Владимир Фильчаков - Торговец жизнью
- Ты-то свой, - сказала Прасковья. Она вышла на крыльцо и стояла, подбоченившись. - А это кто ж с тобой?
- Это Лада, - представил я. - Умирает с голоду. Просит помощи.
- Ничего я не... - начала Лада, но я ткнул ее локтем в бок, молчи, мол, кто ж тебя за язык тянет!
- Вижу я, - неприветливо продолжала Прасковья, - что ничего она не просит. Дамочка с городу? Далёко ли путь держишь?
- В Красноянск, - хмуро ответила Лада.
- Ладно, Полкан, пропусти, - смилостивилась Прасковья.
Пес высунул язык и дружелюбно наклонил голову.
- Хорошая собачка, - дрожащим голосом выговорила Лада, продолжая прятаться за мной.
На крыльцо вышел Витамин.
- О! - сказал он и радостно осклабился. - Нашего полку прибыло.
- Ничего не вашего полку! - огрызнулась Лада. - Я сама по себе.
- Да, я вижу, - насмешливо разглядывая ее, произнес Витамин.
- Накормить накормим, - сказала Прасковья. - Ночлег дадим. А поутру ступай себе с Богом.
- Бога нет! - ляпнула Лада.
Я опять ткнул ее локтем.
- Да что вы тыкаетесь! - возмутилась она. - Нет Бога!
- На нет и суда нет, - Прасковья поджала губы и скрылась в дверях.
- Садитесь, - сказал я, подводя ее к столу.
Я принес кружку молока и ломоть хлеба.
Лада набросилась на хлеб как волк на зайца.
- Тише вы! - я попытался отобрать хлеб, чтобы она не подавилась, но Лада взглянула нечеловеческими зелеными глазами, и я отступил.
Она съела хлеб, выпила молоко и потребовала:
- Еще!
- Нельзя, - осадил я ее. - Вы долго голодали, и вам...
- Еще! - повторила она.
Я стукнул кулаком по столу, и она вздрогнула, покосилась испуганно. Я все-таки принес еще кружку молока. Она жадно пила, белая струйка стекала по грязной щеке, и я загляделся на эту струйку.
- Что смотрите? - Лада отстранилась, посмотрела на меня осуждающе.
- Я тоже атеист, - невпопад сказал я.
Она похлопала ресницами, которые, к слову, у нее были очень длинные и бархатистые:
- Ну а как же может быть иначе? Вера в Бога - это костыль, который не нужен человеку, твердо стоящему на ногах.
- Мало того, что я атеист, - я улыбнулся, - я вообще ни во что не верю. Я даже в катастрофу не верю.
Лада презрительно хмыкнула.
- Катастрофа была, - наставительно сказала она. - Как можно в нее не верить?
- Ну, ваш аргумент не выдерживает никакой критики, - тонко улыбнулся я. - Будда тоже был. Принц Сидхарха. Как можно в него не верить?
- При чем тут Будда? - опешила она.
- При том, что Будда - один из богов, в которых верует человечество.
- А, - она понимающе кивнула. - Был, говорите? А кто может это подтвердить?
- Очень смешная постановка вопроса, - я покачал головой. - Вот, например, Ленин. Он был?
- Ленин был, есть и будет! - она припечатала рукой по столу.
- А кто может это подтвердить?
- Я! Я могу подтвердить! Я сама видела его в мавзолее. Еще до катастрофы, в Москве.
- Дорогая Лада, - как можно мягче сказал я. - Вы видели не Ленина, а его труп...
- Как вы можете так говорить! - ахнула она и в ужасе прижала ладони к щекам. - Труп!
- А что, - саркастически усмехнулся я. - Ленин не может быть трупом?
- Вы должны уважать...
- Дорогая Лада, - сказал я. - Я никому в этой жизни ничего не должен. Уважать Ленина я могу, но это не помешает мне назвать труп трупом.
