Дэвид Бишоф - Недетские игры (Антология)
Когда первые участники конференции вышли из парадного, людское море колыхнулось и раздвинулось, давая им проход.
Последними появились Клод Паскье, Альдо, Леа и докладчик. От полной неожиданности они на мгновенье застыли на пороге…
Альдо слишком поздно заметил опасность… Пьер Коль с искаженным от бешенства лицом подскочил к ним.
Грянул выстрел… Вскрикнув, эколог рухнул на руки юноши.
Второй раз Коль выстрелить не успел — десятки рук скрутили его.
Альдо с беспокойством склонился над раненым.
— Никудышный стрелок! — прошептал профессор, теряя сознание.
9. КАТАСТРОФА
Спал Альдо беспокойно. Он снова и снова переживал во сне события дня, и каждый раз слышал сдавленный крик падающего ему на руки раненого человека. В этот момент юноша просыпался, натягивая на себя одеяло, не понимая, от чего его бьет дрожь — от холодной ночи или от трагического воспоминания. Стоило ему только смежить веки, как кошмар повторялся…
Наконец Альдо решил встать, он ощущал смутное беспокойство. Что-то было не так! Часы показывали половину девятого, а еще не рассвело.
Он бросился к окну, сообразив вдруг, что не слышит привычных городских шумов. Похоже, город крепко спал. Альдо отдернул штору: над городом висел плотный туман, в котором тонуло все вокруг. Туман походил на плотную грязно-серую вату, едва подсвеченную занимавшейся зарей…
Альдо поспешно оделся, заскочил на кухню, приготовил чашку кофе. Вскоре появилась мать.
— Доброе утро, Альдо. Смотри, какой ужасный туман! К счастью, отец ушел до того, как он появился… Я ходила за хлебом — ни одной машины, улицы кажутся вымершими! Ты уходишь?
Альдо, глотая на ходу, уже натягивал пиджак. Он перехватил обеспокоенный взгляд матери и нежно чмокнул ее в щеку.
— Мне надо в больницу. Как там наш раненый?
— Альдо, после всего этого я надеялась, что ты…
— Ну конечно, мама, успокойся! До скорого!
Улицы были непривычно тихими, наверно, люди боялись садиться за руль — видимость не превышала и десяти метров… По пути в больницу Альдо не покидало ощущение, что он попал в какой-то заколдованный город, где остановилось время. Иногда из тьмы возникал и тут же бесшумно исчезал, растворясь в тумане, человеческий силуэт.
В приемном покое он увидел Клода Паскье.
— Здравствуйте, господин учитель! Новости есть?
Клод Паскье обнял его за плечи.
— Думаю, ничего страшного, малыш… Если бы он провел тяжелую ночь, нам бы сообщили.
Медицинская сестра появилась нескоро и сказала, что до обхода врача видеть раненого нельзя. Утро прошло в томительном ожидании. Туман не рассеивался, а, казалось, наоборот сгущался.
Наконец к ним вышел хирург. Он успокоил:
— Не волнуйтесь! Думаю, пострадавший вне опасности. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от сердца и застряла в левом легком. Вчера мы извлекли ее. Операция прошла удачно. Можете повидать раненого, но недолго, чтобы не утомить! Кстати, наш пациент обратил внимание на туман и очень обеспокоен этим…
Хотя близился полдень, в палате был полумрак. Бледный, с осунувшимся лицом, профессор улыбнулся им и тихо спросил:
— Что это за туман?
— Не волнуйтесь! Сейчас главное — ваше здоровье! — ответил Клод Паскье, словно не слыша вопроса.
Эколог нетерпеливо тряхнул головой:
— А все же, что это за туман?
— Я никогда такого не видел, — признался Альдо. — К этому часу туман обычно рассеивается! А этот висит, словно клочья грязной ваты!
— Ночью резко похолодало. Может, в этом дело… — предположил Паскье.
— А не кажется ли вам, что это смог?
Клод Паскье нехотя согласился:
— Наверно, вы правы.
— А это серьезно? — обеспокоился Альдо.
— Когда воздух неподвижно висит над городом, как сейчас, промышленные выбросы зависают вместе с ним. Смесь дыма, взвешенных частиц и тумана порождает смог.
— И чем это грозит?
— Среди всего прочего промышленность выбрасывает громадное количество сернистого газа. Он окисляется, и, соединяясь с содержащимися в воздухе капельками воды, образует серную кислоту…
— Смог пагубно действует на сердечно-сосудистую систему, органы дыхания, — перебил Паскье эколог, — а это нередко влечет за собой летальный исход!
Он умолк, обессилев, а потом отрывисто приказал:
— Вывозите детей, стариков, ослабленных, всех, кто кашляет! И побыстрее!
Ученый закрыл глаза, его лицо исказилось от боли, грудь часто вздымалась от прерывистого свистящего дыхания. Альдо, глотая слезы, смотрел на раненого. Тот открыл глаза и знаком подозвал его ближе. Альдо наклонился.
— Не переживай, что все так сложилось, Альдо! — тихо сказал больной. — Если надо было бы начать все снова, я поступил бы так же… Мы хорошо сработали!
Юноша вышел из палаты со слезами на глазах.
Леа, Мишель и Люсьен ждали в холле. Альдо и учитель сообщили об обрушившейся на город катастрофе. К ним подошел главный врач, вид у него был обеспокоенный.
— Раненый все время твердит о смоге, а ему можно верить… — сказал он. — Если бедствие приобретет тот размах, о котором он говорит, городских больниц не хватит! Я уже предупредил своих коллег, но мэрия отказывается принимать меры по эвакуации жителей. Мэр не верит в опасность, утверждая, будто это очередная басня «зануд». «Докажите мне, что это правда!» — заявил он. Дай бог, чтобы наш раненый ошибался.
— Надо предупредить о грозящей опасности! Люди должны по возможности хотя бы не выходить из дома! — перебил Паскье.
— Совершенно верно, и надо раздобыть транспорт… — добавил Альдо.
Через час разделившиеся на группы взрослые и ребята уже обходили жилые дома, неустанно повторяя:
— Не выходите на улицу! Оставайтесь в квартирах! Сегодняшний туман особенно опасен!
Лионель и Люсьен отправились в мэрию и принялись осаждать тех редких служащих, кто оказался на работе. Мэр по-прежнему не желал ничего слушать. Секретарша, которой они порядком надоели, спровадила их к его заместителю. И тот, помня о событиях предыдущего дня, внимательно выслушал ребят. Молодые люди вложили в свои слова столько пыла, что чиновник сдался и подписал нужную бумагу.
— Держите, — сказал он, — отправляйтесь на автобусную станцию и возьмите пару машин… Водителей ищите сами, я не имею права заставить их выйти на работу. Если у вас ложная информация, мне придется подать в отставку!
Два автобуса, за рулем одного из которых сидел Лионель, а второго — папаша Луи, на малой скорости (даже противотуманные фары обеспечивали видимость не более четырех метров!) добрались до центра города.
