Артем Гай - Наследники
- Кто "вы"?
- Все! Сумасшедшие титаны. - Он снова рассмеялся. - А вы оказались совсем не медведем, а милой лисой... Нет, конечно. Котом, простодушным, добрым, но решительным. Или это и есть медведь?
Овечкин озлился:
- Послушайте, Оноре, перестаньте паясничать! Не стройте из себя полубога. Вы обычный, причем уже не очень молодой человек. К тому же рыжий...
- О!
- А рыжие, говорят, неудачливы.
- О! Вуаля!
- Вам известно, что вокруг вашего... нашего дома бродят вооруженные люди?
- "Корреспондент"?
- Нет, Оноре. По всей вероятности, просто бандиты. Француз задумался, покачал головой.
- Что ж, вполне возможно. Вы боитесь этих черных мусульман, Жан?
- А вы кто - воинствующий христианин, крестоносец?
- Я безбожник, Жан. В отличие от вас, атеиста. Кстати о крестоносцах: знаете, во французском языке одним словом определить человека, совершающего убийство, можно, произнеся название мусульманской секты ассасинов.
- Вы считаете отсюда, "ассасэн" - "убийца"?
- Вполне вероятно, что даже убийц во Христе - крестоносцев - эти мусульмане заставили содрогнуться.
- Ну, вы-то у нас совершенно бесстрашный...
- Да, Жан, им меня не запугать. К тому же я знаю, что меня они не убьют. А вот вас...
- Меня?!
- Да, Жан, вас, - неожиданно жарко сказал Оноре, придвигаясь к Овечкину через стол. - И тогда я себе этого не прощу! Как ни странно, но меня сейчас больше всего волнует именно это...
ВЕЧЕРНИЕ РАЗГОВОРЫ
В служебном кабинете
- Наверное, было ошибкой, Гарри...
- Ладно, Мак, не будем обсуждать ошибок. Бумаги в чистом виде всегда надежнее людей.
- Да, Гарри. Но он не так прост. Все его бумаги у какого-то юриста. Пакет будет вскрыт и его содержимое опубликовано сразу же, если с ним что-нибудь случится.
- Значит, все закончено?
- Вероятно.
- Планы?
- Возможно, он намеревается связаться через старых дружков, того же физика-атомщика Луи Кленю, со своим правительством и заполучить что-то еще кроме большого куша.
- Логично. Дальше.
- Его поставили в известность, что все рассказал нам сам Луи Кленю, по доверчивому попустительству которого и стал возможным эксперимент. Он должен был понять, что это именно так.
- Результат?
Мак беспомощно развел руками.
- Чего он, собственно, хочет? Он фанатик-националист, маньяк? Кто?
- Из знатной семьи. Единственный сын. Участник ядерной программы и французских испытаний атомной бомбы в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году...
- Я это знаю. Почему такое уединение при его возможностях?
- Во-первых, вероятно, желание самому реализовать свою идею. Крайне самонадеян. Во-вторых, какая-то любовная история. Семья решительно воспротивилась его браку, слишком решительно. И он порвал с нею.
- С женщиной?
- С семьей. Женщина, кажется, сама ушла.
- Что стало с этой женщиной, кто она и где сейчас? В таком деле "кажется" - непростительный прокол, Мак.
- Нам пока не удалось ничего выяснить о ней. Это было очень давно.
- В мезозой?
- Около десяти лет назад, Гарри.
- Это на вас не похоже, Мак. Стареем?.. Десять лет назад. Поздняя любовь, единственная? Доказать всем?.. Мне нужна эта женщина, Мак. Дальше.
- Система психологического воздействия: дать газетам некоторые подробности гибели известной журналистки Мирей, намекнуть на связь этой смерти с данными, которые она получила у Луи Кленю. Газеты переслать. Второе: убрать Кленю. Как свидетель, он опасен. Тоже известить через газеты.
- Что ж, идея верная - посадить в вакуум и подпустить туда страху. Н-ну...
