Виталий Каплан - Ведьмин дом
Серега вспомнил, как совсем недавно те же самые слова говорил ему Леха. Интересно получается, два совершенно разных человека, и хотят они разного, а слова одинаковые... А Санечка-то какой речистый оказался! Заботливый. Если правды заранее не знать - вполне можно ему поверить.
- Ну и чего же ты хочешь? - вежливо спросил Серега. - Пойти к ребятам и сказать, что не будет пари? Пошли. Сейчас, наверное, все наши уже в корпусе.
Что-то изменилось в Санькином лице, то ли появилась какая-то морщинка, то ли глаза по-иному засветились.
- Ну, им-то сказать мы всегда успеем. Времени у нас вагон и маленькая тележка. Тут, Серый, вон какое дело. Утечка информации. Какой-то козел из нашей палаты разболтал про пари. Второму отряду. То есть не всему отряду, а одному парню. Петракову. Есть там такой амбал. Хорошо, если он никому еще не растрепал. Он вообще-то может, он дурак, я его знаю. Так что сперва надо к нему сходить. Ты сам ему скажешь, что наш с тобой договор отменяется. Что тебе неохота из-за детских глупостей заикой становиться. И что ты не нанялся инфаркты получать. И если он не совсем еще козел, то пусть не болтает. А потом к нашим пойдем. Им я скажу, что это я сам тебя отговорил, что ты вообще-то рвался, но мне спорить расхотелось. И никто на тебя ничего не подумает. Потому что мы же с тобой чистую правду скажем. Идет?
Серега молчал.
- Ну скажи, - не унимался Санька, - наврали мы где-нибудь? Сочинили?
- Слушай, Санек, - ответил, наконец, Серега. - Как ты думаешь, кто из наших мог растрепать?
- Если бы я точно знал, я бы тебе так и сказал. Вообще-то у меня косвенная догадка имеется. Похоже, это Масленок нам свинью подложил. Он же убирался сегодня в палате, а веника не было, бабка Райка кладовку свою заперла и смылась куда-то. Ну, он пошел за веником в ихний корпус, во второй отряд, и что-то больно долго там был. А потом из корпуса этот парень вышел, Петраков. Соображаешь? Когда Масленок зашел в ихний корпус, там и Петраков был. Значит, вполне могли поговорить. А о чем им говорить? Только о наши делах. Так?
- Постой-постой, что-то до меня не дошло, - Серега старательно изображал удивление. - Петраков этот, что ли, сразу как с Масленком потрепался, из корпуса выскочил?
- Ну, я и говорю. Вышел из корпуса и прямо к нам пошел, а потом уже и Масленок с веником заявился.
- А ты почем знаешь, что Петраков в курсе? Кто тебе сказал?
- Да сам Петраков и сказал. Я же говорю - он из корпуса вышел и прямиком к нам, в нашу палату. Я как раз в чемодане разбирался. Ну, вошел он и говорит, правда, что ли, будто в вашем отряде какое-то пари затеяли, про чертей там чего-то? А я ему говорю - ты откуда знаешь?
А Петраков этот улыбочку такую ехидную состроил и говорит: "Ништяк, мужики, моя агентура работает..." Прямо так и сказал. А я ему говорю - ну, и что тебе агентура наболтала? Кто у нас спорит? А он отвечает: известное дело, вы с Сережкой Полосухиным. Я говорю - не лезь не в свое дело и вообще гуляй отсюда, из нашего корпуса.
А он отвечает - если этот парень, ты то есть, оттуда целым вернется, мы тоже у себя в отряде на Ведьмин Дом спорить будем. Только пусть он, то есть ты, что-нибудь страшненькое нашим ребятам расскажет. Про то, как сидел там. А то, говорит, я ему ухи оборву. Ну, он сявка, он же не знает, что у тебя по самбо первый разряд. Он вообще, конечно, парень сильный, но тебя вряд ли уделает. А если что - мы поможем.
