Айзек Азимов - Вера
– Да, письма написаны мной, - устало проговорил он.
Диринг фыркнул.
– Профессор Диринг сказал нам, что вы способны парить.
– Парить? Это еще, черт возьми, что значит?
– Парить в воздухе, - серьезно ответил Кэннон.
– И вы верите в подобную чушь?
– Я здесь вовсе не для того, чтобы верить или нет, доктор Туми, заявил Кэннон. - Я представляю правительство Соединенных Штатов. Выполняю задание. И на вашем месте я не стал бы упрямиться.
– А как я могу сотрудничать с вами в подобном деле? Если бы я пришел к вам и заявил, что профессор Диринг может парить в воздухе, вы бы моментально посадили меня в сумасшедший дом.
– Профессора Диринга по его собственной просьбе осмотрел психиатр. Кроме того, правительство уже достаточно давно прислушивается к мнению профессора Диринга. А еще могу добавить, что у нас есть свидетельства из независимых источников.
– И в чем же они заключаются?
– Несколько студентов из вашего колледжа видели, как вы парили. И еще одна женщина, которая раньше работала секретарем у декана вашего факультета. Мы собрали все показания.
– Ну и что же? - спросил Роджер. - По-вашему, эти показания можно предъявить конгрессменам?
– Доктор Туми, - вмешался профессор Диринг, - вы ничего не выигрываете, отрицая тот факт, что умеете левитировать. Ваш собственный декан признает, что вы в состоянии сделать нечто подобное. Он просил меня официально уведомить вас, что в конце учебного года ваш контракт будет аннулирован. Он не стал бы делать это просто так.
– Не имеет значения, - сказал Роджер.
– Почему вы не признаете, что я видел, как вы левитировали?
– А зачем мне это признавать?
– Я хочу обратить ваше внимание, доктор Туми, - снова вступил в разговор Кэннон, - что, если вам удалось создать устройство, способное компенсировать тяготение, это будет представлять колоссальный интерес для правительства.
– В самом деле? Я полагаю, вы уже достаточно покопались в моем прошлом, чтобы выяснить, нет ли у меня порочащих связей.
– Расследование, - холодно ответил агент, - еще только началось.
– Ладно, - не стал больше отпираться Роджер, - давайте сделаем гипотетическое предположение. Допустим, я признаю, что могу левитировать. Допустим, я не знаю, как мне это удается. Допустим, мне нечего предложить правительству, кроме собственного тела и неразрешимой проблемы.
– Откуда вы знаете, что она неразрешима? - нетерпеливо перебил его Диринг.
– Я уже однажды обращался к вам с предложением изучить этот феномен, - кротко заметил Роджер. - Вы отказались.
– Послушайте, - Диринг говорил быстро, настойчиво, - в данный момент у вас нет работы. Я могу предложить вам должность адъюнкт-профессора физики на моем факультете. Ваши лекционные часы будут минимальны. Мы посвятим все время исследованию левитации. Как вы к этому относитесь?
– Звучит привлекательно, - ответил Роджер.
– Я думаю, можно с уверенностью сказать, что правительство окажет нам неограниченную поддержку.
– И что я должен для этого сделать? Просто признать, что могу левитировать?
– Я знаю, что можете. Я вас видел. Покажите мистеру Кэннону.
Ноги Роджера поднялись вверх, а тело вытянулось в горизонтальной плоскости, на высоте головы Кэннона. Потом он повернулся - казалось, Роджер Туми прилег отдохнуть на правом боку.
Шляпа Кэннона свалилась на кровать.
– Он парит! - заорал федеральный агент.
– Ну вы видите? - от волнения Диринг заговорил неразборчиво.
– Да, не вызывает никакого сомнения...
– Тогда доложите об этом. Напишите о том, что вы видели, вы меня слышите? Сделайте полный доклад. Там, наверху, не посмеют сказать, что со мной что-то не в порядке. Я ни на минуту не сомневался, что видел это.
Но он не был бы сейчас так счастлив, если бы его слова полностью соответствовали истине.
– Я даже не знаю, какой климат в Сиэтле, - причитала Джейн, - мне нужно сделать миллион разных дел!
– Требуется моя помощь? - донесся голос Джима Сарля из глубин удобного мягкого кресла.
– Да какой от тебя прок?.. Боже мой! - Джейн вылетела из комнаты однако, в отличие от мужа, контакта с полом она не теряла.
Вскоре в комнату вошел Роджер Туми:
– Джейн, ящики для книг прибыли? А, привет, Джим. Ты давно пришел? Куда подевалась Джейн?
– Я пришел минуту назад, а Джейн выскочила в соседнюю комнату. Мне пришлось уговаривать полицейского, чтобы он впустил меня. Дружище, да твой дом просто окружен!
– М-м-м, - рассеянно промычал Роджер. - Я им про тебя рассказал.
– Знаю. Мне пришлось дать клятву о сохранении секретности. Я объяснил им, что все равно помалкивал бы, поскольку тут возникает вопрос профессиональной этики. Почему бы тебе не предоставить упаковку вещей грузчикам? Ведь платит-то правительство, не так ли?
– Грузчики все перепутают, - заявила Джейн, стремительно влетая в комнату и плюхаясь на диван. - Мне просто необходимо выкурить сигарету.
– Ладно, Роджер, кончай темнить, - сказал Сарль, - рассказывай, как у тебя все это получилось.
– Как ты и говорил, Джим, - смущенно улыбнулся Роджер, - я бросил переживать из-за пустяков и приложил все силы к решению ключевой проблемы. Сначала мне казалось, что у меня есть выбор между двумя возможностями. Все будут постоянно думать, что я либо мошенник, либо безумец - Диринг сформулировал эти варианты в своем первом письме к Мортону. Ректор колледжа пришел к выводу, что я мошенник, а Мортон заподозрил, что я спятил.
Предположим теперь, что я продемонстрировал бы им свои истинные возможности. Ну, Мортон рассказал мне, что произошло бы в этом случае: либо они сочли бы меня мошенником, либо решили бы, что сами спятили. Мортон так и сказал... Если бы он увидел, что я летаю, он скорее поверил бы в собственное безумие, чем тому, что видит. Конечно, наверное, это была всего лишь риторика. На самом деле человек не поверит в собственное сумасшествие до тех пор, пока существует хотя бы самая слабая надежда на то, что он ошибается. Именно на это я и рассчитывал.
Поэтому и изменил тактику. Я отправился на семинар Диринга. И не сказал ему, что могу парить; просто показал, а потом все время отрицал, что я это делал. Теперь альтернатива стала очевидной. Либо я лгал, либо он - не я, обрати внимание, а он - спятил. Совершенно очевидно, что он скорее поверил бы в левитацию, чем усомнился в собственной разумности, когда оказался перед реальным выбором. Отсюда вытекают и все его остальные действия: агрессивность на семинаре, поездка в Вашингтон, предложение работы - все это было направлено лишь на то, чтобы подтвердить, что он остается в здравом уме, а вовсе не для того, чтобы помочь мне.
