Георгий Антипов - Ортис - десятая планета
Никто не садился в автобусы и трамваи, разве только тот, кто никуда не спешил.
Рабочие у станков на заводах и фабриках успевали играть в домино и шахматы, так как детали вертелись еле-еле.
Любители чтения только и делали, что бегали от библиотеки домой и обратно. Один библиотекарь почему-то не получил бодрита, и очередь к нему растянулась на несколько кварталов. Пришлось срочно вызывать "скорую помощь" и впрыскивать ему положенную дозу бодрита.
Бодрит здорово помог школьникам. За урок в сорок пять минут они не только усваивали новый материал, но успевали сделать задания, почитать книгу и наиграться в "морской бой". На дом им давали новое задание, но даже самый ленивый ученик выполнял его за три-четыре минуты и летел на улицу.
Учителя быстро оценили способность учеников и стали задавать вдвое больше. Но и тогда свободного времени было больше чем достаточно. Учителя стали задавать в пять раз больше, потом в десять. Теперь в школу ученики шли с радостью, ведь только на уроках они и отдыхали.
Да, теперь на Ортисе спешили все. Спешили пешеходы, или, как их стали звать, пешебеги. Торопились продавцы и покупатели, рабочие и учителя.
Даже ночные сторожа не могли усидеть на месте и носились вокруг магазинов и складов со скоростью спутников.
А вот солнце теперь не спешило. Оно, по-видимому, ходило как и прежде. Но так как каждый ортисянин мог сделать в день в десятки раз больше, то и день стал казаться бесконечным - около ста часов. Выдержать такой нагрузки никто не мог. Ортисяне падали от усталости, спали на ходу. Пришлось вводить несколько тихих часов.
Слишком длинной оказалась и ночь. Даже самые завзятые сони успевали за ночь несколько раз попить чай.
Учёные снова зачесали в затылках (тогда ортисяне чесали затылки, бить себя по лбу они стали позднее).
На этот раз им удалось найти такой препарат, который возвратил ортисян к своему привычному состоянию, то есть к тому, в каком они пребывали до болезни "ну-ну". Правда, учёные немного схитрили и сделали ортисян вдвое подвижнее, чем они были когда-то, но на это никто не обратил внимания.
Сутки на Ортисе стали продолжительностью в двенадцать часов. Шесть часов - день и шесть - ночь. Но раз ортисяне делают всё быстрее людей, их день, по существу, равен земному.
Для меня он оказался слишком коротким. Зато выход я всё же нашёл. Я заставляю себя делать всё быстрее вдвое. Вместо одного шага делаю два. Вместо двух строчек пишу четыре. Вместо двух минут болтаю всего одну. Так постепенно я приучу себя делать за шесть часов столько, сколько на Земле делал за двенадцать. Кинечу сказал, что тогда я проживу две жизни.
А ведь наши рабочие, которые вдвое перевыполняют нормы, наверняка тренировали себя так же. Знаешь, Степка, и не так уж это трудно, только стоит захотеть. Всё делать вдвое быстрее - домашние там задания, родительские всякие поручения, а потом гоняй в футбол сколько влезет.
Таинственное средство по борьбе с пережитками
Эпидемия "ну-ну" была побеждена, но пережитки её ещё долго сохранялись. Особенно в школе.
Как-то раз меня привели в такую школу. Послушал я разговор:
- Вега, хочешь мороженого?
- Хочу.
- И я хочу. Сходи, пожалуйста.
- Ну да, нашла дуру. Это же в самом конце коридора.
- Тогда давай автоматику готовить.
- Успеем. Лучше вздремнём.
И обе - на боковую.
"Эге, - смекнул я, - да это же настоящие лентяи". И попросил принести ремень пошире, чем у меня.
- Приводной ремень? - спросил меня Кинечу.
- Да нет, мне нужно от штанов!
- А у нас ремней нет.
Вот здорово, Степка, они и понятия не имеют, что такое ремень для брюк. Подумали о приводном ремне.
Что было дальше? Дальше я доказал, что земляне тоже не лыком шиты.
Вот что обо мне написала газета "Ох":
"Таинственное средство по борьбе с пережитками прошлого":
"Вчера наш гость с Земли Костя Востриков доказал, что земляне накопили большой опыт борьбы с пережитками прошлого. В течение одного часа он избавил от страшного родимого пятна "ну-ну" 75 школьников.
Наш корреспондент видел своими глазами, как из школы, с невероятной для "ну-ну" поспешностью, выскакивали несчастные и без оглядки бежали прочь. Замечено, что все излеченные крепко держались за то место, на котором обычно сидят. Из этого мы делаем вывод, что Костя с помощью уколов ввёл в организм несчастных какой-то неизвестный нам, но сильнодействующий препарат.
Сами счастливцы, избавленные от "ну-ну", отвечать на вопросы почему-то наотрез отказались. Вероятно, Костя использовал засекреченный препарат.
Правда, некоторые из свидетелей утверждают, что Костя неспроста попросил ремень.
Но ведь нельзя же всерьёз говорить о ремне, как о каком-то новейшем препарате. Кроме того, все видели ремень на Костиных брюках.
Вирус универсалус
За время борьбы с эпидемией "ну-ну" наука о вирусах так разрослась, что медицина взяла на себя лечение различных пороков. Зазнался, например, какой-нибудь ортисянин - и его друзья уже везут в больницу. Врач вводит больному так называемый вирус универсалус - и зазнайство как рукой снимает.
Таким же образом учёные стали бороться с хвастовством, болтовнёй, скупостью, карьеризмом и взяточничеством.
От хвастовства ортисян вылечивали очень быстро. Со скупостью тоже расправились сравнительно скоро. А вот с болтовнёй вышло затруднение: не хватило лекарства. Это было ещё до того, как придумали звукособиратель. Пока учёные готовили антиболтун (тоже вирус!), выздоровевшие снова заболели. Болтовня оказалась не только самым распространённым пороком, но ещё и заразным. Стоит одному пообещать и не сделать, как другой, глядя на него, наобещает ещё больше и тоже не сдержит слова. А может быть, болтовня оттого распространена, что обещать гораздо легче, чем делать.
Но и с этой болезнью справились. Ортисяне от радости готовы были носить медиков на руках. Те ещё больше стараться - да и перестарались. Они стали лечить всех подряд. Засмеялся кто-нибудь громче других - больной. Укол! Смейся как все! Решил задачу не так, как другие, - укол. Решай как все! Надел непохожий пиджак - укол!
И вот наступило время, когда все стали ходить в одинаковых костюмах, носить одинаковые причёски, любить одинаковые лакомства.
Настоящий скандал разыгрался одновременно почти во всех школах Ортиса. Писали сочинение. Каждый писал самостоятельно, к соседу не подглядывал, а когда учителя стали проверять, - у всех слово в слово. Кто у кого списал, разбираться не стали. В то время ещё не разводили цветок ирвен. Обвинили всех во лжи и направили в больницу - каждому по уколу, чтоб больше не обманывал.
Зато повара от вируса универсалуса были в восторге. Они не ломали больше голову над тем, чтобы угодить каждому. Что сам захотел, то и вари и жарь. Все оставались довольны.
