Владимир Михайлов - Люди Приземелья (сборник)
Одновременно экраны начали светлеть – словно за бортом ракеты занималась слабая заря… В ее свете стали смутно видны какие-то вогнутые поверхности, непонятные аппараты, приборы… Мимо одного из экранов промелькнула округлая тень, и сейчас же шорохи послышались со стороны левого борта. Азаров с шумом выдохнул воздух.
Но Коробов уже полностью овладел собой. Обстановка требовала быстрых и решительных действий, и он готов был действовать быстро и решительно.
– Внимание! – сказал он, быть может, чуточку громче, чем следовало. – Искусственный спутник… Этим объясняется все. Сейчас мы встретимся с ними. Как понимаете, церемониал таких встреч пока еще не разработан, но в общих чертах задача ясна: достойно представить свою планету… В любом случае мы немедленно принимаем меры к розыску оставшихся на поверхности товарищей – если их еще не доставили сюда. Понимаете, как бы эти… – он на миг запнулся, – местное население, как бы они там ни выглядели – встречаемся мы с друзьями: у них не может быть никаких причин враждебно отнестись к разумным жителям иной планеты. Встречать их будем у люка… Слышите? Опять стучатся… Ну ничего, ничего, – утешил он тех, невидимых, – сейчас оденемся…
– Одному надо остаться в ракете, – уточнил Калве и сделал шаг по направлению к шкафу со скафандрами.
– Я пойду, Игнатьич! – сказал Азаров. – Хоть теперь-то…
– Нет, – ответил Коробов. – Минуточку! – оборвал он собравшегося что-то возразить Азарова. – Для дискуссий будет отведено специальное время… впоследствии. Пока твоя задача – наладить связь с нашими и не терять связи с нами – если мы будем вынуждены выйти из ракеты.
Азаров замотал головой, но покорно отошел к рации.
Коробов оглядел рубку, сложил стопочкой на откидном столике рабочие тетради, рукавом смахнул с матово блестевшего пульта какую-то пылинку, еще раз окинул все критическим взглядом.
– Ну, пошли…
Они быстро надели скафандры, проверили кислород, связь. Калве спросил Коробова:
– У них зарядка обычная?
– Полтора часа дыхания, шесть часов энергии при полном расходе без прожектора… Надо захватить по запасному баллону – на всякий случай…
– Я возьму аптечку, – сказал Калве. – Тоже… на всякий случай.
Коробов кивнул, вздохнул и чертыхнулся. Потом сказал:
– Ну, поехали. Они уже пятнадцать минут как вышли из ракеты…
Люк открывался медленно… Наконец над их головами засветился, замерцал серым рассеянным светом выход. Они не услышали свиста, с каким воздух из тамбура должен был стремительно вырваться в пустоту.
– Какая-то атмосфера здесь, значит, есть… – сказал Коробов. – Ну да оно и понятно: paз есть живые…
Ни одним словом сверх этого он не почтил чужой, загадочный, сказочный мир – сказочный хотя бы потому, что еще час тому назад никто не поверил бы в самое его существование. Калве понимал Коробова, однако ему захотелось задержаться, попытаться хотя бы сформулировать мысленно – с чего же начать знакомство…
Он неотрывно глядел на отверстие люка, откуда должны были показаться хозяева спутника. Они медлили: прошла минута, вторая, третья, а ни одно живое существо так и не появлялось. Коробов усмехнулся, сказал:
– Да, смельчаками их не назовешь… Ну что же – покажем пример…
Он вылез наружу, огляделся.
Ракета наклонно лежала на длинной, чуть вогнутой платформе, один край ее – с той стороны, где находился люк, – они могли рассмотреть во всех подробностях. Двумя уцелевшими кормовыми амортизаторами ракета, очевидно, во что-то упиралась. Стучавшие в оболочку куда-то скрылись – никого не было видно, но Калве, вскарабкавшемуся вслед за пилотом, все время казалось, что он чувствует чей-то пристальный, неотступный, тяжелый взгляд.
– Что же, прыгнем? – спросил Коробов. – Невысоко, метра три до пола…
– А обратно?
– Обратно – нас будет четверо, справимся, подсадим друг друга, – сказал Коробов так уверенно, как будто не впервые приходилось ему разыскивать друзей на чужих искусственных спутниках.
Осторожно, придерживаясь за люк, они соскочили на платформу. Подойдя к самому ее краю и еще раз оглядевшись в надежде увидеть хоть одно живое существо, спрыгнули на пол. Легко ступая, отошли от ракеты на несколько шагов. Калве глянул на часы, потом – на абсолютный термометр.
– Двести семьдесят восемь – значит, пять по Цельсию… Давление – триста.
– Что ж, приемлемо, пока мы в скафандрах, – спокойно откликнулся Коробов. – Но куда же мы, в конце концов, попали? Где гостеприимное население? Где оркестр, цветы?
Они находились в большом, похожем на ангар зале. Внешняя, широкая стена его – в которую упиралась эстакада с лежавшей на ней ракетой – была чуть выгнута наружу, противоположная, узкая, казалась выпуклой, словно обе были дугами концентрических окружностей. Плавно, без углов стены переходили в высокий потолок. Оттуда, сверху и исходило непонятное светлое мерцание.
Межпланетный корабль занимал чуть больше половины платформы, хотя он и достигал шестидесяти метров в длину. Платформа покоилась на ажурном переплете. Его образовывали странно выгнутые, сложно переплетавшиеся, переходившие одна в другую круглые балки. Верхний конец платформы разглядеть в этом сером, мглистом свете было трудно – он как бы терялся в тумане.
Вдоль стен огромного – примерно сто двадцать метров в длину – зала, который эстакада с ракетой делила точно пополам, возвышались какие-то машины или приборы неизвестного назначения; форма их была, видно, хорошо продумана, точно выверена, хотя и казалась непривычной для земного глаза: много острых углов, вогнутых поверхностей, нависающих, выдающихся плоскостей. Но все они создавали впечатление стройной системы, объединенной общим замыслом и стилем. Коробов привык по внешнему виду машин судить об уровне техники. Судя по всему, здесь этот уровень был достаточно высок.
Отовсюду дружелюбно – или это так казалось? – подмигивали разноцветные огоньки. Вдоль стен тянулись трубы и кабели со множеством ответвлений, вентилей, патрубков, непонятных грибообразных отростков, голубых блестевших наконечников, экранов с нервно пульсирующими огоньками… Разреженная атмосфера доносила легкий гул. Но никого не было видно, никто так и не захотел показаться людям. Очевидно, хозяева предпочитали наблюдать за гостями откуда-нибудь из укрытия.
– А проводочка у них наружная, – сказал Коробов. – У нас такого безобразия бы не допустили…
Калве кивнул. Он не удивился замечанию Коробова: и у него самого было такое впечатление, словно это не на другой планете находились они, а просто на каком-то вполне земном заводе, хотя и неизвестного назначения. Здесь ничто не тяготило чем-то таинственным, потусторонним, – наоборот, хотя многое для них и оставалось пока непонятным, но в общем все было схоже с тем, что они оставили на Земле. Хотя бы вон та машина, определенно напоминавшая формой автомобиль, только почему-то перевернутый вверх колесами. Конечно, это был вовсе не автомобиль, но воспринимался именно как чисто земная вещь… Над этим стоило поразмыслить, но для размышления сейчас не было времени.
