Ларри Нивен - Смерть от экстаза
- Вот именно. Он обязан сообщать подробные сведения о каждом клиенте. Это дает ему право задавать личные вопросы. Если у парня есть родственники, Грэхем его отпускает. Как вы понимаете, у большинства людей родственники, разумеется, есть. И это, - Бера печально покачал головой, дает ему возможность делать свое дело, не привлекая внимания. Время от времени какой-нибудь любитель электростимуляции бесследно исчезает.
- Почему я не смог найти ни одной фотографии Грэхема у себя дома? Не могли же вы следить только за его магазином?
Джексон Бера почесал голову. Длинные, черные курчавые волосы, как у бушмена, выглядели у него довольно непривлекательно.
- Конечно, мы следим за его домом, но снимки скрытой камерой делать не можем. У него внутренняя квартира, без окон наружу. Вы хорошо знакомы с техникой скрытой съемки?
- Не очень. Особенно с современной, при помощи тайной подсветки.
- Техника такая же старая, как сами лазеры. Весь фокус в том, чтобы поместить в помещение, которое нужно просматривать, зеркало. Потом сквозь окно - даже сквозь плотные гардины - направляется лазерный луч и отражается от зеркала. Когда вы его после этого улавливаете, он искажен колебаниями в стекле. Это дает прекрасную запись того, что говорят в комнате. Но чтобы получить изображение требуется нечто поизощренней.
- И к каким же ухищрениям вам приходится прибегать?
- Мы можем скрытно направить луч в любую комнату, где есть окно и даже сквозь стены из определенного материала. Дайте нам оптически ровную поверхность, и мы сможем это сделать даже из-за угла.
- Но вам нужна наружная стена.
- Точно.
- А что Грэхем делает сейчас?
- Секундочку. - Бера исчез из поля зрения. - К нему только что кто-то вошел. Грэхем с ним разговаривает. Хотите изображение?
- Конечно! Оставьте его на мониторе. Когда мне надоест, я сам выключу.
Лицо Беры исчезло с экрана видеофона. Миг спустя я смотрел на врачебный кабинет. Внешне он напоминал зубоврачебный: здесь было удобное поворотное кресло с подушечками под голову и подставкой для ног. На стоявшем рядом с креслом шкафчике, на чистом белом чехле лежали инструменты. В углу стоял письменный стол. Кеннет Грэхем беседовал с невзрачной, усталого вида девушкой.
Я прислушивался к как бы отеческим заверениям Грэхема, к его красочным описаниям прелестей электростимуляции. Когда я смог слышать больше, то уменьшил звук. Девушка заняла место в кресле и Грэхем поместил что-то над ее головой.
Невзрачное лицо девушки сделалось вдруг прекрасным.
Счастье прекрасно само по себе. Счастливый человек сам по себе прекрасен. Неожиданно и всецело лицо девушки наполнилось радостью и я понял, что на самом деле ничего не знаю о торговле дроудами. По-видимому, у Грэхема был индуктор, с помощью которого он мог передать ток в любое место мозга без помощи проводов. Он имел возможность показать клиенту, что такое электростимуляция, не прибегая к вживлению проводов!
Какой это был убедительный аргумент!
Грэхем выключил устройство. Словно саму девушку выключил. Некоторое время она сидела в ошеломлении, потом быстро потянулась к сумке и принялась в ней рыться.
Больше выдержать я не мог и выключил изображение.
Совершенно неудивительно, если Грэхем стал органлеггером. Он, должно быть, начисто лишен всяких человеческих чувств, чтобы так спокойно продавать свой товар. Стоило ему только начать, подумал я...
Итак, он чуточку более бессердечен, чем остальные миллиарды жителей планеты. Но ненамного. Каждый избиратель был в душе отчасти органлеггером. Голосуя за смертную казнь по множеству преступлений, законодатели просто уступали давлению со стороны избирателей. Пересадка органов имела и свою теневую сторону - все более терялось уважение к человеческой жизни. Светлой же стороной было продление жизни для каждого. Один осужденный на смерть преступник спасал дюжину достойных граждан. Так кто же стал бы на это жаловаться?
В поясе астероидов мы относились к этому совершенно иначе. В поясе умение выжить само по себе было добродетелью, а жизнь - драгоценностью, столь редкой среди безжизненных скал и столь хрупкой в безжалостном межпланетном пространстве.
Поэтому-то мне и пришлось вернуться на Землю, чтобы мне сделали пересадку.
Моя заявка была принята к исполнению через два месяца после моего приземления. Так быстро? Позже я узнал, что в банках органов всегда некоторый избыток определенных частей тела. В наше время мало кто теряет руки. Я узнал также, через год после трансплантации, что рука, которой я пользовался, была извлечена из конфискованного тайника органлеггеров.
Это меня потрясло. Я надеялся, что моя рука принадлежала закоренелому убийце; кому-нибудь, перестрелявшему с крыши дома четырнадцать обывателей. Вовсе нет. Это была какая-то безликая, безымянная жертва, которой выпало несчастье нарваться на вампира.
Что же, я вернул свою новую руку в припадке отвращения? Нет, как ни странно сказать, не вернул. Но я пошел работать в РУК, носивший некогда название Регионального Усиленного Корпуса, а теперь получивший новое имя Полиция Организации Объединенных Наций. Пусть я пользуюсь украденной у мертвеца рукой, зато теперь я буду охотиться за сообщниками тех, кто его умертвил.
Благородный пыл этого решения в последние несколько лет утонул в бумажной волоките. Наверное, я несколько почерствел, подобно плоскоземельцам - тем, другим плоскоземельцам вокруг меня, которые год за годом голосовали за введение смертной казни за все более ничтожные преступления: уклонение от уплаты подоходного налога, полеты над городом в летательных аппаратах при ручном управлении.
Намного ли хуже других Кеннет Грэхем?
Разумеется, хуже. Этот негодяй вживил провод в череп Оуэна Джеймисона.
Я двадцать минут ждал, пока выйдет Джули. Я бы мог послать ей записку, но до полудня оставалась еще уйма времени. Однако этого времени явно не хватало, чтобы что-нибудь сделать... Мне хотелось поговорить с нею.
- Привет! - поздоровалась она. - Спасибо за кофе. Ну, и как похмелье после торжественных поминок? О, понимаю. Как это было поэтично!
Верно, поэтично! Я вспомнил, как меня будто молнией озарило, когда снизошло вдохновение прибегнуть к предложенной Оуэном приманке с парящей сигаретой. Разве можно было лучше почтить его память, чем подцепить девушку с помощью этого фокуса?
- Верно! - согласился я. - Но ты, похоже, кое-что упустила. Фамилия Таффи?
- Не припоминаю. Она записала ее на...
- Чем она занимается, чтобы заработать на жизнь?
- Откуда мне знать?
- Какой веры она придерживается? Где она выросла?
- Черт побери! Полчаса назад ты с величайшим самодовольством размышлял над тем, насколько все мы, плоскоземельцы, стали безликими, кроме тебя. Так кто же такая Таффи, личность или подстилка? - Джули стояла, уперев руки в бедра и глядя на меня снизу вверх, как невысокая, но очень строгая учительница.
