Кэролайн Черри - Черневог
Нечто хотело растолочь в порошок Драгу… оно видело молнии и всадника на черном коне…
Нечто ухватилось за его протянутую руку, взобралось сзади него и уселось верхом, как только Хозяюшка начала свой бег, и ухватилось за него, когда лошадь вдребезги разбила попавшее ей под ногу сгнившее дерево, а затем преодолела холм едва ли не за дюжину длинных прыжков.
Саша изо всех сил хотел догнать Петра, пока еще было не поздно. Черневог предложил ему помощь. А что теперь он поднял на лошадь сзади себя, и что именно сейчас вцепилось в его спину он не мог даже представить себе.
Молнии с треском рассыпались по лесу, будто на мгновенье погружая его в море яркого белого света. Огромная ветка упала на землю прямо перед ними. Волк плавно перемахнул через нее и продолжал свой бег вдоль оврага и дальше, по откосу, проскочив прямо между двух близко растущих деревьев, одно из которых Петр задел ногой.
Он чувствовал, что его влекло желанье Ивешки. Он всей душой верил, что это именно так: ведь это ее беспокойный голос выделялся из всего многоголосья, стоявшего у него в ушах.
Молния выхватила из тьмы гребень откоса, и в следующую минуту Волк уже спускался вниз по склону, широким прыжком миновал мелкий ручей и вновь поднимался вверх. Молния ударила где-то сзади него, освещая кусты между деревьев. Волк промчался прямо сквозь них, под самыми ветками, так что Петр ухватился за его гриву, не выпуская поводьев из рук, и пригнулся как можно ниже, пока ветки не пронеслись над ним, хлопнув его по спине.
Он отчетливо слышал сквозь треск ломающихся кустов волчий вой и чувствовал, каким тяжелым шагом бежал теперь Волк. Впереди, в свете молний, уже мелькала широкая поляна, а за ней, сквозь редкую полоску деревьев, виднелся холм.
Все тем же тяжелым шагом они въехали на это открытое пространство, оказавшись теперь прямо под открытым небом, где то и дело вспыхивали молнии, и тут Волк, чуть скользя на влажной земле, неожиданно прижал уши и остановился, покачиваясь, будто что-то невидимое удерживало его.
Ветер донес до них медвежий рев, и как только Волк повернулся, Петр заметил движущуюся тень в том самом месте, где кончались деревья. Последовал раскат грома, а Волк продолжал медленно поворачиваться, учуяв зверя, теперь это уже не вызывало сомнений. Петр слегка ударил его, в надежде заставить двигаться вперед, но тот только вздрогнул, сделал несколько коротких шагов и повернул назад.
А прямо перед Петром стояла Ивешка, глядя на него снизу вверх.
Она произнесла чуть удивленно:
— Петр? — Но ему показалось, что в его голове одновременно прозвучала едва ли не дюжина голосов. — Петр, слезай с коня и подойди, ты понимаешь меня?
Разумеется, он хотел соскочить с коня. Он хотел спуститься вниз и подойти к ней, если бы не та холодная пустота, обволакивающая его сердце, которая шептала:
«Дурак, зачем ты веришь в благосклонность».
«Не верь тому, чего хоть раз коснулись руки Драги».
Ему казалось, что молнии, вспыхивающие прямо над его головой, бросают ее из света в ночь.
— Ивешка, если ты смогла сделать все это, так теперь попробуй остановить, — сказал он.
Пустота становилась все холоднее, и, казалось, что теперь холод пронизал все его кости. Он не верил этому сердцу, и, неожиданно оказавшись рядом с Ивешкой, перестал верить даже себе: ему не понравилась ни ее холодность, ни тот взгляд, которым она встретила его.
Он вдруг испугался того, о чем может попросить спрятанное внутри него чужое сердце, или заставит сделать, и стал разворачивать Волка назад.
За своей спиной он слышал призывный рев медведя и голос, очень похожий на ивешкин:
— Дорогой зять, никто не причинит тебе здесь вреда. Слезай, слезай с коня.
Хозяюшка бежала теперь не так быстро, нагруженная двумя седоками, хотя с успехом преодолела и кусты и обломки веток, наваленные бурей прямо на их пути. Ее поддерживали колдовские желания, и они же удерживали обоих всадников на ее спине: Саша желал из всех сил, чтобы она сделала все, что могла. У него было такое чувство, что Петр просто-напросто исчез из окружающего мира, и не было ни единого намека на то, где он мог быть сейчас. Ясно было лишь направление, в котором он поскакал, всего лишь какой-то миг назад.
«Только ничему не верь!» — пожелал ему Саша. «Не верь и не надейся на Ивешку, сейчас она ненадежна».
Черневог пытался объяснить ему, что ее сердце сейчас находится у волков, а волки принадлежат Драге. Они разорвут его на куски, и оно уже никогда не сможет вновь стать целым…
Хозяюшка бросалась из стороны в сторону и скользила по сырой земле, едва не падая. Саша ухватился за ее шею, когда она выпрямилась, и пожелал ей новых сил.
В свете молний что-то блеснуло на их пути, что-то черное и движущееся. Оно вращалось, поднимаясь все выше и выше.
— Ну, ну, — сказало существо, все поднимаясь и поднимаясь над их головами. Очередная молния осветила огромную блестящую голову и светящиеся зубы. — Мой старый хозяин и мой молодой враг. Куда это мы направляемся, м-м-м?
— Вперед! — во весь голос закричал Черневог, и лошадь, оттолкнувшись задними ногами, понеслась из всех сил. Гвиур вытянулся прямо поперек ее пути. Она перескочила через него, а Саша, вновь ухватившись за ее шею, открыл рот, чтобы поглубже вдохнуть. Черневог обеими руками вцепился в его кафтан. В следующий же момент, как только Хозяюшка перешла на свой широкий шаг, их обоих дернуло назад, но благодаря удаче или желанию они все же не свалились.
— Слезай, — сказала Драга, и сердце Черневога сжалось при звуках этого голоса, приговаривая: «Нет, нет, ничему не верь».
Тогда из многоголосого хаоса до него вновь донесся голос Ивешки:
— Петр, все в порядке.
Он посмотрел в том направлении, откуда прозвучал этот голос, готовый прислушаться к нему, почти моментально забыв, почему он оказался здесь, если не по желанию Ивешки.
Но тут из тени деревьев показались волки. Они выскользнули словно тени и теперь теснились у ее ног.
— Черта с два здесь все в порядке, — сказа он, в то время как Волк порывался повернуть назад, но лишь беспокойно вздрагивал, удерживаемый силой желаний. — Разве ты не заметила, жена, что это не собаки? Ты, не сказав ни слова, убежала из дома, и я только от твоего старого врага узнал о том, что ты ждешь ребенка…
— Петр. — Она протянула к нему руки.
Он с силой ударил коня, но тот даже не двинулся.
— Петр. — Волки продолжали кружить возле нее, как только она направилась в его сторону, а Волк выразил свой протест слабым безрадостным ржаньем. Она взглянула на Петра, и сердце Черневога превратилось в лед. — Я могу освободить тебя, — сказала она, но ее голос сливался с волчьим воем, и волчьи глаза смотрели на него с земли. — Петр.
