Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый
– Смолкни, – проронил медлительно Небо, и слегка приподняв голову, глянул вглубь клубящихся под сводом облаков. – Значит Словуту надо вызвать обратно.
– Он с Седми уже в чревоточине, – пояснил вступивший в молвь Дивный, и голос его в отличие от голоса старшего брата звучал достаточно благодушно. – Надобно открыть ее.
– Но тогда маймыр свяжется с антропоморфом, – встревожено заметил Воитель, и, убрав руки с грядушки кресла Дивного, испрямился.
– Прикроешь еще щитом Землю, – повелел Дивный, и провел долгим кончиком указательного перста по своей верхней губе разглаживая на ней темно-русые волоски усов. – Море и горы, где они входили. Скорей всего именно там они и сделали себе убежище, несколько раньше, потому как времени было слишком мало, чтобы то успеть нынче. Как ты Воитель дотоль не замечал постороннего присутствия на Земле, и в целом в системе.
– Не замечал, потому как был несколько занят… занят, – весьма огорченно протянул Воитель, и легохонько качнув левой рукой выбил из угла ослона кресла целый клок разрозненно переплетенных меж собой волоконцев облака. – Не зачем о том столько раз говорить, да еще и при Дажбе.
– Все! Все успокоимся, – непререкаемым тоном молвил Небо и ласково провел перстами по склоненной голове младшего Раса, днесь и впрямь, выглядящего не как Бог, а как малое дитя. – Воитель прав, не надобно толковать о том при нашем дорогом малецыке… Девочка скорее всего спрятана, в особом устройстве, каковые вельми любит творить маймыр. Потому я ее не слышу, зов не может пробиться. Важно, чтобы она там не запаниковала, а то может произойти не поправимое… – Бог на малеша смолк, а после уже мысленно досказал, но так абы слышал лишь брат, – на всякий случай Дивный пусть все подготовят к скорому вмешательству в плоть. Кто знает, какой она будет, когда мы ее найдем. – А засим уже слышимо для всех, продолжил, – по-видимому, маймыр тоже слышал нашу лучицу, тогда когда она подала зов в Выжгарте. Проследив за прилетом Першего и тем, что я был у Родителя. Если Перший не прибудет к Родителю, девочка все время будет в опасности… Родитель, я вам этого не сказывал, отказал мне в ее защите, велел справляться самим поколь Перший пред ним не повиниться. Родитель знает, как можно надавить на брата, затронув самое болезненное в нем.
– Надобно будет, если все благополучно разрешиться направить к Отцу кого из сынов, – произнес Дивный и теперь медленно поднялся с кресла на ноги и тотчас кудлатые облака, в своде почувствовав то движение, али огорчение Богов закружили по кругу, перестав поддерживать свое томление гулом.
– Я могу, Отец Дивный, – более бодрым голосом отозвался Дажба, и, вскинув голову, воззрился на стоящего позади него Бога, верно желающего его приласкать и тем самым успокоить.
– Нет, малецык мой, – покачивая головой, протянул Дивный и не торопко направился к сидящему младшему Расу. – Ты должен отдохнуть… утишиться. Ты слишком юный, мы не должны подвергать тебя такой нагрузке. Давай, мой милый, я отведу тебя на хурул… – мягко дополнил он, и, остановившись подле Дажбы, нежно огладил дланью его правое плечо тем самым успокаивая и единожды поощряя подняться. – Полетит Седми, в любом случае он минует Дымчатый Тавр… Да и потом всегда желанен у Першего. Как думаешь, Небо?
– Думаю, ты прав Дивный, – согласился старший Рас, и также как Дажба поднявшись с кресла, притянув сына к себе, крепко обнял. – Но сейчас надо открыть чревоточину и впустить малецыков, чтобы найти нашу драгоценную девочку.
Владелина наново провела пальцами под носом и взглянула на залитую юшкой кожу. Наконец-то кровь перестала течь. Девочке показалось, она струилась несколько часов так, что правый рукав рубахи пропитался ею и сделался красным, застыв там подобно крепкой корки. Любимая рубаха, подарок Небо, была в ужасном состоянии… вся в крови, порванная на груди, спине. И похоже, именно это обстоятельство, больше всего и расстраивало юницу, а не плен и страшное чудовище лежащее в проеме. Влада почасту оглаживала пальцами шелковистую, золотистую материю рубахи, мягкую и точно струящуюся, может, тем самым, приближая себя, таким побытом, к Богам.
«Отец! Небо!» – прошептала отроковица, чуть зримо шевельнув губами.
Однако помня страшное предупреждение костяного зверя, более не решалась кричать, так как мощь в ногах появилась лишь много времени спустя, словно антропоморф высосал на тот промежуток из нее силы и крепость. Впрочем юница не оставила надежды бороться за себя. Да только оглядев всю пещеру, ощупав в ней стены и оставив на их серебристой поверхности кровавые разводы, поняла, что вырваться отсюда можно только через проем, и потому сейчас замерла ожидая того мига, когда зверь ошибется…
Ошибется…
Слегка отодвинет заднюю часть туловища от прохода или встанет на ноги, и тогда можно будет прошмыгнуть сквозь щель, и убежать… А ей, Владелине, такой быстрой, нужен лишь один морг, чтобы убежать.
Опершись спиной о стену противоположную проему, девочка положила подле согнутых в коленях ног меч, и напряженно застыв, недвижно уставилась на антропоморфа. Светлый проем входа постепенно вроде как поалел, а малеша погодя стал сереть. Прошло какое-то время и он совсем потемнел… набравшись синевы. Да не просто синевы, а прямо-таки наполнился марно-синим цветом. Несомненно, это наступила ночь. Там, с той стороны проема, на неведомую юнице местность опустилась густая, плотная ночь. Слегка бледноватый свет пролег широким лучом подле края пещеры и коснулся ноги зверя.
Веки Владелины тягостно, дрогнув, сомкнулись. Однако девочка торопливо потрясла головой, не позволяя себе засыпать и выгнув затекшую спину, взяла в руку меч да принялась несильно стучать его округлым концом по поверхности пола. Тугой звук с легким дребезжанием послышался с под тех ударов, и малой рябью, похоже, прокатился по стенам и потолку так, что ярко-голубые огни, струящиеся по своду почти в стыках углов, на миг погасли, а засим будто вспламенились красным светом. Но это красное полыхание длилось лишь доли секунд, чрез кои там сызнова вже бежали… струились голубые капли воды.
Только лежащий в проеме зверь ни обращал внимания, ни на стучащую по полу клинком меча отроковицу, ни на меняющийся цвет капель, он неотрывно смотрел на небо, или на ту черную даль, что раскинулась перед пещерой. Прошло немало времени, в каковом Владе уже надоело стучать и она, поднявшись на ноги, стала измерять пещеру шагами.
Пять шагов в длину, пять в ширину…
Владелину научила считать Вещунья Мудрая уже до тысячи… тьмы, как она еще говорила. А тут, в этой пещере, всего лишь пять шагов в одном направление и пять в другом. И до потолка почти достать рукой, если привстать на носочки. Девочка подошла к переливающимся огонькам, и, протянув палец, ощупала их. Холодные, точно идущие с неба в месяце дождич капли дождя, они маленько подались вглубь прекратив какое-либо движение и свесили по обеим сторонам от пальчика покатые бока… Еще сиг той неподвижности и огоньки порывчато дрогнув, разком оттолкнули перст отроковицы… И тотчас проем пещеры полыхнул сиянием да так лучисто, что Владелина резко развернулась. Антропоморф также стремительно вскочил на лапы и легохонько подался вперед, самую малость, тем самым, высвободив проход.
