Валерий Гвоздей - Клуб любителей фантастики, 2013
— Что это за издевательство?! Мы не потерпим такой насмешки! — «позеленел» инопланетянин, отшвырнув документ в сторону.
— Что вас разгневало? — удивился Декард.
— В тексте договора вы то и дело употребляете слово «Содружества Людей»! — сказав это, он сплюнул на пол, — Я сначала подумал, что вы оговорились, но теперь я понимаю, что вы говорите так намеренно.
— А в чём, собственно говоря, проблема? — ещё больше удивился человек.
— В том, что на нашем языке это значит кое-что не слишком приятное. Примерно как все, кроме нас, дураки! Большие космические болваны! — шея у чужака вздулась и приняла агрессивный вид.
— То же самое я могу сказать о вас!
— Не понял?
— Вы называете себя Мой’Нбог, что уже ставит в нас в невольную зависимость от вас. Это неправильно! — парировал дипломат землян.
— А как же прикажете нас называть? — настала пора удивиться Кса’Туру.
— Мы зовём вас «Проксимианцы», по имени системы, откуда вы появились.
Глаза пришельца наполнились яростью:
— Как вы нас называете?
— Проксимианцы, — спокойно ответил человек, на всякий случай давая тайный жест о помощи своей охране.
— Мы пришли сюда, дабы заключить мир, а вы нас смертельно оскорбили. Это слово означает тяжелейшее преступление у меня на родине. Как вы могли так поступить?! — проявляя дипломатическую выдержку, сказал Кса’Тур. — А мы ещё называли вас «Раа’бы», что значит сильные духом!
— Как вы сказали? Раа’бы?! — получив утвердительный кивок, Декард встал со стула и сказал, — боюсь, вы правы, дорогой товарищ, мир между нами невозможен!
И война продолжилась, приближаясь к своему окончательному исходу. ТМ
Валерий Гвоздей
ИДЕАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
3'2013
Я назвался, глядя в камеру интерфона, прикреплённого к столбу.
Ворота из кованого железа автоматически разошлись в стороны. Я въехал.
Во двор особняка вела аллея из кипарисов и олив, вековых, как минимум. Со всех сторон — цветущие клумбы, ровные лужайки. Одна зелень, украшающая двор, стоила миллионы. Это слегка давило. А ведь я заранее готовил себя к встрече с миллиардером Леоном Горансом.
Машину я оставил на парковке и пошёл к крыльцу. Дом впечатлял. Три этажа. Фасад был отделан декоративным камнем. Сказочный замок.
В лобби тоже кругом пышная зелень, чистая, ухоженная.
Меня встретил лакей, одетый в ливрею.
Вслед за лакеем выступили двое из охраны, в чёрных костюмах.
Сканер и металлоискатель дали им возможность убедиться, что я без оружия. Не так уж много здесь охраны. Видимо, хозяин больше доверяет технике.
Лакей показывал дорогу. У высокой двери на втором этаже почтительно склонился.
Блуждания по дому закончились. Я ступил в кабинет.
Чёрная кожа. Столики чёрного дерева с гнутыми ножками.
В нишах стен — какие-то бюсты.
Хозяин сидел за письменным столом в глубине. Он и сам напоминал застывший бюст — в белом костюме, седой, бледный.
Ритуал приветствия хозяин скомкал. Приступил к деловой части, поглядывая в распечатку, лежащую на столе. Говорил тихо и монотонно, слабым голосом. Людей вроде меня зовут, когда что-то произошло, а в полицию обратиться нельзя. Боязнь огласки у богачей иной раз носит мистический характер. И вот поэтому конфиденциальность в моей деятельности является важнейшей составной частью профессионализма.
Я молча слушал, не делая записей, хотя многое запомнить трудно. Пусть клиент думает, что у меня в голове компьютер. Всё равно потом он даст мне распечатку. Леон Горанс помолчал, несколько раз пробежал глазами лист — не упустил ли чего.
Аванс я получил, распечатку и несколько фотографий — тоже.
Напоследок Горанс спросил:
— Что ещё вам потребуется?
У частного детектива ответ на такой вопрос должен быть наготове.
Храня самый чистосердечный вид, я сказал:
— Неограниченный расходный счёт.
— Хорошо. Информируйте меня о каждом шаге.
— Непременно.
Я несколько покривил душой. Отчётами я себя никогда особо не утруждаю. Предстояло отыскать пропавшего сына. Такие случаи у меня уже были. У богачей всегда проблемы с детьми. У бедняков тоже хватает проблем с детьми, но у богачей эти проблемы как-то нагляднее. Иной раз детей похищают с целью выкупа. Иной раз дети сами инсценируют похищение, чтобы родители обратили на них внимание. Бывает, что избалованное чадо сбегает из дома в поисках новых впечатлений. А порой всё происходит из-за пылкой влюблённости.
О мотивах я думаю, когда они важны для поисков.
Роби Горансу недавно исполнилось семнадцать лет. Единственный ребёнок. К тому же — возраст. Повышенная эмоциональность, гормональные всплески. Известное дело.
Никакой записки Роби не оставил — пропал, возвращаясь с теннисного корта. Пока что с требованием выкупа никто к его отцу не обратился.
Покинув особняк, я неспешно ехал к городу, в контору. На ходу размышлял, прикидывал свои первые шаги. Слежку я заметил сразу. Велась она по-дилетантски, неуклюже. Причём, использовалась только одна машина, старый тёмно-синий «форд». За рулём сидел незнакомый тип в шляпе и в чёрных очках.
В городе я решил оторваться: перестраивался из одного ряда в другой, разгонялся и резко сбрасывал набранную скорость, давал сигнал поворота и ехал после этого прямо. Но «хвост» не отставал. Между тем, плотность транспортного потока увеличивалась. И для манёвров всё меньше возможностей.
Заметив впереди кафе, я припарковался, хотел выпить чашечку «эспрессо» и посмотреть, что будет.
Через минуту вошёл мой упорный преследователь, в шляпе и с длинными волосами — на манер рок-музыкантов семидесятых. Волосы натуральными не выглядели.
Более нелепого соглядатая вообразить трудно.
Это был невысокий, щуплый человек явно холерического темперамента, с порывистыми, резкими движениями, с гротескной мимикой. Он держался нервно и озирался по сторонам. С целью маскировки сел за столик, но даже выбрать хорошее, удобное место не смог — торчал как пень среди пустующих столиков. Чтобы создать впечатление сугубой непринуждённости, снял шляпу, вместе с париком. И стал ею обмахиваться, потому что взмок.
Когда заметил оплошность, хлопнул по лысине, схватив парик, нахлобучил на голову.
Покраснел.
Честно говоря, он вызывал жалость. Поймав его косой взгляд, я кивнул, словно приветствуя друга.
Его реакция была неожиданной.
Он вскочил, устремился ко мне, сел передо мной. Сорвал с лица очки. Я увидел его глаза, карие, выпученные, растерянные.
