Константин Якименко - Десять тысяч
Почти сразу наступила полная тьма. Главное – не пугаться, думала Инна. Не пугаться, что бы ни случилось. Для поддержания бодрости духа она тихонько запела:
«И рабочему – труба!
И колхознику – труба!
Ну а Инночке-красавице
Тем более – труба!»
К сожалению, долго поднимать настроение таким образом не удалось – уже после второго повтора Инна почувствовала, что задыхается. Она тут же прекратила пение, хотя мысленно всё ещё продолжала его – так было всегда, стоило какому-нибудь мотивчику привязаться к ней, и отделаться от него потом было уже нелегко. Впрочем, сейчас она и не стремилась отделаться – наоборот, эта бессмысленная песенка хоть немного отвлекала её от окружающей обстановки. Инна протягивала вперёд руки и, прижимая их к стенкам трубы, тянулась вслед за ними сама, отталкиваясь ногами. Чёрт, долго ещё? Она поняла, что начинается поворот, только ощутив, как изгибается её тело. Ну что ж – поворот так поворот, лишь бы не тупик. Руки снова продвинулись вперёд, и пальцы нащупали целый слой какой-то жидкой грязи. О, господи! Думала ли она, что будет когда-нибудь ползать по дерьму – причём, можно сказать, практически добровольно? Инна сплюнула; тут же выругала себя: ей же сейчас по собственному плевку придётся ползти! Что, мало вокруг чужого дерьма, так ещё и от себя добавить решила?
Дико скривившись от отвращения, она всё же прижала руки к стенкам, оттолкнулась… Вдруг почувствовала, что застревает. О чёрт, только не здесь, не среди этого говна! Голова кружилась от недостатка воздуха, и к горлу подступила тошнота. Нет! Нет, нет! – мысленно закричала Инна. Только не это опять! Она закрыла рот, хотела по привычке прижать его рукой… ой, нет – это явно была не самая лучшая идея. Подумала: жаль, что я когда-то бросила заниматься йогой, терпения не хватило, как всегда… В следующий миг недавно выпитый чай уже выходил наружу вместе с противной слизью. Она вырвала раз, закашлялась, сплюнула – и тут же опорожнила желудок снова. Да что ж это такое, в конце концов, там уже давно не должно было ничего остаться! Ну, теперь он точно был пуст, в этом сомневаться не приходилось.
Инна снова кашляла. Голова совсем пошла крУгом, в ушах возник какой-то шум и постепенно нарастал. Сейчас отрублюсь – подумала отстраненно. И, что главное, никто даже не имеет ни малейшего понятия, где меня искать. Вот тут и подохну – прямо на куче дерьма. И тем самым ещё увеличу эту кучу. Поспешно одёрнула себя: да что ж это за мысли такие?! Ты что же, девочка – взаправду помирать собралась? У тебя ведь жизнь только начинается, двадцать один год всего, все дороги, блин, впереди, это же так, блин, замечательно! Ну и подыхай, дура, прямо здесь – какая геройская смерть! Ах-ах, вы ж подумайте!
Инна зажмурилась, сжала веки до боли. Вообще-то и так не было видно ни зги – это несомненный плюс: проще ползти по говну, когда его не видишь. Ну что, задала самой себе вопрос: сможешь себя превозмочь? В ушах стояло предательское гудение, напоминая о том, что она в любой момент может завалиться в обморок. Ну, была не была, терять как будто нечего. Инна размотала повреждённый палец, резко схватила его левой рукой и сжала со всей силы. Болевой удар мгновенно отозвался по всему телу и врезал в мозг бешеным криком: а-а-а!!! Она не стала сдерживаться – выкрикнула вслух; из глаз уже текли слёзы. Боже, кто б мог подумать, что это будет так больно?! А-а-а-а!.. Но шоковая терапия дала нужный результат – шум стих, и в голове сразу прояснилось. Не теряя времени, Инна набрала в грудь воздуха, не обращая уже никакого внимания на его «дивный» запах, выдохнула стремительно – и так же стремительно рванулась вперёд. Грудь прошла по чему-то мокрому и скользкому – она прекрасно знала, чему. Но теперь, кажется, пора было вовсе забыть о существовании такого слова – брезгливость. Пользуясь неожиданным приливом сил, Инна быстро продвигалась дальше.
Ура! Скоро в нескольких метрах замаячил «свет в конце туннеля» серый овал на чёрном фоне снизу. Впрочем, это, похоже, был не совсем конец, а промежуточный выход – после него труба продолжалась ещё дальше. Ну и пусть себе, подумала Инна – какое мне дело до продолжения, если вот он, выход, уже почти передо мной! Конечно, это не был выход вообще, о таком счастье она не смела даже и думать – но даже выход из этой вонючей трубы, разве это не счастье? Она в несколько рывков добралась до спасительной дыры, высунула в неё голову, вдохнула спёртый воздух подземелья показался ей райским ароматом. Пол, с виду твёрдый, возможно даже металлический, был в паре метров внизу. Как бы не сломать себе что-нибудь… Да ну, подумала, после героического броска сквозь трубу мне, кажется, уже нечего бояться.
Инна внутренне собралась. Проползла немного вперёд, пока не почувствовала, что может спустить в дыру ноги. Тогда начала медленно двигаться назад, постепенно высовываясь наружу. Неожиданно оказалось, что бёдра застряли и никак не хотят протискиваться. Инна нервно задёргалась на месте. Ну нет уж! – подумала она. Только не теперь! Уж как хотите, а я отсюда выберусь. Если надо – даже джинсы сниму, и на такое пойду, вы не думайте. Но выберусь! В этот момент самое широкое место её тела всё-таки прошло сквозь отверстие. Через две секунды Инна уже висела на руках; затем примерилась и спрыгнула.
Приземление получилось удачным. Звук падения тут же разнёсся во все стороны и вернулся назад многократным эхом – кажется, это был единственный звук, нарушивший тишину помещения. В следующую секунду она чуть не упала – за время похода организм заметно ослабел. Ну что ж – присяду на пол и передохнУ немного, вот так… Пол действительно был металлическим и холодным – но всё лучше, чем отвратительная поверхность трубы.
С одеждой надо было что-то делать. Инна осторожно, чтобы не испачкать лицо, стянула с себя безнадёжно замурзанную майку – осталась в одном только некогда бывшим белым лифчике. Выбросить маечку она всё-таки не решилась – свернула её аккуратно, самой грязной стороной внутрь, и сунула за пояс. Джинсы, правда, тоже были не в лучшем виде, но их снимать совсем не хотелось – хотя бы даже потому, что тут было холодно. Вот теперь очень к месту была бы канава с водой, но похоже, как назло… Ладно, подумала, сейчас осмотрюсь и разберусь, что к чему. Лишь бы только здесь никого не было, а то если меня увидят в таком состоянии… Инна попробовала представить, что сказала бы мама, увидев её в таком состоянии. Нет, решила тут же, мама никогда не узнает всех подробностей этого странного путешествия.
Она подняла глаза вверх – и взгляд натолкнулся на крест. Массивный, добротно сработанный деревянный крест висел в полуметре над полом – он был подвешен за металлические скобы на тяжёлых цепях, уходивших куда-то под потолок на высоту не меньше трёх этажей; там же на потолке была закреплена большая круглая лампа – единственный, но достаточно мощный источник света в этом месте.
