Елизавета Манова - Один из многих на дорогах тьмы
- Да, господин, - ответил Ронф.
- Это правда? - спросил я, когда мы двинулись в путь.
- Может быть да, а может быть нет. Наверно да, Торкас.
9. ДАГГАР
Майда просвистала начало старинного гимна: "Дети моря! Жаждут мечи...", и Даггар невесело усмехнулся. Никогда еще Ранасы не входили в Ланнеран так незаметно.
Только Даггар и его копьеносец Риор были с открытыми лицами, в прославленной черной броне, под знаком меча и ока - герба Рансалы. А Майда скрыла себя под плащом и повязкой - серая тень, одна из трех серых теней.
- Как ты? - спросил он у Тайда. - Еще потерпишь? - и Тайд угрюмо кивнул. Он столько терпел, что стало почти все равно. Проклятый упрямец, он даже не дал затянуться ране! Выгнал нас в путь, едва сумел забраться в седло.
- Ладно! - сказал Даггар. - Тогда терпи, - и подъемный мост загремел под ногами дормов.
А в воротах их ждала стража. Небольшой, но крепкий отряд в зеленых одеждах. Твердые лица, загорелые сильные руки, это же гвардия, подумал Даггар, ну и новости в Ланнеране! И зловещая черная тень за стеной из солдатских тел.
- Кто вы? - спросил командир и поглядел в упор. - Что вам надо в городе?
- С каких это пор Ранасы должны просить позволения войти в Ланнеран? - рявкнул Даггар, и дорм его прянул на месте.
- Если ты Ранас, назови свое имя и проезжай, - сухо сказал командир. Мрачный огонь вспыхнул в его глазах, и погас, потому что черный был уже рядом.
- Я Даггар, сын Грасса, - сказал он надменно, - седьмой из братьев по старшинству, и владею всем, чем владеет Рансала.
- Седьмой господин, - негромко спросил его черный, - а с каких это пор люди Рансалы закрывают лица?
Даггар поглядел на него и отвернулся. И сам спросил у начальника караула:
- А что здесь делает эта черная дрянь? Мало бед они вам принесли? дернул поводья и поехал вперед, и воины молча их пропустили.
- Они не посмели разрушить наш дом, - негромко сказала Майда.
- Я еду искать господина, - промолвил Тайд.
- Мрак и огонь! - рявкнул Даггар, - ты едешь со мной! Ты спятил, старик, - сказал он почти добродушно. - За нами тянется половина Ланнерана. Не суетись, - сказал он, - это то, чего ОН хотел, - что бы я ковырнул муравейник палкой.
И он кинул монетку какому-то оборванцу - одного из десятка, что глазели на них, - и велел вести их на Верхнюю улицу, к Дому Рансалов.
Дом Рансалов не был разрушен - оттуда просто все растащили, и он стоял, заброшенный и угрюмый, среди нежилых, когда-то роскошных домов. Верхняя улица умерла. Когда-то лучшая улица Ланнерана, где не было жилищ были только дворцы. И каждый был единственный, не похожий на прочие, освященный столетиями, облагороженный славой...
- Чума здесь гуляла, что ли?
- Господин, - вымолвил Тайд с трудом, - уйдем отсюда... Я знаю место...
- Нет! - рявкнул Даггар. - Я буду жить в своем доме!
Тяжелым взглядом он провел по толпе - они уже тут как тут: обтрепанные одежды, пустые угрюмые лица - и тишина. Стоят и молчат, и в тусклых глазах тоскливое ожидание.
- Эй, свободные граждане Ланнерана! - сказал он с издевкой.
- Кто из вас не прочь заработать?
Золото блеснуло в его руке, и, наконец, хоть одно лицо ожило. Хоть в одних глазах загорелся гнев.
- Побереги свое золото, Ранас! Мы не прислуживаем врагам!
- Говори за себя, почтенный муж, - ответил Даггар спокойно и кивнул высокому старику с равнодушным лицом и хитрым взглядом. - Держи задаток, сказал он, и старик на лету поймал монету. - Получишь еще полсотни, если к вечеру этот хлев превратится в дом. Покупай все, что надо - Рансала не обеднела.
