Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
– Привет! – произнес за спиной девичий голос. – Скучаешь в одиночестве?
Тори обернулся, словно ужаленный. Вспомни обаку, и он появится…
– Что нужно? – сухо спросил он. – Забыла что-то сказать в прошлый раз?
– Да нет, в общем-то, – пожала плечами Яна, присаживаясь на подоконник. – Там и говорить-то особо нечего было. Я просто извиниться хотела.
– Извиниться? – подозрительно взглянул на нее парень. – За что?
– Глупо себя повела, – пояснила девушка. – Зря при всех возражала. Скандал вышел, чуть ли не драка. Подумала бы головой – потом бы отвела тебя в сторонку и высказалась с глазу на глаз. Но уж очень неожиданно как-то все вышло, не сообразила. Прощаешь?
Тори дернул плечом и отвернулся. Да пошла она со своими извинениями!
– Не прощаешь… – вздохнула Яна. – Жаль. Все равно извини. У тебя на вечер какие планы?
Тори покосился на нее.
– И их порушить хочешь? – осведомился он саркастически. – Перебьешься.
– Если нет планов, – Яна не обратила на сарказм никакого внимания, – в семь подходи к оперному театру, к служебному входу. Это сзади. Он там один, не заблудишься. У нас сегодня семейный ужин, так что приглашаю. И папа хотел с тобой пообщаться.
– Вот только папаши твоего мне не хватало! – фыркнул парень. – Небось, нажаловалась ему, да? И он нудеть станет, как нужно любить нормалов, как прогибаться под них! Тоже мне, удовольствие.
– Нудеть он не станет, – Яна поднялась. – Он никому в душу не лезет против желания. В семь часов, Тор. Служебный вход оперного. Я буду ждать.
Она встала и зашагала по пустынному коридору, почти неслышная в своих мягких туфлях. Тор даже не посмотрел ей вслед. Что она о себе воображает? Разумеется, он никуда не пойдет!
В семь вечера непроглядная предзимняя тьма уже окутала город. Пятачок асфальта возле служебного входа слабо освещался лампочкой, болтающейся под козырьком над крыльцом. С другой стороны большого старого здания оперного театра шумел и бурлил проспект, залитый огнями фонарей и мерцающих реклам, но здесь царила тусклая тишина. Тори оглянулся по сторонам и мысленно обругал себя идиотом. Чего он сюда приперся? Наверняка ведь наврала и посмеялась!
В тот момент, когда он уже почти решил повернуться и уйти, двери служебного входа распахнулись, и из них высыпалась весело щебечущая стайка девушек лет пятнадцати-шестнадцати. Они смеялись и толкались, бросая на Тори заинтересованные взгляды, и парень невольно приосанился. Интересно, а они кто такие?
– Привет! – сказала Яна, подходя к нему. – Ты молодец, что пришел. Я боялась, что не захочешь. Извини, что поздно – руководитель хора задержал.
– Эй, Яни! – задорно окликнула ее высокая девица с голубыми волосами, с небольшой компанией подружек остановившаяся неподалеку. – Познакомь с кавалером! Такой красавчик, что аж завидки берут! Зачем тебе такой?
– Пригодится на всякий случай, – подмигнула Яна. – Ты даже не надейся, не подарю. У тебя своих вагон. Пошли! – она подхватила Тори под руку и увлекла за собой. – Это девчонки из нашего хора. У нас сегодня спевка, – пояснила она.
– Ты что, в опере поешь? – против воли заинтересовавшись, осведомился парень. -Учишься в университете – и поешь?
– Да какое пение! Так, форму поддерживаю. Я в музыкальную школу ходила, меня учителя в профессиональные певицы прочили. А я все ожидания обманула, на социологию пошла. Пару раз в период в спектакле в хоре спеть, да и ладно.
– Ну ты даешь! – хмыкнул Тори.
– Ну, надо же какое-то хобби иметь, – пожала плечами Яна. – Это только Кара у нас упертая, ни о чем, кроме учебы, не думает. Так, нам сейчас на моно три остановки, потом… Ты как к лестницам относишься?
– К каким лестницам? – опешил парень.
– К длинным и крутым, – терпеливо пояснила девушка, споро шагая по тротуару, так что Тори едва поспевал за ней. – Есть два варианта. Первый – сначала до бульвара Свободы на моно, потом на трамвае еще три остановки, потом пешком с полверсты – в гору, но не очень круто. Второй – лишняя остановка на моно, потом вверх по склону по старой каменной лестнице, а потом еще немного тропинками. Там довольно круто, зато минут пятнадцать сэкономить можно. Ты как?
– Как хочешь, – пытаясь казаться равнодушным, ответил парень. – Мне все равно.
– Тогда лестница, – решила Яна. – Заодно разомнемся немного.
В полупустом вагоне монорельса поначалу они почти не разговаривали, обменявшись лишь несколькими ничего не значащими репликами. Но пару остановок спустя Тори спросил:
– Кара – она кто? Твоя сестра?
– Ага. Сводная. Она меня на три года старше.
– Сводная по отцу или по матери?
– Ни то, ни то, – Яна глянула на него своими черными глазищами. – Мы обе сироты. Папа удочерил нас в сорок третьем. И еще усыновил Палека. Кара на стажировке в другом городе, но с Ликой ты сегодня познакомишься. Ты на него внимания не обращай, он ехидина, каких мало, но в душе добрый.
– В сорок третьем… – пробормотал Тори. – После того, как Институт разгромили? Меня родители тогда тоже из специнтерната забрали, где меня держали. А что, Карина с Палеком тоже наши? Ну, девианты?
– Кара – да, Палек – нет, слава всем богам. Стихийное бедствие получилось бы, а не мальчишка! На него и так-то управы не найти, только папа с ним и умеет справляться.
– И какая у Карины категория? – не отставал Тори. – Она тебя сильнее или слабее?
– У нас одна категория, – уклончиво ответила девушка. – А кто сильнее, мы не выясняли. Зачем?
– Затем, что сильнейшие должный быть главными, – убежденно сказал Тори. – Это закон природы, понимаешь, Яна? В обезьяньей стае вожак – самый сильный самец. И у оленей, у волков, у собак – всегда вожаком сильнейший.
– Ага, и лучшие самки этим сильнейшим принадлежат, так, что ли? – фыркнула Яна. – Я пас, я в такие игры не играю. Я и сама прекрасно обойдусь, без вожаков.
– Ну, – смутился Тори, – я не имел в виду буквально самцов. Мужчины, женщины, неважно. Главное, что сильный всегда наверху.
– То есть если ты найдешь кого-то, у кого способности более высокой категории, ты ему подчинишься? – в упор спросила девушка. – По закону природы?
– Да! – твердо кивнул Тори. – Если я встречу кого-то, кто сильнее меня, я признаю его власть.
– Смотри, поймаю на слове, – прищурилась Яна. – Ой, нам пора сходить. Наша остановка.
Когда они спустились с остановки на тротуар, Яна показала рукой на вершину нависающей над улицей скалы, черной глыбой выделяющейся на фоне освещенных городскими огнями ночных облаков.
– Нам во-он туда подниматься. Сейчас по той лестничке, потом срежем по тропинке через тикуриновую рощу, а потом лестница. Тори, ты не стесняйся, скажи, когда устанешь. Я сколько лет по ней хожу, и то наверх без остановок влезаю еле-еле. С непривычки обязательно устанешь. Там посредине смотровая площадка есть и скамейка, можно отдышаться.
