Николай Полунин - Орфей
Это было последнее, что слышал гид.
***
Костер догорал, темнота размыла контуры предметов, придвинулась к нашим спинам. На фоне чуть более светлого белесого тумана Дом плыл одним огромным неясным пятном. Я надеялся, что Ежке там покойно и она наконец уснула. Свет во всех пяти окнах Дома погас каких-то полчаса - минут сорок назад. Спрашивая, отвечая и слушая, я нет-нет да поглядывал в ту сторону.
Мы с Перевозчиком развели свой костер чуть поодаль от Дома и шести новоотстроенных коттеджей, меж которых валялись еще груды строительного мусора, земля была располосована колеями и изрыта. Желтые, свежие столбы линии электропередачи выделялись своим упорядоченным строем, светлыми штрихами в темноте. Во всем остальном лес остался таким же, каким был.
Новая линия и наезженные колеи- вот что я отметил сразу, лишь мы свернули от той деревни (девять километров до Дома, магазин, аисты на водонапорной башне), где с большака отходила моя непроездная грунтовка. Джип Хватов вел сам. Мы пересели с автобуса возле населенного пункта, который в самом деле имел название Черная Грязь. Машина ждала и тут. "Штирлиц, - сказал я на Хватова. - Куда уж тебе за руль, меня, что ли, пусти!" - "Блин! Уймись, сатирик". Он не дождался моего изумления при виде новых домов, его это откровенно раздосадовало. "Стройподряд-Экстус" - не хвост собачий, - сообщил Хватов. - Ты за месяц построй, уложись. Электричество, подстанцию поставь, инвентарь завези, телефон протяни. Со всеми договорись, всюду заплати, всюду сунь сверху. Шеф сказал - тезка Мишка сделал. Западный уровень, сдача под ключ. Девиз "Экстус-строя": клиент должен быть в экстазе!" - "Ну, ты на все руки мастер", - сказал я. Но таким образом мне стало ясно, когда Перевозчик уже знал то, к чему я пришел лишь сутки назад. Знал и делал.
Дом они не тронули, Дом ждал меня Рядом желтел столб с болтающимся проводом. Прежде чем засунуть руку под крыльцо, на сухое место за ключами, я украдкой погладил щелястое могучее бревно. "Ты жил здесь эти годы?" спросила Ежка, войдя. Паутина, мутные стекла, копоть на потолке, пыль, мусор. Я почувствовал, как краснею. "Ничего, я тут теперь живо все в порядок приведу", - сказал я.
Наибольшим потрясением, конечно, было то, что все они, вся уцелевшая компания Крольчатника, уже пребывали здесь. Это выяснилось через полчаса. Известие принес тот же Хватов, заявившийся с парой работяг подключать к Дому электричество и делать внутреннюю проводку. "Без хозяев не положено", - съерничал он. По-моему, он все время понемножку добирал. В подслеповатое оконце Дома я увидел прогуливающегося с независимым видом Сему. "Конечно, все, - подтвердил Хватов, наконец-то с удовольствием наблюдая за мной. Третьего дня и привезли. Понимать надо, сати... Игорь. Это же ше-еф!" "Ладно, - сказал я, - ладно".
Я повидался с Семой, с Юношей Володей, у которого на переносице отчетливо выделялось припухшее красное пятно, с Наташей Нашей. Ларис Иванна по понятной причине не выходила, а Ксюха пребывала в лесу, куда ушла ни свет ни заря. "Она и вчера сразу - шмыг! Только огляделись, - наябедничал Сема, которому явно от Хватова перепало, - увидела - п-периметра н-нет.. А вообще мне на этом н-новом месте даже б-болъше правится. Со снабжением, п-правда, ожидаются с-сложности, но господин Х-хватов вполне обнадежил. Ты, ст-тари-чок, Барабанова навести. Приболел маэстро от всех волнений. П-погоди, расскажем, как нас из К-крольчатника увозили, да что потом было..."
Кузьмич не показался мне так уж плох. Я немного поговорил с ним. Я настолько готов был к продолжению чудес, что отсутствие Кузьмичевой обстановки меня озадачило больше, чем окажись его книга, картины, амулеты, безделушки и засушенная игуана вместе с ним тут. "Время собирать и время разбрасывать", - сказал он в ответ на мое сочувствие. Он не выглядел огорченным, а хвори, настоящие или выдуманные, то обычная его желчь. Выходя от Кузьмича, я вдруг почувствовал, что несмотря ни на что мне делается лучше и спокойнее.
Я обошел все коттеджи, занявшие поляну, что меж Домом и краем березового леса. Не подходил только к самому дальнему, незаселенному, седьмому. Кажется, в условной нумерации на "Объекте-36" у Правдивого тоже был седьмой номер.
Я успокаивался, Дом уже оказал свое благотворное воздействие на меня. А все же вопросы оставались. Я шагал и думал, что девяносто из ста нормальных людей, даже будучи посвящены во все мои обстоятельства до тонкости, все равно сказали бы, какого дурака я свалял. Что на что променял, да скольких за собой притащил. И что нечего кивать на мистику и роковые тайны, которых вовсе даже, может бьггь, и нет. И кем я вижу себя здесь? Владетелем-феодалом? Главой общины? Верховным жрецом? Ссыльнопоселенным? А что должна делать жена ссыльнопоселенного? Влачить долю и горевать о покинутом столичном быте? А товарищи твои ссыльно-каторжные, между прочим, вовсю привыкли на готовом жить. Почки-соте ты им обеспечишь? И это при условии, что вас здесь оставят. Ведь расклад сил, как ты понимаешь, не изменился ничуть. Если только в сторону худшего. Веник вот зол... Будешь злым, к человеку со всей душой, а он тебя железкой по черепу. Но ведь с душою-то не со всей...
Возле Дома Ежик не горевала, она выбивала единственную мою лысую и в двух местах протоптанную дорожку. И чихала от пыли. И отдавала распоряжения работягам внутрь Дома. И что-то выясняла с Хватовым. И спросила меня, где тут колодец, и сразу погнала к роднику одного из работяг. Хватов, чья рыжая физиономия возле Ежки мне особенно не понравилась, сказал: "Нормально, будете жить в ногу с эпохой. По России вынужденных переселенцев-то... Насчет документиков не извольте беспокоиться - уже переданы супруге. Тебе в руки хотел, да ты удрал куда-то. Это - ше-еф!" - наставительно повторил он. Ежка торжествующе на меня посмотрела.
Перевозчик появился под вечер. Работяги уехали в хватовском джипе. Продуктов на первое время было завезено достаточно во все дома, это я проверил. В коттеджах героическая фирма "Экстус" установила шведские печи и оборудовала кухни электроплитами. Мой огород можно разработать еще вширь, а на березовой опушке достаточно осталось места для поля под картошку на гектар. В березках можно и заняться заготовкой дров, только чуть глубже, чтобы не портить вид. Семе здесь будет раздолье, недаром он уже разнюхивал запасы сахара и мыл большой молочный бидон, а Юноша своей дряни вряд ли найдет. Пусть уж лучше с Семой бражку цедят. Кому отписаны здешние земли? Я никак не мог вспомнить. Надо лезть в купчую на Дом...
Ежка включила электросамовар. Он нестерпимо и непривычно блестел на столе под яркой лампой, на которую Ежка уже приладила на скорую руку абажур, Знал ли Дом раньше электричество? Никаких следов, по которым можно было бы сделать вывод, мне не попадалось. Я послушал трубку еще не подключенного телефонного аппарата. И газет с журналами надо будет выписать. По-моему, рядом с тем магазином под аистами есть и почта. А еще надо...