Да, хитер Санечка, ничего не скажешь. Только в одном месте прокололся. Леха уже был в палате, когда этот тип, Петраков, заявился. Уже подметал. И они его прогнали. А у Саньки получается - он уже после из второго корпуса со шваброй вышел. То есть с веником. Кстати, кто бы ему там дал веник? В лучшем случае послали бы подальше, а то и по шее могли бы. Но главное даже не это. Если бы Санька правду говорил - обязательно рассказал бы, как Леха в палату вошел, когда они там с Петраковым трепались.
Вот и было бы железное доказательство на Масленкина. Но Санечка об этом молчит. Так что ошибка у него вышла. Однако сейчас ему надо что-то отвечать. Позлить его, что ли?
- Интересно, кто это поможет? Ты, что ли, хиляк-разрядник?
- Зря ты так, - мирно ответил Санька. Я же по правде говорю. Да разве только я? Весь отряд вступится. У нас ведь не как во втором, у нас ребята дружные.
Серега едва не фыркнул от смеха. Ну как же, дружные! Как ржать над кем-то, они всегда дружные. Или того же Саньку терпеть. Это они дружно терпят. Сплоченно, как сказала бы Дуска.
А кстати, он ведь не случайно катит баллоны на Леху. Или заподозрил что-то, или чует, что власть у него над Лехой не такая уж и прочная. Вот и хочет его задавить. Но у самого ни фига не получится - вместо мускулов кисель. А тут такая удача, готовый самбист имеется.
Удивительно, как здорово работала сейчас у Сереги голова. Все Санькины планы он вскрывал точно консервные банки. С чего бы это вдруг? Неужели и впрямь оттого, что твердо решил в Ведьмин Дом идти?
А Санька ничего не замечал. Он уже и по сторонам не оглядывался. Возбужденным голосом он шептал Сереге прямо в ухо:
- Ты понимаешь, Серый, какой он гад? На этих спорах собирается свой бизнес делать! Ты, может, и целым оттуда вернешься, ты ведь смелый. Это я ночью погорячился, а так я понимаю... А если другие туда ходить начнут? Вдруг у кого сердце больное, или нервы не в порядке? Случится что-нибудь, нам с тобой знаешь как стыдно будет! Могли остановить, а не остановили, сдрейфили.
Серега молчал, хмуро глядя себе под ноги. Солнце ли напекло ему голову, мозги ли перевернулись от усталости, но внезапно пришла на ум пакостная мыслишка. Вдруг правду говорит именно Санька, а Леха врет? А что, с чего это он так сразу поверил Лехе?
Может, тому на самом деле надо с Серегой подружиться, чтобы он его от Саньки защищал. Мало ли что Леха хороших слов наговорил! Кто знает, что у него на уме? А Санька? Санька, конечно, гад, но не дурак. Понял, что зашел слишком далеко, что жареным запахло - вот и пытается все назад вернуть.
Но тут же Серега понял, что чепуха это все. Как он мог такое вообразить? Неужели в нем самом столько грязи накопилось? Или от Саньки набрался? Лучи, что ли, какие-то от него исходят? Как можно было забыть Лехины глаза? Словами можно врать, словами что угодно можно делать, а вот глазами не соврешь. И вообще, разве можно Саньке хоть в чем-нибудь верить? Достаточно в его желтые кошачьи щелочки заглянуть - и все станет ясно.
А все же на секунду, но поверил. Значит, не в Саньке дело, не в каких-то его особых лучах. В нем самом эта гадость сидит, внутри. Значит, не один там червячок. Значит, много. В первый-то раз он Леху заподозрил еще когда они носилки таскать начали. Не понравилась ему Лехина заботливость. Нечего сказать, хороший друг. А что если бы Леха узнал об этих его мыслях? И о тогдашних, и о том, что сейчас? И думать об этом не хочется, потому что в глубине души знаешь - Леха бы простил. Но именно поэтому ему и было тяжко.
