Владимир Савченко - Алгоритм успеха
В течение пятнадцати минут разговора алгоритмы "я тебе..." перемежались с алгоритмами "око за око...", сплетались с линиями задержек и обратных связей, разнообразились ячейки "не - или"... Павел Николаевич проводил Малышева до самой двери.
В этот день Сергею предстояло работать на "Молнии" во вторую смену: по случаю приближающихся праздников Шишкин загрузил машину до предела. Когда Малышев пришел в зал, Володька подлетел к нему с лентой машинных расчетов.
- Слушай, ты вчера вводил в "М-117" дополнительные цели и изменение ситуации?
- Ну, вводил.
- Так вот решение модели: если ты выступишь против адреса 03, то есть меня, по всем пунктам, то ПЭЭНШа берется обеспечить тебе будущее и квартиру. Сережка, это комплексное решение, его надо проверить!
- Уже проверил.
- Ну и как?
- Все правильно.
- Во здорово! - Кайменов закружился на месте. - Слушай, скоро мы сможем предсказывать поведение Шишкина во всех подробностях!
Малышев с усмешкой следил за ним.
- Предсказать тебе еще одну подробность? Через два дня состоится общее собрание, на котором Шишкин разнесет адрес 03, то есть тебя, в пух и прах. Он будет делать доклад о дисциплине и состоянии работ.
- Вот как? - Улыбка на лице Кайменова увяла. - Хм... Слушай, а что, если просчитать на "М-117" доклад Шишкина? Вот был бы пакет с динамитом, а? Впрочем... не выйдет, слишком сложно. Ну ладно, достаточно того, что есть. Нам с тобой надо только хорошенько обдумать, как это подать.
- Не нам с тобой, - покачал головой Малышев. - Лично с меня хватит вчерашнего. Я выхожу из игры.
Только теперь Володька начал кое-что понимать. Он побледнел.
- Сережка, ты что, всерьез?
- Да.
- И с Шишкиным разговаривал... всерьез? Слушай, и на собрании ты расскажешь о... том случае?
- Ну, видишь ли... ведь это было!
- И это за квартиру и возможность остепениться?
- Ну, видишь ли! Давай рассуждать математически. Самое большое, что тебе грозит: выговор с лишением премиальных, от силы - увольнение. От семисот до полутора тысяч условных единиц по твоей шкале... Квартира плюс степень больше стоят!
Они замолчали. Искусственная вьюга гудела под колпаками кондиционеров. Как электрический бес, завывал мотор воздуходувки. Володька закурил сигарету, взглянул на Малышева.
- Ненадолго же тебя хватило.
Сергей взорвался.
- Это тебя ненадолго хватило! Только и смог, что сгоряча ляпнуть Шишкину "дурака". Да и сам теперь жалеешь... А в остальном? Ты не пошел ни к Пантелееву, ни в партком отстаивать того парня, которого Шишкин завернул. Ухватился за его "отказать" - и все. Когда Павел Николаевич выдал тебе явно недостаточный срок, ты тоже не стал поднимать шума, заручился снимающей ответственность бумажкой! А на семинаре... ведь Валентин Георгиевич прав: если знал, то почему молчал?
- Послушай, но ведь мы ставили эксперимент! Испортили бы все.
- Эксперимент! Боюсь, что это не тот случай, когда машины смогут заменить людей. Ну, выложим наши пакеты, а дальше? Валентин Георгиевич еще раз скажет: "Ну и что?"
Володька сел, уныло сгорбился.
- Эх, и почему у меня всегда как-то не так получается? Вроде и придумаешь правильно и стараешься как лучше... - Он недоуменно пожал плечами.
- Дать тебе добрый совет? - снисходительно сказал Малышев. - Введи в машину, как на духу, свою цель, просчитай оптимальный вариант. Может, тебе еще удастся сохранить свои числа...
- Тебя, я вижу, уже распирает потребность давать добрые советы задаром? Кайменов остро взглянул на Сергея. - Запрограммировать мою цель... Слишком многое пришлось бы переводить в двоичные числа. Сережка: что я люблю науку именно ее, а не связанные с этим занятием блага! - и хочу, чтобы от нее людям жилось лучше, интереснее, честнее... Что я умею и люблю выдумывать... что я не хочу терять уважение к себе, уступая таким, как Шишкин... и что мне сейчас печально за тебя. Боюсь, что я не подберу для всего этого ни логических схем, ни программ. Уж пусть будет, что будет.
Он встал, снял халат. Натягивая куртку, повернулся к Малышеву.
- Знаешь, почему нам сравнительно легко удалось запрограммировать Шишкина? Да потому, что он не живет, а выкручивается. А промоделировать в машине жизнь человека - нет, не получится!
- Но ты ведь сам недавно говорил, что надо применить кибернетику к организации личной жизни!
- Ни черта ты не понял из того, что я говорил! И - хочешь одно маленькое предсказание в обмен на твое? Не скажет Шишкин на собрании про тот случай... ну, что я его дураком назвал. Именно потому, что он дурак. В этом его слабое место... Если не веришь - просчитай на машине. Будь здоров!
Кайменов ушел. Сергей долго еще вышагивал по залу. За решетчатыми стенами шкафов "Молнии" тепло тлело каре электронных ламп, на пульте призывно мерцали ряды неонок, а он все ходил, размышлял, курил. Потом тряхнул головой, выложил на стол пачку бумаги, сел работать. Из института он ушел за полночь.
И еще несколько окон на втором этаже институтского здания в этот вечер светились необыкновенно долго: в кабинете Валентина Георгиевича Шишкин писал свой доклад. Лицо его было значительным.
Как опишу собрание? Моих сил еще достанет рассказать, как в заполненном конференц-зале ровный говор переходит в тишину, как президиум рассаживается на сцене за длинным столом, как председатель месткома института открывает собрание и предоставляет слово Павлу Николаевичу Шишкину для доклада "Повышение трудовой дисциплины, производительности труда и наши задачи", как на лицах сидящих выражается покорность судьбе.
Но когда Павел Николаевич восходит на трибуну под лозунг "В науке нет столбовых дорог...", когда лицо его по форме No 4 выражает и озабоченность, и решимость, и преданность науке и всем вышестоящим органам, и светлую скорбь о героях, павших в битвах, в которых ему, Шишкину, участвовать не довелось, и удовлетворение оттого, что эти жертвы принесены не напрасно... Когда он звучным голосом произносит: "Товарищи! За истекший с начала года период наш коллектив..."
...нет, не могу. Бессильна проклятая проза!
Собственно, доклад был как доклад. Было сказано о повышении роли кибернетики в свете решений последних Пленумов, О необходимости включиться в борьбу за выполнение этих решений. Покончить с недостатками. Фамилия Кайменова упоминалась в докладе трижды: в связи с инцидентом на конференции, где он высказался насчет академика Феофана Степановича Мезозойского, в связи с участившимися опозданиями и напоследок в собирательном смысле: "кайменовы".
Володька сидел в ближних рядах, лицо у него было надменное и растерянное. В зале время от времени возникал разговор, по рядам гуляли какие-то листки. Валентин Георгиевич в президиуме просматривал бумаги, мерно кивал докладчику; вот он снял очки, стал глядеть на Шишкина неопределенно-тяжелым взглядом из-под набрякших век, потом снова углубился в бумаги. Сергей Малышев несколько раз вынимал пачку сигарет, косился на дверь: ему очень хотелось курить.