- Верни ему деньги, Лагор! - велел старику первый - рослый мужчина с угрюмым и гордым взглядом. - Ничего угождать убийцам твоих сыновей!
- А это достойно: отбирать хлеб у чужой семьи? Раз у него нет сыновей, деньги ему пригодятся.
Ланнеранец глянул на старика и ничего не ответил, а старик поскорее юркнул в толпу, унося в кулаке добычу.
- Может быть, ты не откажешь мне в совете? - спросил Даггар. - Мы проделали долгий путь, и один из нас ранен. Есть ли поблизости спокойное место, чтобы мы могли заняться им?
- Мой дом рядом, - сказал Ланнеранец. - Я - Тингел, сын Хороса, меня здесь все знают.
Дом, и правда, был рядом - в одном из Служилых переулков. У каждого из дворцов были свои переулки, где жили те, что кормятся от великих родов. Тингел принадлежал к дому Лодаса, и Даггар усмехнулся, потому что по-ланнерански он и Тингел - родня.
Небогатый, но крепкий дом - с крепкой оградой, с крепким запором на крепких воротах, со свежею краской на стенах.
Лонгар спрыгнул на землю и помог спешиться Тайду. Тот шатнулся, но устоял и побрел, куда повели - в чистую комнатку с незастеленным ложем. Майда и Лонгар помогли ему лечь и он сразу закрыл глаза. У него уже давно не было сил - только упрямство. И он сразу поплыл в темноту, в черную воду забвения.
- Кликнуть лекаря? - угрюмо спросил их Тингел.
- У меня свой лекарь, получше ваших. Выйдем, - сказал Даггар, - не будем мешать.
Они сидели вдвоем в покое, где со стен было снято оружие, а в восточной нише погашен огонь. В комнате, что хранит достоинство и в унижении.
- Тингел, - сказал Даггар, - прости, что я тебе навязал себя и своих людей. Я боялся за Тайда, но еще больше меня напугал Ланнеран.
- Что тебе до Ланнерана, Ранас?
- Пусть мы враги, но честная вражда чем-то подобна дружбе. Можно желать врагу смерти, модно убить его в честном бою, но видеть храбреца в унижении... нет, Тингел, радости в этом мало. Я шел мальчишкой на ту войну, шел с глупой припевкой: "Ланнеран - город трусов", но вы из меня вышибли дурь. Знаешь, что заставило меня вас уважать? То, что ланнеранец смеется даже в свой смертный час, и отвечает насмешкой, когда не может ответить ударом. А сегодня я не видел ни одной улыбки. Что с вами сделали, Тингел?
- Хороший вопрос, Ранас! - ответил Тингел, и глаза его вспыхнули, вдруг оживив лицо. - Только не на всякий вопросы и не всякому отвечают!
- Я - не всякий, - сказал Даггар. - Энрас был братом моей матери, я его главный наследник и должен был стать правителем всех его дел. Нет, Тингел, - сказал он, - я не стал. Я унаследовал только беды, а Судьба и Долг достались мне. Но меня позвали - и я пришел.
- Кто?
- Нет, - ответил Даггар, - пусть меня поглотит земля, если я доверюсь кому-нибудь в Ланнеране, пока не узнаю, какое проклятье лежит на вас!
И тень улыбки прошла по губам ланноранца. Какая-то неумелая, словно он отвык улыбаться, словно губы его сопротивлялись улыбке.
- Ты знаешь наше проклятье, Ранас. Мы убили того, кто должен был всех спасти. Не только нас, но и прочих жителей мира. И за это мы прокляты и обречены. Вы победили тогда, - сказал он угрюмо. - Ты сам знаешь: мы дрались не хуже, чем вы. Но судьба от нас отвернулась, и не было нам удачи, потому что мы замарали себя. Наши боги ушли от нас, оракулы безмолвствуют, и ночная смерть...
