Георгий Гуревич - Дель и Финия
А всё-таки язык умирал. Разговорчивых дельфинов, таких как Финия, осталось меньшинство. Чаще встречались выродившиеся, “замолчавшие” расы. И почти исчезла дарованная Добрым Дельфом способность к превращению. Ныне она встречается очень редко у особенных дельфинят, и только в детстве проявляется этот атавистический уже (“Рецессивный”, — вставил Гелий) признак. Вот Финии страшно повезло, что у неё родился такой рецессивный ребёнок с золотой головкой — наш Делик. Поэтому она обожает его и так бережёт и, говоря человеческими словами, чуть с ума не сошла, когда Делик заболел. И бесконечно благодарна Юре за спасение сыночка, даже запрет готова нарушить. Они, дельфины, надеются, что золотоголовые договорятся когда-нибудь с людьми. Выйдут на сушу и договорятся. Нет, не о мире и ненападении. Убедят людей бросить дома и поля, переселиться в море, где так просторно, сытно, спокойно.
— Ну вот и весь сюрприз, — заключил ББ. — Довольны?
Ещё бы. Я смаковал каждое слово. Сбылась мечта, пришло известие о долгожданной победе. И как приятно победить там, где столько умных людей бились-бились, ничего не добились. У американцев не вышло, у японцев не вышло, у канадцев не вышло, не вышло у наших в лучших океанариях. А вот я, в летнем необорудованном бассейне, в неплановое время, победил. Ну, допустим, не я лично. Аппаратура была от Гелия, переговоры вёл ББ. Все равно, и моя доля есть, мои дельфины заговорили. Допустим, мне повезло, мне попался редкостный золотоголовый с рецессивными генами. Ну что ж, а попался всё-таки мне. И даже могу я слать шефу в Антарктику нахальную радиограмму: “Есть голые факты. Бросайте все, спешите на вернисаж”. И посмотрю я, какая физиономия будет у шефа, когда Делик скажет ему: “Здравствуй, дядя профессор. Какие у тебя вопросы к дельфинам?”
А это только начало… начало целого комплекса дельфинологиче-ских наук. Со временем я выпущу трехтомный труд “Мифология дельфинов”… или же лучше “Психология дельфинов”. Да-да, психология, а не зоопсихология! Ещё лучше “Дельфоокеанология”. Конечно, дельфины ныряют не так уж глубоко, с кашалотами им не сравниться, но все же трехсотметровая глубина для них доступна. Стало быть, весь морской шельф до 300-метровой отметки можно нанести на карту с помощью дельфинов. Затонувшие суда, затонувшие города, подводные месторождения. Да, дельфины — лентяи, но нырять — это же забава. Велика ли площадь трехсотметровой полосы? Побольше Азии? Вот это подарок человечеству от Б.Б.Бараша, Десницкого Г. и Кудеярова Ю. И Кудеярова Ю.!
— Изложите, товарищ Кудеяров, ваше мнение о перспективах поисков прародины дельфинов.
— Я не хотел бы высказывать преждевременные суждения…
— Ну как, по душе вам сюрприз, Юра?
— Ещё бы!
— Выкладывайте дальше, — сказал Гелий мрачноватым почему-то тоном.
— Может, повременим, Юра устал. Достаточно переживаний на сегодня. — Борис Борисович мялся.
— Юра имеет право знать всю правду. Ну, если вы жмётесь, я сам скажу. Знайте, Юра, что ББ выпустил в море ваших дельфинов.
— Как выпустил?
Я так и замер с открытым ртом. Вдохнул, а выдохнуть не мог. Где мой комплекс наук: дельфомифология, дельфопсихология, дельфоокеанология? Где подарки Кудеярова Ю. человечеству? Где голые факты, неопровержимые доказательства? Ищи их в Чёрном море, площадь — 413 тысяч квадратных километров.
— Но как же, как же вы?…
— Юра вам никогда не простит, — грозно сказал Гелий.
— Гелий Николаевич, но они же разумные. Можно держать в клетке разумное существо? Представьте себе, что вас заперли бы какие-нибудь пришельцы.
— Я сидел бы. Я сидел бы терпеливо, пока не наладил бы контакт.
— Но они просились в море.
— Кто они? Малыш-несмышлёныш и его хвостатая мамочка? Сами говорили, что у неё разум десятилетней девочки.
— А десятилетнюю девочку вы держали бы в клетке насильно?
— Надо было уговорить, убедить. Вы же убедили её помочь Юре. Временно не выпускали хотя бы…
Спорили они зачем-то, а я только глазами моргал. Плакать хотелось, как маленькому. Смахнули со стола любимую игрушку. Дзынь! И лежат осколки на полу, стеклянная пыль. Пыль, недостоверные слухи. Свидетельства двух свидетелей. Но наука не судилище же. Науке факты нужны.
— По крайней мере утешьте Юру, скажите о втором сюрпризе! — выкрикнул Гелий.
— Стоит ли сегодня? Да и не уверен я. Вероятнее, надо понимать это все иносказательно.
— Юра имеет право знать все, — отрезал Гелий. И продолжал, повернувшись ко мне: — Слушайте, Юра. Финия утверждает, что у Делика рецессивная кровь, такая же, как у их двуногих предков. Они превратились в дельфинов, а он мог бы превратиться в сухопутное существо, снова отрастить ноги и руки. И если вам влить три капельки этой крови, вы тоже сможете отрастить что угодно, палец, например. Мы взяли эту кровь, она у нас в термосе, в пробирке.
12
Мы долго рассуждали, стоит ли пробовать?
Борис Борисович сомневался. Он считал, что вся история с затонувшей сушей — миф: поэтическое оправдание дельфиньих обычаев. Не может же человек превратиться в дельфина. Ерунда!
А Гелий не видел ничего удивительного. Утверждал, что удивительнее противоположное: превращение одинакового материала, например рыбьего филе, в тело дельфина и в тело человека. Но наука уже разобралась: чудо зависит от генов, управляющих построением тела. Эти гены и вводятся с каплями дельфиньей крови. И вводится ещё какое-то вещество, подчиняющее гены воле.
— Вопрос в том, могут ли три капли перестроить организм. Как ваше мнение, Юра?
Я сказал, что могут. И три капли, и три сотые одной капли. Важно, чтобы организм подчинился им, дальше он сам будет работать на перестройку. Увы, так и с болезнями бывает. Клетки нашего тела сами размножают вирусы, забравшиеся в клеточные ядра. И вирусы гриппа, и вирусы оспы, и вирусы полиомиелита.
— Ну вот видите. А тут клетки вашего тела будут строить клетки дельфиньи… или клетки вашего пальца, что и требуется.
Борис Борисович напомнил, что нервные клетки не размножаются при жизни, стало быть, и в пальце они не вырастут.
— Но до рождения размножаются. В принципе способны размножаться. А потом способность эта затормаживается. Видимо, кровь Делика снимает торможение. Когда тритоны растят ноги, у них тоже снимается торможение. И у ящериц, потерявших хвост, — напомнил Гелий.
— Я бы не рисковал, — вздыхал ББ. — Юра только что перенёс тяжёлое заражение. Жизнь дороже пальца.
А я хотел рискнуть. Я настраивался на риск.
— Гелий, вы бы рискнули на моем месте?
— Решайте сами, — буркнул Гелий.
В конце концов мы договорились, что я попробую после выписки. Конечно, в больнице никто не разрешил бы заниматься мне самолечением. И читателям не рекомендую. А впрочем, у вас и не выйдет ничего. У вас же нет генов золотоголового дельфина.
