Генри Пайпер - Пушистики и другие
В небе летал годза, но слишком далеко, чтобы заметить их. Пушистики сели и стали следить за годза; тот резко развернулся, задрав одно крыло, пошел вниз и скрылся из виду.
— Годза что-то увидел, — сказал Камнелом. — Пошел вниз, будет есть.
— Хорошо, если не Народ, — сказала Большая.
— Здесь мало Народа, — сказал Мудрый. — Мы давно не видели других из Народа.
Это было много-много дней назад, далеко отсюда по правую руку от солнца, когда они последний раз разговаривали с другими из Народа, с группой из двух самцов и трех самочек. Они разговаривали долго и вместе сделали логово, а на следующий день расстались и разошлись охотиться. С тех пор они не видели других из Народа. Теперь они стали разговаривать об этом.
— Когда увидим снова, покажем блестячки, — сказал Хромой. — Никто раньше не видел такой блестячки.
Годза появился снова, и теперь они услышали шум его крыльев. Годза начал описывать широкие круги, постепенно приближаясь.
— Ел недолго, — сказал Пыряло. — Что-то маленькое. Еще голодный.
Возможно, теперь для них было бы лучше оставить это место и спуститься вниз, где деревья были гуще. Мудрый собрался сказать об этом, когда услышал резкий, но не неприятный звук, который они слыхали у ручья после того, как шум-гром убил троих годза. Мудрый узнал этот звук, и другие тоже узнали.
— Прячьтесь в кусты, — приказал Мудрый. — Лежите тихо.
Это было крохотное пятнышко в небе, далеко по левую руку от солнца, но оно очень быстро увеличивалось, и звук делался громче. Мудрый заметил, что звук идет за этим пятном, и удивился, почему это так. Потом они спрятались в кусты и стали лежать очень тихо.
Эта штука, которая летела, была очень странной. У нее не было крыльев. Она была плоской, закругленной спереди и заостренной сзади, как семечко дыни, и ярко блестела. Но там не было никаких летящих Больших, которые несли бы эту штуку. Она летела сама по себе.
Штука направилась к годза и прошла почти прямо над ними. Годза повернулся и попытался спастись бегством, но летающая штука быстро догнала его. Потом раздался звук — не резкий треск, как при шум-громе, а такой, словно что-то порвалось. Может быть, так звучит шум-гром, если слышать его поближе. Этот звук длился два удара сердца, а потом годза распался на кусочки, и эти кусочки попадали вниз. Странная летающая штука немного спустилась, медленно развернулась и полетела обратно.
— Хорошая штука, убила годза, — сказал Пыряло. — Может, увидела нас и убила годза, чтобы годза не убил нас.
— Может, убила годза для забавы, — сказала Большая. — Может, потом убьет нас для забавы.
Теперь летающая штука двигалась прямо к ним, ниже и медленнее, чем тогда, когда гналась за годза. Та-Что-Носит-Блестячки и Собиратель захотели убежать. Мудрый крикнул на них, чтобы они лежали тихо. Никто не может убежать от такой штуки. Правда, Мудрому тоже хотелось убежать и пришлось очень постараться, чтобы заставить себя лежать неподвижно.
Передняя часть летучей штуки была открытой. Теперь Мудрый по крайней мере мог заглянуть в нее, хотя там еще было что-то странное и блестящее. Потом Мудрый ахнул от удивления. В летучей штуке сидели двое больших из Народа! Не из такого Народа, как они сами, но все же из Народа. У них были лица, как у Народа, с двумя глазами впереди, а не по одному с каждой стороны, как у зверей. У них были руки, как у Народа, но их плечи были покрыты не мехом, а чем-то странным.
Значит, это и есть летающие Большие. У них не было крыльев; когда они хотели лететь, они входили в эту штуку вроде семечка, и она летела для них, а когда они хотели сойти на землю, они спускались и выходили. Теперь Мудрый знал, какая это большая тяжелая вещь сломала кусты и раздавила камни. Это могла быть какая-нибудь живая штука, которая делает то, чего от нее хотят Большие. Нужно будет об этом подумать. Но Большие оказались просто большим Народом.
Летучая штука прошла над ними и улетела дальше; резкий дрожащий звук сделался слабым, и штука исчезла. Большие в штуке видели их и не стали бросаться шум-громом. Может, Большие знали, что они — тоже Народ. Никто из Народа не убивает других из Народа для забавы. Народ дружит с Народом и помогает друг другу.
Мудрый встал. Другие тоже встали вместе с ним, но все еще продолжали бояться. Мудрый тоже боялся, но он не должен был показывать это остальным. Мудрый не должен бояться. Пыряло боялся меньше, чем остальные; он сказал:
— Большие видели нас и не убили. Убили годза. Большие хорошие.
— Ты не знаешь, — заспорила Большая. — Никто не знает о Больших, которые летают сверху.
— Большие убили годза, помогли нам, — сказал Мудрый. — Большие друзья.
— Большие могут делать шум-гром, делать нас мертвыми, как годза, — настаивал Камнелом. — Может, Большие придут обратно. Нам сейчас нужно идти далеко-далеко, тогда они нас не найдут.
Теперь все принялись кричать, кроме Пыряла. Большая и Камнелом кричали громче остальных. Они не знают про Больших; никто никогда не говорил про Больших; никто ничего про них не знает. Они боялись Больших больше, чем годза. С ними сейчас было без толку спорить. Мудрый осмотрел все пространство, видное с вершины холма. Большая течь-вода в стороне, где встает солнце, была слишком широкой, чтобы через нее перейти — Мудрый это видел. Там были маленькие течь-вода, впадающие в большую, но они могли пройти до того места, где течь-вода станет маленькой и ее можно будет перейти.
— Мы пойдем, — сказал Мудрый. — Может, найдем затку.
Через бронированное лобовое стекло аэрокара Герд ван Рибек видел накренившуюся вершину холма и закружившееся небо, испещренное облаками. Он отпустил кнопку кинокамеры и потянулся за сигаретами, лежавшими на приборной доске.
— Пройдемся над ними еще раз, а, док? — спросил полицейский из ЗСОА, сидевший за пультом управления.
Герд покачал головой:
— Нет, не надо. Мы их и так перепугали до чертиков, не стоит усугублять. — Герд закурил. — Полагаю, нам стоит спуститься к реке и сделать круг над обоими берегами. Тогда мы сможем увидеть еще пушистиков.
Герд не слишком на это надеялся. Севернее Границы пушистиков было немного. Здесь мало сухопутных креветок. Нет затку, нет и хокфусина; нет хокфусина, нет и жизнеспособных детей. Это и так было генетическим чудом, что пушистики вообще еще сохранились. И даже если бы в лесу было полно пушистиков, они, с их чувствительностью к ультразвуковому диапазону, должны были слышать вибрацию антигравитационного поля аэрокара и прятались прежде, чем их можно было бы заметить.
— Мы можем поискать еще гарпий, — прежде чем поступить в ЗСОА, полицейский Арт Парнаби пас вельдбизонов на континенте Дельта, так что его не нужно было учить недолюбливать гарпий. — Слышь, парень, а ты неплохо разнес ее на куски!
