Венедикт Ли - Гроза над Миром
— Сколько человек за нами смотрят? Не ври, берегут, я заметила. Трое моряков и такой молодой, худой и бледный, с бородкой. Все?
Пини отвечала так же тихо.
— Да, эти четверо, ты молодец…
— Пятеро, Пини! Один лишний!
Когда время перевалило за полдень, Пини взмолилась:
— У меня ноги отваливаются, а сердце уже во рту бьется, зубами держу. И сапог трет!
Но Наоми была непреклонна.
— Снимай, иди босиком. Не надо было форс давить — говорила тебе, наденем мокасины. Нет, породу показать хотела, не как простолюдинки шлепать.
Сама она остановилась, стянула с ног сапожки, гордость богатой горожанки и молча зашвырнула в водосточную канаву. Тротуаров здесь не было, дома одно, редко двухэтажные теснились по сторонам узкой улочки. Пини со вздохом последовала ее примеру. Они пошли быстро, и Пини сказала еле слышно:
— Я никого не увидела.
Она повторила трюк Наоми, незаметно взглянув назад, когда избавлялась от обуви. Наоми молча схватила ее за руку и увлекла в открывшийся слева тесный промежуток между домами. Тут она остановилась, прислонившись спиной к плохо оштукатуренной, с извивами трещин стене. Обе стены, между которыми они с Пини сейчас находились, были слепыми, но в одной из них виднелось прямоугольное углубление — след заложенной когда-то двери. Именно в него вжалась Наоми, быстрым жестом показав Пини следовать ее примеру.
— Ш-ш-ш, тихо!
В узком проулке стало темнее, когда свет, падающий из его начала, заслонила тень человека. Невысокий, лет уже за сорок, с невзрачным лицом, он внимательно вглядывался в казавшуюся пустой щель между домами. Потом, видимо, приняв показавшееся ему правильным решение, проследовал дальше.
Наоми тихо, осторожно вздохнула. Прошептала:
— Глотни воздуха побольше и бегом за мной…
Выждала несколько секунд и рванулась вперед, слыша за спиной быстрые шаги Пини. Еще несколько поворотов, проходной двор с голопузыми ребятишками, запахами стряпни и простынями на веревках… Они оказались на улице, ведущей, как показалось Наоми, к центру города. Она не ошиблась.
Улочка закончилась, выведя на большую площадь. С восточной стороны ее ограничивало каменное четырехэтажное здание Ратуши, а с боков серые, казарменного образца, кубы Казначейства и Управления делами флота. (Все эти названия она узнала много позже). Посередине площади стояла виселица: два столба, соединенные перекладиной. Наоми увидела повешенных девушку и двоих парней. Руки у всех троих были связаны спереди.
— Пошли, чего не видели! — к Пини вернулось самообладание, а вместе с ним покровительственный тон.
Наоми, не обращая на нее внимания, подошла ближе, несмотря на подступившую дурноту. В отличие от бедно одетых мужчин, на мертвой девушке было дорогое платье из желтого ганского шелка, перетянутое оранжевым кушаком. Пуговка с вделанной крупной фальшивой жемчужиной удерживала в глубоком вырезе развитые груди. Объявление на прибитой к столбу доске гласило:
БРАТЬЯ И СЕСТРА ЛОК. УБИЛИ И ОГРАБИЛИ 19 ЧЕЛОВЕК.
— Неда Лок. Прикидывалась проституткой. Приводила домой и вместе с брательниками… — сказала Пини.
— И долго они тут будут?
— К ночи уберут. Пойдем! — Пини больше не церемонилась и увлекла Наоми за собой.
Настроение у Наоми упало, и обратную дорогу она больше молчала. Оживилась только, когда Пини решала, какой дорогой им возвращаться. Не долго думая, предложила ей идти к станции фуникулера. Пини бурно запротестовала:
— Потащимся, как две дуры. Босиком. Тоннелем приехали, давай им же обратно. И ближе идти.
Темнело быстро, и на улицах постепенно разгорались фонари. Где лилово светящийся шар на столбе, где жемчужно-зеленая панель на стене, обычно рядом с вывеской магазина или заведения. Когда они с Пини вступили в тень меж двумя освещенными местами, Наоми отстала всего на шаг. Еще шаг в сторону и она затерялась в вечернем полумраке. Свернула на ярко освещенную улицу.
Пусть Пини поищет. Будет ли метаться и растерянно звать? Наоми решила откликнуться сразу, не затягивать шутку надолго. Ей вообще расхотелось так поступать — нет настроения, но раз уж замыслила с самого начала… Она вспомнила утро, ласковые прикосновения пальцев к щекам, тихий голос Пини:
— Лентяйка, лентяйка, соня… Мы идем или нет?
И свою радость и ее. Пини. Милая подруга. Нельзя шутить с ней слишком зло. Наоми прислушалась. У Пини оказалась хорошая выдержка. Выждав еще немного, Наоми решила, что Пини отправилась домой и там нажалуется на нее. Тогда и начнется переполох.
Прохожий странно глянул на нее и прошел, потупившись, мимо. Самое время поесть, пока свора Ваги будет рыскать по городу в поисках беглянки. Пусть суетятся. Она могла заблудиться? Вот. Счастлива, что нашли… Хоть отведет душу. Толкнула ногой полупрозрачную дверь, из-за которой доносились вкусные запахи, спустилась по ступенькам в полуподвальный ресторанчик. Денег в карманах — одна мелочь, Пини все держит при себе. Ладно. Сперва лопаем, потом платим. «Ах, я забыла деньги в другой сумочке! Вам спеть, станцевать, посуду вымыть?» Запудрить мозги и смыться. Пустяк.
Мирно жующие посетители и парочка обслуги уставились на нее, как на прокаженную. Наоми так и осталась стоять у входа. «Дура. Идиотка. Куриные мозги с одной извилиной». Широкоплечий детина (явный вышибала) косолапо подошел, ухмыльнулся.
— Припозднилась, детка. Видать, заплутала. Так мы тебя проводим.
— Ладно, — неожиданно даже для себя, миролюбиво согласилась Наоми, — Только воды холодной хочу, умираю. И пойдемте.
Ей сунули в руку запотевший кувшин. От ледяной воды аж заломило переносицу. Напилась вдоволь, оглядела окруживших ее. Решила, что скорее симпатична этой компании и обижать ее, как ни странно, не будут.
В провожатые вызвались двое мужчин и женщина. Один из мужичков криво улыбнулся.
— Уж извиняйте. Лишняя заручка не помешает.
И замотал тонкий кожаный ремень вокруг ее запястья, второй конец затянул на своем.
— Вдруг передумаете и убежите. Не хочется упускать хороший заработок.
— Убегу обязательно. И уволоку тебя за собой, — этим ответом она их совсем расположила.
Получасовая ночная прогулка по Вагноку и ее сдали с рук на руки дежурному на станции фуникулера. Тот записал имена приведших Наоми. Еще четверть часа — и она во дворце. Прошла, не глядя ни на кого, к себе. Кинулась к зеркалу. Да. Синие вензеля на обеих щеках. Невидимая краска проявилась по истечении срока. Потерялась симпатичная рабыня. Просьба вернуть за вознаграждение.
Наорала на примчавшуюся тут же Пини. И бегом в ванную, лишний раз убедиться, что водой эта гадость не смывается. Вернувшись, увидела сидящую на своей постели Пини.
