Стас Северский - Боец тишины (СИ)
– Товарищ полковник, ни кнутом, ни пряником не заставите вы меня калечиться! Не стану я
связки рвать!
– Другого варианта нет! Делай, что говорю! Или они тебя возьмут и отдерут так, что ты меня с
моей бранью добрым словом вспомнишь!
Мысленно поставил на весы Степана Снегирева и Эриха Шлегеля. Шлегель перевесил в худшую
сторону, и я решил повиноваться суровому полковнику. Вашу ж!..
– Сейчас!
– Скорее!
Запрокинул голову, резко закинул руку за спину, потерял равновесие и полетел на пол. Шлем
глухо стукнул по нижней трубе, и я упал на спину. Черт! Полковник привык, что я сразу встаю на
ноги и вскакиваю в седло, – вернее, взбираюсь на трубу, но сейчас я безжизненно валяюсь на полу.
– Соколов! Ты что, заснул?!
Я закрыл разъеденные глаза, глубоко вдыхая. К черту простенки, к черту полковника!
– Соколов! Ты в порядке?!
– Отдыхаю я!
– Вставай! Возвращайся в исходное!
– Поздно же! Ночь на поверхности! Не стану я снова сначала все начинать в сотый раз! Считайте
время с прерванных секунд!
– Верно, вечер поздний. Давай на трубу! Скорее!
– Сейчас!
– Время пошло!
– Товарищ полковник, я вам не акробат из китайского цирка!
– Начальнику скажи! Я ему докладывать не собираюсь, что его диверсант, какой
нетренированный был, такой и остался!
Степан Петрович обдал меня отборной бранью. Я прикинул, как отрапортую Игорю Ивановичу –
начальнику нашей нелегальной разведки – о своей несклонности к акробатике. Нет, не пойдет.
Никак. Выгнулся мостом, чуть ни выворачивая суставы и отчасти разрывая связки. Выкрутил руку,
вырвал горелку и откинулся на спину, кривясь от боли. Прощупал верхнюю трубу, нашарил короб
над ней, под потолком, и пустил плазменный поток, прорезая его пол. Искры полетели в глаза,
осыпая меня кусками прожженного железа. Припер сапогом подрезанную панель и окончательно
прожег ее по периметру. Погасил горелку и положил ее на грудь. Осторожно прошелся пальцами
по раскаленному краю чуть отошедшей срезанной панели. Просунул пальцы в щель и попытался
перехватить панель покрепче. Черт! И через перчатку руку жжет! Стащил панель, откинулся назад,
вытянул руку вниз, аккуратно спустил кусок железа на пол и кинул его к стене.
– Соколов, не возись ты с обрезком! Бросай его быстрее!
– Один звук, товарищ полковник, – и не вы с меня шкуру спустите, а их спецназ!
– Вперед! Время!
Подобрался к вентиляционному коробу и перестал замечать, что защитные очки замутнены
испариной, что глаза залиты и разъедены. Стянул лопатки, сложил плечи и полез в еще более
тесную темноту. Пополз змеей, с трудом прогоняя мысли, что меня ждет тяжелый участок.
– Что встал?! Вниз!
Я захожу на объект под землей, но попадаю на верхний этаж, а проникнуть мне нужно на
нижний. Спускаюсь, стараясь не потерять дыхание. Подхожу к закрытой зоне. Здесь
вентиляционные шахты кончаются. На нижние этажи воздух снаружи не нагнетается – он
циркулирует внутри по замкнутому циклу от баллона до духоты, пока не пройдет через несчетные
очистители, пока его не скачают аппараты. Он не проникает наружу и через щели стенных панелей
– изоляция здесь серьезная, нарушаю ее я один. Никаких внешних вытяжек здесь нет – и мне вроде
хода нет. Только мне все не беда! Через вентиляционные короба я дальше не пройду, а через короба
с кабелями – запросто!
– Вскрывай здесь давай! Выходи из вентиляции! Переходи! Пошел!
17
Перевел дух. Прожег путь плазмой. Срезал панели, разделяющие этажи, спустился в застенки
закрытой зоны. Непросто мне простенками к коробу с кабелями подобраться, но все не беда.
– Здесь заходи!
Задыхаясь жаром, режу железо. Изгибаюсь в спине, забираюсь в короб. Лезу в темноту и ползу в
тесноту узкой западни – уже всего здесь проход… ни вдохнуть, ни выдохнуть.
– Влево! Вверх! Здесь шахта нижнего подъемника кончается! Здесь проводка над ней поверху
проходит!
Черт… По горизонтали я еще прошел, а по вертикали трудно пройти – тяжело мне вверх в такой
тесноте карабкаться. Напряг спину, стягивая лопатки и сводя плечи сильнее. Поднял руки
распорками, подтянул колено, нашел опору сапогу. Резко выдохнул и рванул вперед – вверх.
Снова горизонталь. Снова вертикаль, снова вниз… еще и вниз головой – ведь здесь тупик, мне
вперед никак не подать и ногами вниз не пройти. Черт… И снова горизонталь, и…
– Соколов, вниз!
Спускаюсь ниже, к хранилищу, через этажи. Хорошо хоть здесь я вверх головой сойти могу. Но
все равно… Черт… Я весь мокрый… и мышцы сводит… и рука с поврежденными связками просто
отваливается.
– С проводкой осторожнее!
С проводкой… Черт… Проводка! Черт! Как паук в паутине! Нет! Как муха! Вашу ж!..
– Соколов, свет! Сворачивайся! Давай ко мне!
Степан Петрович включил свет. Я закрыл ослепленные глаза и слетел вниз с поднятыми вверх
руками, цепляясь за провода. Выбрался с объекта простенками и вылез на землю, задыхаясь.
Стянул маску, скинул куртку и рухнул на еловые колючки. Распростерся перед суровым
полковником на хвое и стал просить о пощаде.
– Степан Петрович, ночь пришла, и мне пора в путь.
– Куда это?
– Как куда? В постель.
– Рано. Еще раз пройдешь.
Я поднялся, отряхиваясь и затягивая голенища, – шнурки развязались.
– Да я здесь, как ломовая лошадь, вкалываю с утра до ночи и с ночи до утра!
– Ты здесь, как дохлая лошадь, вкалываешь!
– А я про что?! Сдохну я так, товарищ полковник! Мне передохнуть надо!
Степан Петрович мрачно покачал головой, смотря на меня, мокрого, замерзшего и
исцарапанного.
– Еще раз пройдешь.
Эх, Игорь Иванович! Как вы могли меня товарищу полковнику в полное подчинение передать?!
Мне плевать, что он у вас – лучший! Я у вас – еще лучше него! Никого лучше меня у вас не было,
нет и не будет, Игорь Иванович! Не цените вы мою шкуру, раз позволяете Степану Петровичу ее с
меня так запросто спускать!
– С места не сойду! Не дадите мне отдыха вы – я его себе дам!
– Не дам я – не дашь и ты!
– Степан Петрович, я вам сегодня честно все свои силы отдал! Но я ведь все, что сегодня вам
отдал, завтра у вас отобрать могу! Я не только обратно все свое верну – я и у вас все возьму! Я все