Она сжала кулачки и посмотрела на меня с ненавистью, которая вскипела у нее где-то в мозгу.
- Ладно, ладно, - примирительно произнес я. - Вот что. Я предлагаю вам отработать свой обед и прополоть несколько грядок...
- Вот еще! Я не стану батрачить на эту кулачку! Вон ее как разнесло, она же поперек себя шире!
- Хорошо, - я пожал плечами. - Не станете, так и не надо. Просто пойдемте со мной в огород, я буду работать, а вы - развлекать меня разговорами.
Лада поджала губы и нехотя поднялась из-за стола.
Мы прошли за плетень, я присел на корточки над грядкой со свеклой, а Лада осталась стоять, озиралась и не знала, куда девать руки.
- Значит, вот так вы и вкалываете тут? - после долгого молчания произнесла она.
- Ну, я не сказал бы, что вкалываю, - я насмешливо посмотрел на нее снизу вверх. - Так, работаю себе потихоньку. Никто меня не гонит, хлыстом по спине не оттягивает, не орет и не помыкает мной. За этот легкий труд я имею еду и ночлег. Правда, ночевать приходится на сеновале, а ночами становится уже прохладно, но у меня всегда есть запасной вариант.
- Это какой же?
- Скажите, - вместо ответа, сказал я, - что у вас за лексикон какой-то странный: батрачить, кулачка? И за Ленина вы обиделись. Вы, часом, не коммунистка?
- А хоть бы и так! - она с вызовом посмотрела на меня и тряхнула головой, безудержно краснея при этом.
- Я уж думал, что все коммунисты вымерли.
- Как это вымерли? Как это вымерли? Что вы такое говорите! Коммунизм неистребим! Вот сейчас, как раз подходящая ситуация, чтобы взять власть. Смотрите - транспорта нет, коммуникаций не стало, что в Москве происходит - неизвестно.
- Говорят, Москвы больше нет, - сказал я, перестав полоть траву и с интересом разглядывая Ладу.
При этом я подумал, что она не такая уж и старая, моложе сорока, вон как глаза ее светятся, будто в голове фонарик зажгли.
- Говорят, что кур доят, - отрезала Лада. - Вот у вас в деревне, у кого власть?
- Власть? - задумался я. - Вот черт, я и не поинтересовался этим. Хотя, погодите, кажется в деревне есть староста... Ну да, это Настасья, наша соседка. Милиции, равно как и полиции, здесь нет. Одни бабы, знаете ли. Водку кушать с утра до ночи только Михеич может, но он безобидный совершенно. Хулиганить и безобразия нарушать тут некому.
- Вот и получается, что власти в деревне никакой! - Лада села рядом со мной, приблизила лицо и зашептала: - Самое время, чтобы подумать и взять.
- Что взять? - не понял я.
- Власть же! Я уже битый час вам про нее толкую. Какой вы непонятливый, право!
- Погодите, погодите! - я улыбнулся. - Так вы что же, работу со мной проводите? Агитацию, то есть?
- Ну, - она смутилась. - А как же? Вы такой темный...
- Я - темный? - восхищенный ее терминологией, вскричал я и шутливо выкатил глаза. - Ну, матушка, что-то вы совсем не то говорите. Как я могу быть темным, когда у меня университетское образование? Я труды вашего Ленина изучал, и не потому, что заставляли, а по научной надобности.
- Темный, темный, - сказала Лада. - Вон, батрачите. Вместо того, чтобы взять власть и...
- И что? Все поделить?
- Можете и поделить, если вы такой глупый. А можете и себе забрать. И пусть на вас работают.
- О, это что-то новое в коммунистической идеологии! - сказал я восхищенно. - Вы прямо открываете мне глаза! Не поделить, а забрать себе. Отличная мысль. Только вот, одна загвоздка, - я сделал вид, что сожалею. - Оружия никакого нет.
- Зачем вам оружие?
