, за наглость и нарушение субординации. Что-нибудь еще?
- Нет, сэр! - Он скрылся.
Я посмотрел на Макэндрюса и шумно выдохнул.
- А что, если бы он отказался, сэр?
- Пришлось бы выполнить свое обещание. - И вдруг меня осенило. - И вы позволили бы?
- Согласно уставу я не мог вас остановить.
- Это не ответ.
Однако подумав, я решил не давить на него. И без того нажил себе на верхней палубе много врагов. Не хватало только настроить против себя шефа.
Через несколько дней я заступил на вахту вместе с Филипом Таером. Он выглядел бледным и совершенно убитым. Я не сказал ни слова.
Вакс сообщил:
- Алекс с него не слезает, сэр. Штрафные баллы за осанку, за неряшливость, за рассеянность, за все. И в придачу бочка два раза.
- Знаю. Регулярно читаю журнал.
- Да, сэр. Похоже, Филипа ждет приятное путешествие.
Это уж точно. Надо же было так разозлить Алекса! Теперь он ни за что не простит. Таер сам виноват, пусть на себя и пеняет.
- Когда вы собираетесь освободить его, сэр?
- А я и не собираюсь. Вакс замер от ужаса:
- Так будет до самого дома? Восемнадцать месяцев?
- Семнадцать с половиной. - Интересно, когда я начну считать дни.
Олимпийцы оккупировали второй уровень. Носились по круговому коридору, раскачивались на брусьях в спортзале, отжимались на матах. Время от времени к ним присоединялся Филип Таер. Потея от напряжения, он выполнял упражнения под суровым и бдительным оком лейтенанта.
Скоро мы выйдем из синтеза для навигационной проверки. А через несколько дней причалим к Надежде.
Проведем там не больше двух дней. Вполне достаточно, чтобы взять пассажиров на Землю. Где-то внизу останется Аманда, но вряд ли удастся с ней встретиться. На мостик пришла доктор Убуру:
- Командир, лейтенант Кроссборн интересуется, не псих ли вы. Просил у меня поддержки, чтобы отрешить вас от должности.
- А вы тоже так думаете? Она посмотрела на меня:
- Нет. Вы вполне нормальны. Только в вас сильно чувство мести.
- Ну что же. большое спасибо. Она улыбнулась:
- Помните, как мы с пилотом и шефом делали все, чтобы помешать вам стать командиром?
- Помню.
- Как же мы заблуждались! Это несчастливый рейс, командир. "Гиберния" станет легендой Военно-Космического Флота. Чего только не стряслось с нами! И вы справились со всем этим. Кто бы мог ожидать?
Неужели она всерьез удивляется собственной недальновидности?
- Немедленно покиньте мостик, доктор. Это приказ!
- Есть, сэр! - Она отсалютовала мне и ушла, совершенно равнодушная к моему гневу. Как и матросы в баре на Надежде, она была обо мне хорошего мнения. Но я-то знал себя лучше и добавил к длинному списку своих неудач Филипа Таера и Ардвсла Кроссборна.
Через несколько дней лейтенант Шантир сообщил, что к нему снова прислали Филипа Таера. Шантир выглядел совершенно несчастным.
- Я не нуждаюсь в ежедневных докладах, лейтенант. Исполняйте свой долг, и все.
- Слушаюсь, сэр, хотя долг мой не из приятных.
- Если даже речь идет о мистере Таере?
- Да, и независимо от того, заслужил ли он наказание.
- Это обязанность первого лейтенанта, мистер Шантир. - Я просиял. Но, может быть, у вас болит рука? Он подумал:
- Болит, но не настолько, чтобы обращаться к врачу.
- Хорошо. - Я вызвал Алекса. - Мистер Тамаров, у старшего лейтенанта разболелась рука. Прикажите перенести бочку в вашу каюту. Теперь это будет вашей обязанностью до моего следующего распоряжения.
Мистер Шантир печально покачал головой. На лице Алекса не отразилось никаких эмоций. Он молча отдал честь и вышел.
Каждый день, в самое разное время, я заходил в ангар и всегда заставал там лейтенанта Кроссборна за работой.
Однажды я дежурил с Филипом Таером. Он осторожно вошел на мостик и опустился в кресло.
- Доброе утро, сэр, - кротко сказал он и стал смотреть на экран.
- Доброе утро. Сегодня, мистер Таер, вы потренируетесь на стыковке.
- Слушаюсь, сэр.
Я вывел на экран упражнение, и он углубился в расчеты. Но, не проделав и половины, обратился ко мне:
- Это несправедливо, сэр.
- Что именно?
- То, что он со мной делает. Я не в силах этого выдержать. Пожалуйста, сэр.
- Вы о чем, мистер Таер?
- О мистере Тамарове. Он просто достал меня!
- Жаловаться на вышестоящего офицера, Филип? Он сразу пошел на попятную:
- Не то чтобы жалуюсь. Просто информирую вас.
- Ну нет, мистер Таер. Так не пойдет. Передайте привет мистеру Тамарову и скажите ему, пожалуйста, что ваше поведение действует мне на нервы. Выполняйте.
- Я только что был там, - взвыл он, - Он снова выпорет меня! Нет, сэр! Пожалуйста, нет! Я повысил голос:
- Добавляю шесть штрафных баллов за непослушание, мистер Таер. Еще одно слово, и будет еще шесть.
Он поплелся с мостика навстречу своей судьбе. Никогда больше я не слышал от Филипа ни слова жалобы. В те редкие дни, когда нам доводилось встречаться, он выглядел несчастным. Меня это не трогало.
