Филип Дик - Кланы Альфанской Луны
— Лорд Раннинг Клэм у себя в комнате, — отозвалась она с мягким нажимом, — и может принимать твои мысли. Если ты решишь покончить с собой, он услышит и помешает. Так что, если ты все-таки собираешься…
— О’кэй, — ответил Чак. — Не буду даже пытаться.
Он вышел с Элвудом и Петри, Джоан последовала за ними.
Когда они шли по коридору, он заметил, что дверь в комнату студняка открыта. Большой желтый бугор шевельнулся, изображая приветствие.
— Тебе тоже спасибо, — с иронией сказал Чак и пошел следом за своими сослуживцами из ЦРУ.
* * *По дороге в контору Ната Уилдера в Сан-Франциско Джек Элвуд заметил:
— Ты, конечно, слышал об «Операции Пятьдесят Минут». Мы попросили включить туда нашего человека. Обычная просьба, которую, разумеется, учли. — Он задумчиво смотрел на Чака. — Думаю, в этом случае мы используем симулакрона.
Чак Риттерсдорф равнодушно кивнул. Использование симулакронов в потенциально опасных ситуациях было обычным делом. ЦРУ не любило терять людей.
— Симулакрон, — сказал Элвуд, — заказанный для нас «Дженерал Дайнемикс» в Пало Альто, уже закончен, и ты можешь его осмотреть. — Он вынул из кармана карточку и прочел запись. — Его зовут Дэниел Мэйджбум, двадцать шесть лет, англосакс… Закончил университет в Стэнфорде, магистр политологии. Год учился в Сан-Хосе, потом поступил в ЦРУ. Именно это мы скажем остальным участникам операции. Только мы будем знать, что он симулакрон и собирает данные для нас. Пока мы еще не решили, кто будет им управлять. Может быть, Джонсон.
— Этот дурак? — фыркнул Чак.
До определенной степени симулакрон мог действовать самостоятельно, но операция подобного типа требовала слишком сложных решений. Предоставленный самому себе, Дэн Мэйджбум наверняка будет скоро раскрыт. Он мог ходить, говорить, но когда подходило время выбора линии поведения, хороший оператор, сидевший в совершенно безопасном Первом Уровне здания ЦРУ в Сан-Франциско, брал управление на себя.
Когда они поставили машину на крыше конторы Ната Уилдера, Элвуд задумчиво добавил:
— Я думал, Чак, что Дэном мог бы управлять ты. Джонсон, как ты сам заметил, не из лучших.
Чак удивленно воззрился на него.
— Почему? Это не моя работа. — Он знал, что ЦРУ располагало корпусом людей, специально обученных управлять симулакронами.
— Прими это, как своего рода услугу, — медленно сказал Элвуд, глядя на напряженное послеобеденное воздушное движение, висевшее над городом, словно облако дыма. — Ты мог бы оказаться рядом со своей женой, говорить с ней.
— Абсолютно исключено, — ответил Чак, помолчав.
— Ну, хотя бы затем, чтобы за ней наблюдать.
— Зачем?! — Чака захлестнула ярость и негодование.
— Будем реалистами, — сказал Элвуд. — Для психиатров ЦРУ очевидно, что ты все еще любишь ее. А нам нужен штатный оператор для Дэна Мэйджбума. Петри несколько недель может пописать сценарии. Попробуй и увидишь, что тебе понравится. Если же нет — вернешься к своим бумагам. Боже мой, ты годами программировал симулакронов и, держу пари, эта работа покажется тебе чепуховой. Ты будешь на том же корабле, что и Мэри, приземлишься на Альфе Третьей Эм-два вместе с ней.
— Нет, — повторил Чак. Он открыл дверь машины и вышел на посадочную плиту. — Увидимся позднее. Спасибо, что подвезли.
— Ты же знаешь, я мог бы приказать тебе, — заметил Элвуд. — И я сделал бы это, если бы знал, что так будет лучше для тебя. Кстати, так оно и есть. Пожалуй, вот что я сделаю: возьму в ФБР дело твоей жены и внимательно просмотрю его. В зависимости от того, какого она типа человек… — Он махнул рукой. — На основании этого я и приму решение.
— А кем она должна быть, чтобы я следил за ней симулакроном ЦРУ? — спросил Чак.
— Женщиной, к которой стоит вернуться, — ответил Элвуд и закрыл дверь машины.
Петри запустил двигатель, и машина взмыла в небо. Чак проводил ее взглядом.
— Типичное суждение цеэрушника, — саркастически сказал он самому себе. — Пора бы уже привыкнуть.
Но в одном Элвуд был прав: он запрограммировал множество симулакронов вполне убедительной риторикой. Если бы он взял управление в свои руки, то мог бы не только успешно управлять Дэном Мэйджбумом, или как там его зовут, но смог бы превратить робота в тонкий инструмент, с помощью которого обманывал бы и даже уничтожал окружающих. Сам он не обладал даром убеждения, однако был мастером своего дела. Дэн Мэйджбум в его руках мог бы встретиться с Мэри лицом к лицу… и Джек Элвуд знал это лучше всех. Ничего удивительного, что он предложил это Чаку.
Однако эта идея вызвала у него отвращение. Он буквально корчился при одной мысли об этом и все-таки не мог отказаться — ведь на Земле тоже не было ничего хорошего.
Следовало найти человека, на которого можно было бы положиться во время управления симулакроном. Кого-нибудь, кто мог охранять его интересы… например, Петри.
Потом он подумал: «А какие они — мои интересы?» Глубоко задумавшись, Чак пошел по платформе; новая идея, подсунутая Элвудом, незаметно овладела его мыслями.
Симулакрон ЦРУ с Мэри на далеком спутнике совершенно иной звездной системы, среди больных людей безумного общества… там он мог бы сделать кое-что, и это сошло бы ему с рук. Однако, это не та идея, которой можно с кем-то поделиться. Он даже себе не смел признаться в этом намерении, и все же это имело некоторые преимущества перед самоубийством, до которого он почти дошел. «В тамошних условиях, да еще с помощью машины ЦРУ, или точнее, «Дженерал Дайнемикс», я мог бы убить ее, — сказал он сам себе. — И почти наверняка был бы оправдан, потому что симулакрон, управляемый с такого расстояния, часто действует по своему усмотрению. Стоит попробовать. В суде я буду утверждать, что симулакрон действовал сам. Я могу представить бесчисленные документы, доказывающие, что роботы часто делают такое… История ЦРУ полна таких вот проколов в самые решающие моменты. И следствие ни черта не докажет».
Он подошел к двери Ната Уилдера, открыл ее и вошел внутрь, продолжая размышлять о том же.
Хорошая это идея или плохая, но она из тех, которые нескоро выветриваются из головы, если уж в нее попали. Подобно idee fixe[2], она захватила все его мысли и уходить не собиралась.
Даже теоретически это не могло быть «идеальным преступлением». Вся тяжесть подозрений падет именно на него. Судья — кто бы ни вел это дело — сразу поймет, что произошло, как и репортеры, среди которых — самые умные головы США. Но подозрения и доказательства — вещи разные. Кроме того, он до некоторой степени мог скрыться за завесой тайны, постоянно окружающей действия ЦРУ.
