Роджер Зилазни - Остров мертвых
В какой бы город я ни приехал, на меня набрасываются униформы: они стряхивают пылинки с моего костюма, подсовывают брошюры, сообщают последний прогноз погоды, молятся за мою душу, перебрасывают мостки через лужи, протирают ветровое стекло, держат зонтик над моей головой и в дождливые, и в солнечные дни, освещают мне путь в тумане ультрафиолетовыми (или инфракрасными?) фонариками, вынимают пух у меня из пупка, застегивают ширинку, начищают ботинки — и расплываются в улыбке, согнув в локте правую руку, прежде чем я успеваю выразить свой протест.
Ах, какой уютной стала бы наша Галактика, если бы вдруг все надели сверкающие, похрустывающие униформы! Тогда мы все улыбались бы друг другу!
Я поднялся на лифте на шестидесятый этаж, где находился ресторан «Бартолевы башни». Я зря не заказал столик заранее, по телефону. Заведение было набито до отказа. Я совсем позабыл, что на Дрисколле начинались праздники. Дежурная, встречающая посетителей, записала мое имя и велела подождать минут пятнадцать-двадцать. Чтобы убить время, я отправился в один из баров на том же этаже.
Потягивая пиво, я глазел по сторонам, и, бросив взгляд через проход, тонущий во мраке, в баре напротив я увидел человека с круглой физиономией, которая показалась мне знакомой. Вытащив из кармана специальные окуляры, работавшие, как подзорная труба, я принялся изучать его лицо, теперь уже в профиль.
Форма носа и ушей осталась прежней, а волосы были перекрашены. Кожа посмуглела, но тон легко можно было подделать.
Я встал и пошел к выходу, но меня задержал официант, заявивший, что не положено выносить спиртные напитки из бара. Услышав, что я собираюсь перейти в бар напротив, через проход, он, улыбаясь и согнув в локте правую руку, услужливо предложил мне перенести бокал на другой столик. Я быстро сосчитал, что заказать новую порцию будет дешевле, и оставил бутылку ему, предложив выпить за мое здоровье.
Посетитель сидел в одиночестве. Перед ним стояла маленькая рюмочка с красным напитком. Я сложил окуляры, убрал их подальше и, приблизившись к столику, визгливым фальцетом произнес:
— Разрешите присоединиться к вам, мистер Бейнер?
Он вздрогнул от неожиданности, и толстые слои жира колыхнулись у него под пиджаком. Бейнер уставился на меня круглыми птичьими глазками и моргнул, будто щелкнул затвором фотоаппарата. Я понял, что в голове у него уже закрутились колеса, набирая обороты, точно дьявол нажимал на педали гоночного велосипеда.
— Вы, должно быть, обознались, — приветливо ответил он, но тут же посерьезнел и нахмурился. — Нет, это я обознался, Фрэнк. Ведь столько лет прошло! Нас обоих не узнать!..
— Особенно в гриме, — съязвил я, перейдя с фальцета на свой обычный тембр, и уселся напротив него.
Моему знакомому удалось привлечь внимание официанта: того как магнитом притянуло к нашему столику.
— Что будете пить, сэр?
— Пиво, любой марки.
Официант, приняв заказ, кивнул и исчез.
— Ты ел что-нибудь?
— Нет еще. Я только успел заказать столик в ресторане, — вон там, через площадку, — и сразу увидел тебя.
— А я уже поел, — заявил он. — Хорошо, что мне пришла в голову мысль заскочить сюда и пропустить рюмочку после ужина, а то бы мы с тобой разминулись.
— Как странно, — произнес я, — Грин-Грин!
— Что-что?
— Зеленый-Зеленый. Verde-Verde. Grun-Grun.
— Я не понял, что ты сказал. Это что — шифр? Пароль?
Я пожал плечами.
— Назови это молитвой об усмирении недругов моих. А у тебя что новенького?
— Раз уж ты здесь, — сказал он, — я должен поговорить с тобой. Пойдем поужинаем вместе, ладно?
— Ну, давай, — согласился я.
Когда объявили имя Ларри Коннера, мы двинулись к заказанному столику через вереницу ресторанных залов и зальчиков, занимавших весь этаж башни. В ясную погоду отсюда открывался волшебный вид на залив, но в тот день небо было покрыто тучами, и вздымающееся тело океана было освещено лишь редкими буйками да прорезающими тьму быстрыми лучами прожекторов.
Бейнер решил, что, пожалуй, сможет одолеть еще один ужин, и заказал несколько плотных блюд. Не успел я сжевать и полбифштекса, как он с большим аппетитом уже поглотил гору спагетти с грудой кровяных сосисок и принялся уписывать пиццу, перейдя от нее к кофе с пирожными.
— Уф, хорошо-то как! — блаженно потянулся он с улыбкой, которую я не видел на его лице лет сорок, и ловко сунул зубочистку в щель между верхними зубами.
— Сигару не хочешь? — предложил я.
— Спасибо, пожалуй, хочу.
Как только зубочистка была вынута изо рта и мы закурили сигары, нам немедленно принесли счет. Я давно освоил этот нехитрый прием: в людных местах, если официант тянет и не идет рассчитываться, закуриваешь сигару, пускаешь струйку голубого дыма, — и вот он уже стоит перед тобой как вкопанный, с блокнотом в руках.
— Я плачу, — заявил Бейнер, когда я принял из рук официанта бумажку с цифрами.
— Глупости. Ты — мой гость.
— Ну, ладно, будь по-твоему.
Между прочим, Билл Бейнер — сорок четвертый из самых богатых людей Галактики. Не каждый день доводится ужинать с такими преуспевающими дельцами!
Мы вышли на улицу, и мой знакомый заявил:
— Есть тут у меня одно местечко, где можно спокойно поговорить. Я тебя отвезу.
Итак, мы сели в его машину, оставив позади насупившегося лакея в униформе, минут двадцать поколесили по городу, избавляясь от гипотетических «хвостов», и наконец подъехали к многоквартирному дому, в восьми кварталах от ресторана «Бартолевы башни». Бейнер кивнул привратнику, который встретил нас у подъезда, и тот поклонился в ответ.
— Похоже, дождик собирается, — заметил мой приятель.
— Это уж точно, — подхватил привратник.
Мы поднялись на седьмой этаж. Стены на площадке были облицованы драгоценными камнями, безусловно, искусственными, многие из которых явно служили глазками. Мы остановились перед скромной дверью и постучали: тук-тук-тук — пауза — тук-тук. «Завтра условный код сменят», — подумал я.
Одетый в темный костюм молодой человек с кислой физиономией открыл нам дверь и исчез, как только Бейнер указал ему большим пальцем через плечо.
Мой приятель плотна прикрыл двери кабинета изнутри, но я все же успел разглядеть толстую листовую металлическую панель, вставленную между внутренним и внешним слоями деревянной обшивки. Последующие пять-десять минут хозяин ползал по комнате, обследуя ее на предмет прослушивающих устройств с помощью детектора новейшей конструкции, затем сам поставил несколько «жучков» и, приняв все необходимые меры предосторожности, снял пиджак и повесил его на спинку стула.
