Г. Арельский - Повести о Марсе
4. В театре. Магир и Арри у круглого озера
В огромном полукруглом здании театра было много народа. Магир и Арри с трудом нашли себе свободное место. Шла пьеса «Синоргмежпласо».
Декораций не было. Их роль давно заменили собой кино-эпидиоскопы, проектирующие на сцене в воздухе необходимые по ходу пьесы декорации.
Театральный занавес заменял кино-аппарат, проектирующий картины прямо в воздухе, на том месте, где он должен был бы висеть. Этот же аппарат в случае надобности запечатлевал и скрытые мысли персонажей; они вспыхивали огненными буквами в воздухе над головами артистов.
Таким образом декорации могли мгновенно смениться, могли быть все время движущимися, как кино-лента, достигая невероятных световых эффектов.
Магир уже видел эту пьесу, но Арри смотрела ее в первый раз.
Фабула пьесы была следующая. Сын организатора Межпласо влюбился в одну артистку с Юпитера. Он ее видел только на фильмах и слышал ее голос в «межпланетной радио-опере». Он решается ехать на Юпитер и объясниться ей в любви. Но в то время, когда он совершает перелет, — происходит столкновение аэробиля с одним из астероидов, Церерой. Все гибнут. Один только сын организатора попадает на астероид и совершает на нем оборот по его орбите вокруг солнца. Межпланетные газеты разносят этот случай по всем планетам и печатают его портреты.
Читая газеты, артистка-юпитерианка, в свою очередь, влюбляется в сына организатора. Она собирает экспедицию и отправляется его спасать. В конце концов она его находит. Все кончается благополучно. Виновник приключения женится на артистке-юпитерианке и выпускает свою книгу впечатлений на Церере, которая делает его знаменитым писателем.
Магир рассеянно смотрел на сцену. Он думал о другом. Завтра снова эти смеющиеся люди будут стонать под непосильной работой, проклинать свою жизнь и умирать в больницах. Неужели достаточно этой мишуры, чтобы они могли забыть все это и быть счастливыми сегодня? Где же выход?!
Острая тоска отчаяния сжала ему сердце. Ему самому вдруг захотелось забвения, какого-то могучего порыва, ослепительной радости и счастья.
Он сжал руку Арри…
Она обернулась к нему и посмотрела на него ласковыми, улыбающимися глазами.
Потом ответно пожала ему руку и погладила ее своей рукой.
Пьеса в это время кончилась.
На месте занавеса запрыгали огненные буквы и сложились в фразы:
«Продолжайте усердней работать, — скоро мы увидим новое солнце. Не забывайте, что вы делаете великое дело спасения жизни и цивилизации. Да здравствует Совет Межпласо! Да здравствует Ро-па-ге!»
Арри встала и взяла под руку Магира.
— Мы пойдем в танцевальный зал.
— Хорошо… как хочешь.
В широко раскрытые двери из театра медленно выливались толпы народа. Гулко отдавался в сводах веселый смех и взвизгивание женщин. И над всем этим, откуда-то издали, несся веселый, зажигающий танец, Ослепительно горело электричество, и веселые пары уже кружились по громадному залу. Арра увлекла Магира, и он сделал с ней два круга. Но вскоре он ушел от нее и принялся бродить по заполненным людьми фойэ и залам.
Ему было скучно. Беспричинная злоба стала душить его.
В одной из комнат, где помещался автоматический буфет, за столиком сидели четверо рабочих и пили сапу.[16] Они были сильно навеселе и бросали насмешки и вызовы проходящим.
Когда вошел Магир, они, заметив его мрачный вид, весело расхохотались.
— Посмотри-ка на этого молодчика — сказал первый из них, захлебываясь от смеха.
— Это он старается показать, что он очень умен.
— Это — Магир. У него такой умный вид оттого, что он часто видится с инженерами,
— Эй, паренек, ты не очень-то воображай, а то мы тебя живо проучим.
Не обращая на них внимания, Магир подошел к буфету и выпил залпом большой стакан сапы.
Алкоголь сразу бросился ему в голову. Тоска стала затушевываться. Захотелось веселья и дерзости.
Он обернулся и посмотрел на сидевших за столиком пьяных рабочих.
Взгляд его встретился с их мутными взглядами.
— Эй, Магир, ты гнушаешься с нами говорить! — закричал первый из них. — Хорошо, я тебя сейчас научу быть вежливым…
Он хотел подняться со стула и не мог. От напряжения широкий шрам на его левой щеке сделался багровым.
Магир, не торопясь, подошел к нему, и глаза его вспыхнули злобно и весело. Он схватил его двум руками за пояс, поднял на воздух и посадил обратно на стул с такой силой, что он, вместе с разлетевшемся вдребезги стулом, очутился па полу.
Его товарищи сразу умолкли и стеклянными глазами уставились на Магира.
— Хватит с нас… — процедил Магир сквозь зубы и ушел из буфета.
Неожиданный подъем у него сменился безразличием. Ему снова стало тоскливо.
Он прошел через ослепительно сверкающий зал, где весело кружились пары и гремела музыка, и вышел на пустынную улицу-шахту.
Он шел быстрыми шагами вперед.
Постепенно затихали звуки веселых танцев, и мертвая тишина, в которой гулко звучали его шаги, окутывала его своей стерегущей напряженностью.
Он свернул направо и, чтобы сократить путь, пошел к месту работ узкими, зигзагообразными переходами.
Он сам не знал, куда и зачем идет. В мозгу не было определенной мысли. Только какая-то тоска и жалость к самому себе почти физической болью сжимала сердце.
Он дошел до круглого озера. Над ним ярко горел электрический фонарь. Свет от него врезался широким острым клином в неподвижно-свинцовую водную поверхность.
С правой стороны озера Магир заметил скамейку.
Подойдя к ней, он сел.
Вокруг было безлюдно и тихо. Он долго сидел, стараясь ни о чем не думать. Тишина была полная. И он почувствовал даже, как у него звенело в ушах от прилива крови.
Вдруг ему почудились отдаленные торопливые шаги. Он не ошибся. Вскоре он увидел вышедшую к озеру Арри.
Она сразу увидела его и торопливо подошла к скамейке.
— Я бежала за тобой… Ты так быстро шел. Что с тобой, Магир?
Магир молча посадил Арри рядом с собой.
Она прижалась к нему и замолчала.
Из-за озера отчетливее стал доноситься шум работ. Это работали кислородные заводы, заменившие функции исчезнувших лесов.
— Слушай, Арри… — заговорил наконец Магир, — у меня сейчас такое чувство, что мы с тобой одни в целом мире. Там, наверху, — холод и смерть. И вокруг планеты мрак и холод. А планета несется к новому солнцу. Когда нашу планету озарят белые лучи, мы должны быть свободными. Будешь ли ты помогать мне? Будешь ли ты вместе со мной, Арри?
