Артур Кларк - Перворожденный
— Согласен. — Он усмехнулся и щелчком сбросил флакончик в мусорное ведро.
Она снова посмотрела на часы.
— Мне кажется, нам лучше чем-нибудь заняться. Осталось не так много времени.
— Хорошо. — Он встал, собрал тарелки. — Я думаю, что мы можем сейчас потратить немного воды и их помыть. — Он взглянул на нее. — Как ты насчет того, чтобы облачиться в скафандры?
В эти последние минуты им обоим хотелось выйти из модулей наружу. Но вот насчет скафандра она не испытывала особой уверенности.
— Знаешь, мне сейчас хочется немного человеческого тепла.
Он улыбнулся.
— Заманчивая идея. Правда, для взрывного секса немного поздновато.
— Ты же знаешь, что я имею в виду. — Она несколько обиделась на то, что он ее дразнит.
— Знаю. Слушай… Я тут кое-что придумал. Пойдем, наденем скафандры, и ты сама увидишь, что я с ними сделал. Поверь мне. Мне кажется, тебе понравится. А если нет, то у нас останется время, чтобы все переделать.
Она согласилась.
— Хорошо. Но сперва давай отдраим это место.
И они дружно взялись за уборку. Проглотив последний глоток кофе (самый последний в ее жизни, думала она), она вымыла тарелки, не пожалев для этого драгоценной горячей воды, и сложила их в аккуратную стопку. Потом пошла в ванную комнату, где вымыла лицо, почистила зубы и сходила в туалет. Конечно, в скафандрах были соответствующие приспособления, но ей не хотелось прибегать к их помощи. Она прошлась по всему списку простых человеческих действий в последний раз. В самый последний, как она понимала. Она больше никогда не будет спать, или есть, или пить кофе, или пользоваться ванной. Такие мысли неотвязно следовали за ней по пятам с самого утра, несмотря на все ее попытки их отогнать и заняться делами, как обычно.
Потом вместе с Юрием они в последний раз обошли станцию. Юрий нес с собой черную сенсорную сферу из Лоуэлла. Они еще раньше отключили большую часть станции Уэллс, но теперь приказали станционному серверу свести работу всех систем до минимума, выключить свет, так что вслед за ними по всей станции распространялась темнота. Все было приведено в порядок, сложено по местам, вычищено до блеска. Майра почувствовала гордость по поводу того, как они оставляют это место.
Наконец во всей станции осталась гореть только одна флюоресцентная трубка в модуле ЕВА. Она освещала узкие люки, сквозь которые они должны будут облачиться в свои скафандры. Сначала они надели на себя внутренние костюмы, и тут Юрий просунул в люк сенсорный мячик.
— Ты иди в левый, я в правый, — сказал он. — Если тебе хочется почесать нос, то сейчас самое время.
Они немного помедлили. Потом обнялись, и Майра жадно вдыхала его запах.
Потом они разжали объятия.
— Свет, — приказал Юрий, и последняя трубка погасла. Станция погрузилась в полную тьму. — Прощай, марсианская станция Уэллс! — Майра никогда не слышала, чтобы он так обращался к своему долговременному пристанищу.
Майра открыла свой люк и с ловкостью, приобретенной в течение долгих месяцев пребывания на Марсе, скользнула ногами в скафандр. Потом, как положено, настала очередь рук: она скользнула рукой в рукав и застыла от удивления. Рукав был на месте, но на конце его не было перчатки. Вместо перчатки ее рука почувствовала теплое пожатие.
Она наклонилась вперед. С помощью фонарей в скафандре она увидела, что ее правая перчатка была отрезана и пришита к левой перчатке Юрия.
Юрий радостно улыбался из своего шлема.
— Как тебе нравится моя портняжная работа?
— Неплохая, — ответила она.
— То есть скафандры придерживаются другого мнения, разумеется. Им кажется, что они сломаны. Ну и черт с ними. Временный шов долго не протянет, это факт. И к тому же мы теперь все должны делать вместе, как сиамские близнецы. Что говорит твой скафандр?
Она как раз проверяла его работу с помощью диагностической системы. Затем взглянула на грудной дисплей Юрия, чтобы удостовериться, что он ничего не упустил. Юрий сделал то же самое для нее.
— Все нормально, если не считать причитаний по поводу перчаток.
— Хорошо, — сказал он. — Итак, встаем. Три, два, один… Не разжимая рук, они выпрямились. Манипуляторные системы зажужжали, и скафандры отцепились от стенки модуля с чмокающим звуком.
Оказавшись на открытом воздухе, Майра обернулась, взяла маленькую щеточку и смахнула с люка модуля марсианскую пыль. Юрий сделал то же самое. Со сцепленными руками это привычное действие давалось им не очень легко.
Потом Юрий наклонился, поднял правой рукой сенсорный шарик, и они пошли вперед.
Кругом стояла кромешная тьма, снег падал, не прекращаясь, бесформенные хлопья замерзшего марсианского воздуха, освещенные огнями их скафандров. Но под ногами снега не было: они еще вчера предусмотрительно вымели себе дорожку.
За ними увязался маленький робот с камерами. Даже сейчас он продолжал записывать, фиксировать, снимать… Очень скоро он зацепился за ледяной барьер и встал. Майра дала ему пинка, и он покатился дальше, помигивая своими красными огоньками.
Юрий остановился и положил мячик перед собой.
— Здесь. Как ты думаешь?
— Пожалуй, можно и здесь. Впрочем, я не знаю, какое это имеет значение.
Он выпрямился. Снег продолжал падать. Юрий вытянул руку и поймал снежинку. Все снежинки были похожи на толстых бабочек. Соприкоснувшись с перчаткой, они тут же испарялись.
— Господи! — сказал он. — Как много здесь удивительного! Знаешь, эти снежинки имеют структуру. Каждая из них образуется вокруг пылевого ядра, которое потом обволакивается водяным льдом, и только после этого приобретает оболочку изо льда углеродистого. Похоже на луковицу. И падают они каждую зиму. То есть проходят три разных цикла: пылевой, водяной и окисноуглеродный. Мы только начали понимать Марс! — В голосе его слышалась неприкрытая горечь, которую все последние месяцы он старался прятать в себе. — Для кого-то здесь настоящий ад, — продолжал он. — Темнота, холод. Только не для меня.
— И не для меня, — прошептала она, стискивая его руку. — Юрий!
— Что?
— Спасибо тебе. Эти последние месяцы, для меня…
— Лучше об этом не говорить.
Они услышали звук, словно захлопнулась дверь. Скафандры передали им этот звук без искажений. В ушах Майры зазвенел сигнал тревоги, и на дисплее в шлеме загорелись огни.
Марс содрогнулся.
— Прямо как предсказывали, — выдохнул Юрий.
Они посмотрели друг на друга. Это был первый настоящий признак конца с момента исчезновения Солнца.
Грудь Майры сдавил леденящий страх. Внезапно ей захотелось, чтобы ничего не произошло, чтобы они смогли сейчас вернуться на станцию и продолжить там свою привычную жизнь. Она вцепилась в руку Юрия, и они прижались друг к другу настолько близко, насколько позволяли неуклюжие скафандры. Словно два зеленых борца сумо. Юрий поерзал, стараясь взглянуть на часы, укрепленные у него на руке внутри скафандра.