- Он не выдержит, Гарри. Ему просто некуда деваться. Но все же, если...
- В таком деле, Мак, "если" должно быть исключено. Посмотрите хорошенько окружение. Оно мне не нравится. Теперь о вашем странном предложении со скорпионами.
- В них, несомненно, все дело, Гарри. Мы проследили. Что там такое - пока неясно, но точно - они! Затраты невелики. Все равно нам же придется потом заниматься этим. Предусмотрительность...
- Хорошо. Действуйте.
Лишь только закрылась дверь за Маком, Гарри стал набирать длинный номер.
- Сэм? Прости, что поздно беспокою тебя. Завтра я буду в ваших краях и очень хотел бы встретиться.
- Я уже думал, Гарри, что ты забыл старика Сэма. Стал мультимиллионером, задрал нос, э?
Гарри поморщился. Дурашливость Сэма раздражала его.
- Ты хорошо знаешь, Сэм, я никогда не смогу забыть тебя.
- А, да, да, да, не сможешь, не сможешь... Так что там у тебя?
- Нам необходимо встретиться, Сэм.
- Завтра в двадцать, - неожиданно сухо сказал Сэм.
На широкой балюстраде с колоннадой и пальмами. Вечер следующего дня
- Честно говоря, Гарри, мои старые мозги не улавливают такой уж значительности в этом сообщении. Правда, мне трудно было привыкнуть и к дисплеям, но теперь я их очень люблю, а остальное как-то не вызывает у меня интереса. Что? Ты думаешь, это консерватизм и склероз, да? Говори, говори, что думаешь, объясняй. Мы старые друзья, а твой нюх профессиональной ищейки принес немало долларов и мне и тебе. Хи-хи-хи...
- Можешь мне поверить, Сэм, что по значительности рядом можно поставить изобретение атомной бомбы. Сторона, получающая средство, сразу приобретает подавляющее превосходство над противником.
Старик резко оборвал хихиканье.
- Чей анализ?
- Мой, Сэм. Это средство меняет стратегию и тактику современной войны. Ты первый из тех, кто может решать, посвящен в суть дела. Даже босс не знает. Надо обмозговать, ставить ли в известность президента.
- Это лекарство только у нас?
- К сожалению, оно не у нас. Оно еще ни у кого. У изобретателя.
- Ну, Гарри, а если только у нас?.. Я тебя правильно понял?
- Да, Сэм.
- "Да", "да"!.. У вас все или "да", или "нет". Сколько на этом миллионов сгорело! Вы, шпионы, безответственные люди, потому что рискуете только жизнью. Или к старости и деньжата заводятся? А, Гарри, есть уже чем рисковать кроме этой дешевки - жизни, э? Хе-хе- хе... - И неожиданно сухо: Покупай за любую цену, Гарри. Риск исключен. Послезавтра докладывай боссу. Президента беру на себя.
НОЧНЫЕ СТРАСТИ В РАМАЗАН
Абдулла пришел днем на строительную площадку. Он стоял в небольшой толпе зевак, которая, уменьшившись в последние месяцы, совсем не исчезала никогда. Даже в дожди кто-нибудь да забредал сюда, чтобы посмотреть, как эти удивительные машины, да еще в руках африканских женщин, плевать хотели на хляби небесные. Возможно, им виделся в этом даже вызов Аллаху?.. Овечкин заметил парня и подошел.
- Как жена?
Абдулла приветственно закивал и вяло улыбнулся. Не понял? И Овечкин повторил слово "жена" на диалекте.
- Спасибо, рюс. Хорошо. - И добавил тихо по-русски: - Друг... - И быстро заговорил. Овечкин ничего не понял, но по тревожно бегающим глазам парня догадался, что дело у того важное. Вокруг было немало африканцев, которых Овечкин в последнее время хорошо уже понимал, однако никого из них он не стал привлекать в толмачи, а попросил парня зайти вечером.
