Кейт Форсит - Коготь дракона (Ведьмы Эйлианана - 1)
Изабо с трудом удержалась от крика. Существо, вошедшее в дом, было семи футов роста и прозрачно-серым, с нечеловечески прекрасным лицом и стрекозиными крыльями. Изабо слишком Хорошо помнила, при каких обстоятельствах она видела месмерда. Она хотела предупредить фермеров, но было поздно - мужчина и женщина стояли с застывшими улыбками на лицах. Месмерд, наклонившись, сгреб малышей в охапку, развернулся и вышел из дома, оставив родителей стоять в середине кухни.
Пересекая двор, месмерд бросил пристальный взгляд на дверь сеновала. Изабо, дрожа, зарылась в солому. Несколько мучительных секунд она лежала ничком, ожидая прикосновения его когтистой руки. Поняв наконец, что он ушел, она села. Фермер с женой стояли в той же самой позе. Мужчина зашевелился, улыбка сползла с его лица, сменившись диким ужасом. Он принялся хлестать жену по щекам, приводя ее в чувство. Вскоре двор огласили причитания и плач. Изабо поспешно собрала вещи и оседлала Лазаря, зная, что супруги перевернут весь двор в поисках пропавших малышей. Ей следовало уйти.
В ту ночь она скакала под нескончаемым дождем, терзаясь вопросом: почему месмерд похитил детей? Почему не убил их родителей, убил Сейшеллу? И самое главное, как ей удалось спастись? Она была уверена, что месмерд заметил ее: - ведь он смотрел прямо на дверь сеновала. Неужели он поджидает ее за завесой ливня? В панике она ударила Лазаря пятками по ребрам, и он стрелой понесся вперед, не обращая внимания ни на камни, ни на кроличьи норы, ни на канавы.
Столкнувшись с месмердом, Изабо снова начала бояться погони. Ее снова мучили ночные кошмары. Теперь она проводила в пути большую часть дня и всю ночь. Маленькие деревушки были щедро разбросаны по этому краю, то и дело приходилось объезжать ферму или хутор, над крышами которых вился дымок.
Большую часть времени она проводила между сном и явью. Сил хватало только на то, чтобы удержаться в седле. Лазарь нес ее вперед сквозь непрекращающийся дождь. Изредка они останавливались, чтобы поесть и выспаться, но магия седла продолжала действовать - в дороге они не чувствовали усталости, но стоило им остановиться, как они падали без сил. Как только Изабо расседлывала Лазаря, он начинал шататься. Вскоре она вообще отказалась от привалов и дремала прямо в седле, лишь изредка спешиваясь, чтобы найти какой-нибудь еды.
Как-то ночью, взобравшись на крутой холм, они увидели на другом склоне многочисленные огни. Навстречу двигалась толпа, освещаемая факелами. Изабо заставила Лазаря сойти с дороги и лечь за сеткой, уверенная, что это разъяренные крестьяне или солдаты, которые пришли, чтобы снова ее схватить. Шествие приблизилось. До нее донеслись шутки и смех, она увидела танцующие пары, украшенные венками из цветов и листьев.
Бельтайн, сообразила она. Уже Бельтайн, первое мая. Она провела в седле больше месяца.
Процессию возглавлял высокий худой мужчина, с головы до ног увитый молодой зеленью. Изабо с восторгом смотрела на него из-за стены. Зеленый Человек. Мне всегда хотелось увидеть Зеленого Человека.
Ей ужасно хотелось присоединиться к танцующим и смеющимся и принять участие в празднике, но она со вздохом вернулась в седло, как только они исчезли из вида, и поскакала на юг. В ту же ночь она увидела в отдалении еще одну деревушку и, не удержавшись, подобралась поближе к деревенской площади, чтобы полюбоваться танцами и фейерверком. На площади только что кончили выбирать Майскую Королеву и украшали в ее честь майское дерево. Столы, расставленные на площади, были уставлены всевозможной снедью. Не в силах побороть искушения, Изабо перебиралась от дерева к дереву, пока не оказалась совсем рядом. Дождавшись, пока все взгляды обратятся к Майской Королеве, она нырнула под скатерть, где и просидела всю ночь, время от времени высовывая из-под стола грязную руку и утаскивая все, до чего могла дотянуться. Впервые за целую неделю она наелась до отвала, глядя из своего укрытия на праздник и сожалея, что не может плясать и смеяться, как все остальные девушки.
Изабо сидела под столом, пока костры не начали гаснуть, а потом ускользнула в темноту, чтобы продолжить свой путь. Но на этот раз ее торба распухла от недоеденных краюх, сыра и пирогов, и голова перестала кружиться от голода.
Через два дня Изабо с Лазарем увидели реку, петлявшую по холмистой равнине. Местами излучины почти касались друг друга, прежде чем снова разойтись. К югу лежал равнинный Клахан, который раньше каждую зиму заливали морские приливы. Жители этого края насыпали дамбы и прорыли каналы, чтобы укротить непокорные воды, удобрили землю водорослями и навозом, так, что она стала столь же плодородной, как поля Блессема.
Вдали виднелись огромные утесы, царящие над плоскими равнинами. На них виднелись города и деревни - люди забирались на верх, чтобы спастись от гигантских волн. Жить на морском берегу было опасно - нрав моря непредсказуем, к тому же на побережье часто высаживались Фэйрги. Жители Клахана поколение за поколением боролись за выживание. Лишь после заключения Пакта Эйдана и поражения Фэйргов жизнь стала немного легче. Здешний народ был суров и недоверчив, и Изабо следовало быть еще осторожнее.
Дорога, по которой они двигались, наконец вывела к королевскому тракту. Изабо растворилась в толпе работников, купцов, наемников, нищих и путешественников, направляющихся в Дан-Горм, голубой город. Надвинув пониже берет, Изабо начала придумывать, что делать дальше. Сейчас она была готова пожалеть о дожде, который помог бы ей скрыться. Чтобы добраться до дворца, следовало перебраться через реку, а это было опасно - паром охранялся, а река была слишком быстрой и глубокой, чтобы пересекать ее вброд. Подчинившись внезапному наитию, Изабо сварила краску из листьев лавра и бузины и покрыла ею волосы. Получился неброский грязно-бурый цвет - она надеялась, что он будет бросаться в глаза гораздо меньше, чем медная рыжина.
Бросив на спину Лазарю какую-то дерюгу, она превратила его в старую ломовую клячу. Оба были измучены и покрыты дорожной пылью - лишь один из стражников обратил внимание на Изабо. Ее сердце заколотилось отчаянно об ребра.
Бурные воды раскачивали паром, и Изабо уткнулась лицом в бок Лазаря, чтобы скрыть переполняющую ее радость.
Спокойно, спокойно, осаживала она себя. Мы еще не доехали.
Они миновали речную излучину реки, за которой открывалось озеро Бертфэйн, утыканное множеством корабельных мачт. Лишь перед дворцом озерная гладь отливала небесной голубизной, а за ней рвались в небо изящные шпили Риссмадилла. Построенный на одном из высоких утесов, нависших над водой, Риссмадилл казался сотканным из тумана. Изабо почувствовала, что ее переполняет радость, осторожно коснулась мешочка, спрятанного на груди.
