Владимир Талалаев - Воскресенье - пришел лесник и...
— Дорога... не отпустила... его... — прозвучал задумчивый вздох Мерлина.
Братья вернулись к друзьям-Игрокам, устроившим пикник прямо тут, на траве у разрушенного забора.
— Менестрель, спой!
— Ребята... Я спою, но не просите веселое, ладно? Погиб Броник, погибли еще два моих друга... Не Игрока... Я не хочу веселиться... Я лучше спою старую песню... О них, наверное...
Отложив флейту, он потянулся к гитаре. Зазвенел первый аккорд.
Над рекой закат — как будто угли
Кто-то с неба на воду обрушил.
И глядится в воду древний Углич
С темно-красной церковью-игрушкой.
...А игра была — не на свирели:
У крыльца толпой бояре стали.
"Покажи, царевич, ожерелье..."
И по горлу — с маху — острой сталью...
Вот и все. Легенда или сказка...
От заката взгляды поднимите -
Виден в небе храм в багровой краске:
"Жил да был на свете мальчик Митя..."
Жил да был... Над Волгою затишье.
Не спеша звезда в закат упала...
...А за что во все века мальчишек -
Топорами, ружьями, напалмом?
Жгли, травили, пулями косили!
А мальчишки — всех невиноватей...
Если б всю их боль и все бессилье
Слить в одном-едином крике:
ХВАТИТ!
Тонкий крест стоит под облаками,
Высоко стоит над светом белым -
Словно сам Господь развел руками,
Говоря: "А что я мог поделать?"
— И действительно — словно о них... Но не такие уж и бессильные мальчишки, если верят в справедливость...
— Прости, Том, но признаемся честно: нам просто фантастически повезло!
— А могло бы и хуже окончиться! — мрачно добавил Крагер.
Менестрель вновь щипнул гитару... Песня, тихая и печальная, вознеслась из тишины, постепенно нарастая:
День ушел тихонечко, словно опасался
Путника усталого этим разбудить.
Все равно проснулся он, дров в костер подбросил,
Вскоре и товарищи стали подходить,
Старые товарищи, дороги исходившие,
Спину прикрывавшие не в последний раз,
Душами уставшие, радость позабывшие...
Вновь Дорога наша собирает нас.
Том подхватил песню, и его чистый голос вплелся в мелодию:
Пылью золотистою вновь подошвы тешатся,
Марево знакомое скрыло все вокруг.
Быть хотели чистыми, только уж мерещится,
Значит, снова Всадники за холмом идут.
Значит, снова кровь пролить... Сколько ж можно, Элберет!
Я устал, мне муторно от тысячи смертей,
Только пух от тополя кровь согреет верою,
Что от этой участи сохраним детей.
Выйду рано из дому, позабыв домашнее,
В путь себя настрою, как гитарный стон...
Нужен ли кому-нибудь этот плач о завтрашнем?
Мы живем сегодня, и путь наш — марафон.
— Марафон судьбы, — нарушил очарование песни Крагер.
— Зато все наши проблемы позади, — улыбнулся Славик. — И мои тоже... наконец-то наступает мир и благодать!
— Фух, наконец-то все закончилось...
— А может быть, все только начинается?!!! — и на ладони рыжей девицы в черном костюме с багровыми рунами блеснул знакомый уже талисман: Лестница Демиургов.
Возлюбивший Мир вновь врастал в свое создание.
Мельтор возвращался в мир...
Часть четвертая
Сага о Сером Драконе
Специалисты утверждают, что данная сага является неизвестной историей популярного цикла "Серые Сказки", куда также относятся "Сказание о Сером Крысолове", "Легенда о Серой Драгоценности" и "Сказка о Сером Короле".
Пролог
Над пропастью, на одинокой скале из черного металла, сидел человек. Ветер трепал его черные волосы, теребил зеленую пятнистую униформу...
Своды Замка нависали над головой, создавая черненый небосвод, а где-то в недрах поблескивал хрусталь паутинок...
В руке человек держал металлический череп с обрывками проводов и смотрел в его потухшие глазницы-камеры...
— Ну вот, Отец Кевин... Я так и не успел рассказать Вам историю о Сером Драконе... О последнем Сером Драконе... Теперь уже поздно... — он вздохнул и провел пальцем по кромке процессорного люка на черепе, — Я слишком долго откладывал это на потом, почти верил, что мы с Вами бессмертны... Не знаю, слышите ли Вы меня сейчас, но все же расскажу эту историю... Хотя я и не Гамлет, а Вы — не Йорик...
Глава 1
...Он возлежал на камнях, словно пытался обнять скалу. Все четыре его пустых глазницы зияли потусторонней чернотой, словно вечная ночь поселилась в них... Неподвижный, потерявший в каких-то неведомых битвах свой хвост, он был по-прежнему ужасен.
Холка дракона чернела пятнами, словно маг попал по ней файерболом. Серая чешуя, местами чуть темнее, местами — светлее, возле губ переходила в золотисто-рыжую.
Он был неподвижен, и даже легкая дрожь дыхания не колыхала его бока... Похоже — дракон был мертв.
— Какой он огромный... — Ашана шепнула это, боясь, что громкие звуки могут накликать беду.
— Странный... — Рейст вынул клинок из ножен и огляделся по сторонам: на всякий случай... — О таких нам Учитель не говорил...
— Мало ли! — возразила девушка. — Он нам рассказывал про тех, что согласились помогать людям! А про остальных — вспомни: "Их столь великое множество, что не мне и не вам упомнить все их виды и имена!"
Она так удачно скопировала голос и интонации Учителя, что Рейст невольно улыбнулся.
— И все же — нам снова не повезло! Он мертв, и, похоже, давно...
— Мы не можем вернуться, если не найдем...
— Не надо, Аш... Мы ВООБЩЕ не можем вернуться, даже если захотим. ТАМ нас ждет только смерть. Не стоит обманываться...
— Если бы нас не покинули наши...
Голоса сливались с шумом ветра в скалах, делаясь почти неразличимыми...
Дракон был огромен. Неимоверно огромен. И пугающе неподвижен. И все же двое, нашедшие его, не могли покинуть лежащего просто так... Конечно -можно просто повернуться и побрести дальше, делая вид, что ничего не случилось, но сознание Всадников требовало иного... Дракон, если он умер вне круга друзей, должен быть погребен теми, кто его обнаружил. Конечно -нечего было и думать выкопать среди камней могилу этому гиганту, даже в бесхвостом виде вдвое превосходящему взрослого боевого дракона, но вот устроить погребальный костер... Деревьев вокруг много, да и сухой кустарник...
— Грустно это... — вздохнула вдруг Ашана. — Стоим и думаем о такой глупости: разжигать или не разжигать погребальный костер! Могло ли раньше быть такое!?!
