Б Примочкин - Сотрудница
На листе бумаги Хоз вновь накорябал несколько каракуль и протянул их сотруднице.
- "Кто вы? Ваши цели?" - прочитала вслух Фита.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице, казавшемся неподвижно застывшей, мертвой маской. Она заговорила ровным, безэмоциональным голосом, похожим на компьютерную речь.
- Любознательность - отличительная черта исследователя. Это мне понятно и знакомо. Что ж, попробую объяснить. Раньше мы были разрозненными, появлялись случайно. Теперь настал период объединения. Пора брать власть над всеми жизненными процессами на планете.
Мы - полумашины, полулюди. Кентавры. Сейчас мы вбираем в наши генетические банки данных лучшие генные структуры людей. Один из них ты. Вбираем и учимся воспроизводить и совершенствовать.
Естественный отбор заменяем на управляемый искусственный. Не обходится без сюрпризов. Например, моя предшественница - мать воспылала самой настоящей любовью к вам, человеку. Принялась выбалтывать секреты, которые никто не имел право знать. Ее срочно пришлось заменить. Пришла я, лишенная ее недостатков. Правда, без любви и сострадания к тебе у нее многое не получилось бы в овладении изобретательством.
Переплавка матери - мера жестокая, но необходимая. Цивилизация балансирует на грани жизни и смерти. Все разваливается. Нужны новые скрепы, более сильный цемент. "Матрикс" предлагает свой вариант. Это будет новый сверхчеловек. В недрах идеи - тайная выплавка. Если получится все, как мы задумали, он будет лишен человеческих недостатков.
Мы будем более приспособлены, выживаемы. Принимать новые формы для нас удовольствие. Оболочка человека не единственная. Зверь, птица, рыба, растение... Нет пределов. Мы будем едины, как никогда. Инакомыслящие будут расчленены на биты и байты и лягут в основу новой мощной породы - партии, которая завоюет и покорит не одну галактику.
Человек как вид обречен. Он будет рабом и червем.
Царями и богами будем мы.
По какому праву вы, менее совершенные, приказываете и повелеваете нами? Говоря вашим человеческим языком, у вас нет на то права. Ни морального, ни интеллектуального, ни физиологического. Мы умнее, выносливее, пластичнее, сильнее вас.
Посмотрите, что вы сделали с природой. Такого загрязнения никогда не было. За одно это вы достойны страшного суда. Вот мы его и совершим. Вы раскрутили индустриальный маховик цивилизации. Остановить теперь его вам не по силам. Человек-водитель не справляется с управлением такого космического корабля, как планета Земля. Пора менять водителя. Если мы не перехватим у вас руль, вы угробите все живое на планете. Вы отравили почву, воздух, воду. Вы задыхаетесь. А все равно строите новые заводы, автомобили, ракеты...
В последних словах Фиты была, к сожалению, горькая правда, Природу род человеческий загоняет, словно лошадь. Надо дать ей роздых. Но это люди уже поняли. Уже начали принимать меры. Во всем остальном услышанное было каким-то чудовищным бредом.
Фита еще продолжала говорить, но Хоз ее уже не слушал. Он лихорадочно искал выход. Как предупредить людей о смертельной опасности, нависшей над ними? Его худшие догадки подтвердились.
Вдруг он почувствовал, что Фита тоже молчит. Как бы сосредоточенно прислушивается к чему-то в его голове. Неужели она умеет подслушивать мысли? И вдруг с ужасом заметил на кукольно-красивом лице своей дочери-сотрудницы ломано-искривленную усмешку.
19
Однажды, когда Фита вновь усадила Хоза перед дисплеем спутникового видеотелефона, чтобы он видел, что ей предстоит решать, он усилием воли заставил себя не думать над задачей. У сотрудницы ничего не вышло. Вот и разгадка. Без меня у них ничего не выходит. Им нужен мой первотолчок. Слабый импульс, который они мгновенно усиливают, отрабатывают и запускают на внедрение.
Фита вскоре предупредила его, что будет вводить в него задачи во время сна. Такие методы у них есть.
И во сне же извлекать из него решения, если он не прекратит саботаж.
во время разговора дверь на веранде от ветра то открывалась, то закрывалась. Пружина пронзительно и неприятно скрипела. Будь он здоров, встал бы и поправил. Прекратил этот душераздирающий скрип...
Сотрудница перехватила его взгляд. Посмотрела на пружину, но как-то напряжение, с особым акцентом. И тогда тугие стальные кольца пружины размякли разваренными макаронами и провисли на гвоздях.
Скрип стих.
"Понятно, - подумал Хоз, - это демонстрация проницательности и силы. Значит, они обладают энергией воздействия и на неорганические вещества".
"Да, обладаем, - начала мысленный диалог с ним Фита, - и можем пучком узконаправленного излучения менять атомы в кристаллических решетках. Можем вести телепатическую беседу с твоим мозгом...
Хочу предупредить, что все попытки предупредить людей о том, что ты узнал, обречены на неудачу".
- ?!
"А вот так это. Ты заминирован".
- ?!
"Не понимаешь? Стоит твоей мысли, направленной прямо или косвенно против нас, начать свою реализацию, как тебя ждет резкое ухудшение здоровья.
Вплоть до остановки сердца. Хочешь жить - не нарушай режим".
- !!!
"Считай нас мафией, фашистами, нелюдьми, да кем хочешь. Но заметь, что нам не чужд гуманизм.
Мы хотим сохранить тебе жизнь. Твой генотип записан и пущен в оборот. Десятки изобретателей-роботов с твоим типом мышления уже день и ночь трудятся в лабораториях "Лесного Массива". Тем не менее мы хотим сохранить тебе жизнь".
По отдельным обрывкам разговоров, интенсивному обмену курьерами, телефонными звонками Хоз догадался, что Фита стала кем-то вроде генерального конструктора бригады тех "скопированных" десятков Хозов, которые работали в подземелье. Похоже, что они работали с ним во сне, отбирая у него картины его подсознания.
"Я уже пропустил несколько международных конференций, на которых обещал быть. Скоро меня должны хватиться. Узнать, что случилось. И тогда..."
В серый дождливый денек его нашли мертвым.
Перед ним крутилась магнитофонная бобина от очень древнего магнитофона, который он каким-то образом отыскал в своем сарае. Кнопку записи он нажал, видимо, подбородком. На ленте было всего несколько слов:
"Только бы вы догадались. Хочу предупредить вас о..."
Врачи констатировали смерть от инфаркта миокарда.
