Яна Завацкая - Нить надежды
Вот если бы был мужчина, который за меня поддерживал бы всю мою маленькую систему, завоевывал новые корабли, зарабатывал деньги и давал бы мне то, что я имею сейчас — дарил бы, просто из любви… Вот тогда…
Да если честно, меня бы устроил просто Ильт.
И просто жизнь в какой-нибудь простой квартирке, даже без особой роскоши.
Только ведь нет таких, как Ильт. Ну нет их!
Ну и ладно, зато есть Лус. Она сидит за столом совершенно пряменько, ровно, правильно кушает серебряным ножиком и вилочкой. Для пятилетней девочки у нее, наверное, слишком серьезное выражение лица. Маленькая неприступная красавица в черном жилетике со шнуровкой, в клетчатой юбке, с аккуратно уложенными длинными волосами. Но когда Лус смотрит на меня, да еще улыбается, все исчезает. И я таю в этих ее глазах, бесконечно любимых, огромных, серых, с темными пушистыми ресницами, и когда эти ресницы взмахивают, вместе с ними вздрагивает мое сердце. Я обожаю этот ее носик, этот совершенный, идеальный ротик, сложенный бантиком, ее личико — все доверие, любовь, нежность. Если не считать кратковременного общения с Дэнсом (которое уже забылось), этот ребенок в жизни не знал никакого зла. Для нее весь мир — это свет, доброта и любовь. И так должно быть!
Мне странно думать, что мы в пять лет уже учились в школе Легиона. Ну, конечно, не думаю, что с нами обращались так же, как на Третьей ступени. Но я точно знаю, что в этом возрасте мы сразу ходили строем, драили казарму в нарядах, разбирали-собирали оружие вот такими ручонками. Минута на одевание, минута на заправку койки. За нарушения — дисотсек, а кое-кого из пацанов уже и тогда сарты воспитывали ремнем. Непредставимо! И еще более непредставимо, что Микина мать вот сама захотела отдать ребенка — единственного, да еще такого хорошенького — в нашу школу.
— Слушай, Мика, — спросила я, — а я ведь так ни разу не поинтересовалась… что твоя мать? Она хоть жива еще?
Подруга слегка вздернула плечо.
— А я откуда знаю?
Помолчав, добавила.
— Наверное, жива, что ей сделается. Денег у нее полно было… ухажеров тоже. Живет где-нибудь.
— Она тебя не пыталась найти?
— Нет.
— Может, еще родила? — предположила я.
— Может быть. Да и зачем я ей теперь-то? Доживает в покое, всем обеспечена. Что мне, телохранителем к ней устроиться? — Мика фыркнула, видно, представив такую перспективу.
— А я вот вообще не знаю, кто моя мать, где она.
— Может, лучше не знать, — буркнула подруга.
— Ну да, — согласилась я, — можно фантазировать. В детстве я вот представляла, что мои предки — какие-нибудь король с королевой. Мне даже казалось, я помню… какой-то дворец, навроде этого. Залы высокие. Готическое окно, свежее промытое стекло, и за ним — радуга.
— Ну и фантазия у тебя, — хмыкнула Мика, — странно. Маленькие девочки представляют обычно принцесс в бальных платьях, балы всякие, лошадей… А ты — радуга.
— Вот уж не знаю почему, но эта картинка у меня ассоциируется с королевским достоинством.
Лус отодвинула тарелку.
— Ма, я больше не хочу.
— Десерт будешь?
Я подвинула ей вазочку с кремом. Во время ужина мы предпочитали не видеть слуг. Лус стала вяло ковыряться ложечкой в разноцветных лепестках крема.
— Ма, мы покатаемся завтра на Тилли?
Ей привезли сегодня нового вороного пони.
— Ну конечно, я поеду на своей лошади, а ты на Тилли.
— А тетя Мика?
— Я тоже поеду с вами, — пообещала Мика. Теперь лицо ее было добрым и даже светилось. Мою-то девочку она любит, не знаю уж, почему.
— Ма, а сегодня?
— А сегодня уже поздно. Смотри, уже темнеет. Тебе надо купаться и спать.
— Ма, а ты придешь мне сказать «спокойной ночи?»
— Лус, ну конечно! Я ведь всегда прихожу.
Она помолчала, работая ложечкой. Мика тоже придвинула к себе десерт и уплетала его за обе щеки. Потом она спросила Лус.
— Слушай, капелька, ты хочешь быть принцессой?
— Хочу, — с восторгом сказала Лус, так ответила бы любая пятилетняя девочка.
— Лус, но у тебя же есть платья, как у принцессы. И лошади. И танцы. И дворец. Зачем тебе быть принцессой?
Лус даже перестала есть, задумчиво уставилась на Мику.
— У меня еще нет принца, — сказала она.
— Тоже верно, — развеселилась я.
— Ма, я больше не хочу.
Она съела две трети десерта.
— Хорошо, беги к себе, Ленни тебя искупает. А я потом приду, ладно?
Лус кивнула и убежала. Я с удовольствием наблюдала за ее стройной крошечной фигуркой — пышная юбка и жилетик, белые рукава, рыжеватая искусно завитая коса, движения полны очаровательной детской грации.
— Вернемся к нашим баранам, — продолжила Мика, — так что насчет того, чтобы встряхнуться.
— Необходимости особой нет, — сказала я неуверенно, — к тому же ты знаешь, на меня вся Глостия охотится.
— Да уж, насолила ты им.
— Здесь мы в безопасности, хоть относительной.
Сальветрину пришлось укрепить, на это ушло довольно много денег, из-за этого отказались от покупки двух новых кораблей — но чего не сделаешь ради того, чтобы иметь укрепленный дом. Впрочем, моя база мало кому известна, а может, и никому.
— А может, мне одной слетать, — предположила Мика, — ну попробовать.
Я представила эту перспективу.
— А я тут за тебя буду дрожать. Ладно, рыжая, ты права, летим вместе.
Мика улыбнулась. Разлила по бокалам лимонный грапс. Мы обе предпочитали крепкие напитки.
— За успех экспедиции!
Мы выпили.
— Слушай, — Мика откинулась на диване, — раз уж такие дела… как ты сегодня насчет совместных маневров?
Я задумалась, вернее, задумалось что-то внутри меня, искушающей змеей щипнуло в животе, пробежало по телу.
— Только за. Вызовем пацанов?
Мы вызвонили постоянных секс-партнеров, обе мы уже вполне определились во вкусах. Только Мика выбрала себе одного из шибагов, неплохого, надо сказать, парня, одного из новых пилотов, Рессера. Все равно он стоял много ниже ее, и всерьез она к нему не относилась — так, покувыркаться вместе. Я же придерживалась прежних принципов — не спать с низшими чинами, но выбрала в Гоне парня по своему вкусу, и он теперь постоянно жил в отсеке… тьфу, во флигеле дворца, а на его счету копились денежки. Он был профессиональным жиголо, умел все, и это меня очень даже устраивало. Рессер был в этом смысле похуже. Конечно, мы не часто встречались все вместе, как выражалась Мика, для «совместных маневров», но надо сказать, это было замечательно! Чтобы впервые на это решиться — увидеть обнаженную Мику, да еще и при ней, и даже вместе с ней заниматься этим делом — я должна была здорово наклюкаться, но оказалось, что ничего страшного в этом нет, а вид красавицы Мики, ее роскошное тело меня даже возбуждали. У самой Мики, похоже, тоже не было комплексов. Да и мужчины у нас были неплохие — по крайней мере, внешне и в сексуальном отношении, а что они из себя представляют как личности — об этом думать не обязательно.
