Константин Якименко - Сны призрака
Он отрубил связь и все-таки отключил дворецкого. Затем вынул карту, закрыл в столе и расстелил диван. Профессору нередко доводилось ночевать в кабинете, когда он вот так засиживался допоздна. Если бы кто увидел его в такие минуты, ни за что бы не подумал, что этот человек владеет огромным состоянием.
«И все-таки это глупо. Кем бы Кейвон Хаймс ни был, ничего он мне не сделает», — подумал Чанхиун напоследок и с этой мыслью заснул.
* * *
Утром профессора Чанхиуна разбудила мелодичная трель будильника. Обычно он без труда просыпался на рассвете, но сейчас почувствовал, что не имеет никакого желания вставать. Он даже подумал, не выпил ли вчера лишнего, но память подсказывала, что ничего подобного не было, а вариант «упиться до белого духа» Имак не допускал в принципе. И вообще, к чему эти пустые рассуждения: он хорошо помнил, как к нему явился неожиданный посетитель, а потом… потом все пошло наперекосяк.
Наконец профессор пересилил себя и встал. В конце концов, время дорого: нужно поскорее разобраться с проектом «Интергалактик» и решить, как использовать его на благо «Хейгорна», учитывая, что «Призрак» только что перешел в их распоряжение. Чанхиун сунул все ту же карту в комп и развернул перед собой чертеж, вспоминая, на чем он вчера остановился. Однако головная боль здорово мешала сосредоточиться.
«Здесь не хватает воздуха», — решил профессор и попросил дворецкого открыть окно. Тот отомкнул рамы и слегка раздвинул их.
— На всю ширину, — приказал Чанхиун.
Створки распахнулись полностью. Хозяин кабинета встал возле подоконника и вдохнул полной грудью. Он специально выбрал такое расположение своей рабочей комнаты, чтобы окна выходили не в сторону города, а в противоположную — где находился парк компании, переходящий за оградой в лес. Профессор видел кривые изгибы речки Гурах, струившейся среди зелени. Чуть дальше слева начинались поля, за ними виднелись деревеньки — и не скажешь, что он смотрит на все это из огромного небоскреба на краю многомиллионной столицы.
«Значит, Хаймс говорил, что я выпаду отсюда? — подумал Чанхиун. — Какая чепуха!»
Он вернулся за стол. Затем распорядился в пространство:
— Сделай и принеси завтрак.
Ожидая, когда появится еда, ученый вернулся к чертежу; мысли потихоньку возвращались в нужное русло. Он уже почти успокоился, когда перед глазами будто встало лицо вчерашнего гостя: «На самом деле в рамках заперты вы, профессор». Рука дернулась и попала не по той клавише — к счастью, ничего страшного из-за этого не случилось. «Нет, это уже совсем не годится», — подумал Чанхиун, вытащил склянку успокаивающего и капнул на язык. Вдруг сообразил, что совершенно забыл про утреннюю пробежку. Собрался плюнуть на все и спуститься вниз, когда в комнату въехала тележка с подносом, на котором стояла чашка гухейта и горячая запеканка. Профессор махнул рукой, поставил поднос на стол и отпустил тележку; взял горячую посудину левой рукой.
Порыв ветра ворвался в комнату — на столе зашелестели бумажки. Чанхиун вздрогнул, чашка выскользнула из пальцев и полетела на пол. Гухейт растекся темным пятном. Профессор в сердцах шлепнул себя по ноге. «С этим надо что-то делать, приводить себя в порядок, — думал он, — но сначала разобраться с документами „Интергалактик", это прежде всего. Сказать дворецкому, чтобы принес еще напитка?» Нет, пить что-то уже не хотелось, есть, впрочем, тоже не очень. Он отставил тарелку на край стола- «потом доем» — и пересел поближе к компу. В который раз глянул на злополучный чертеж — ну сколько можно с ним возиться? Голова болела меньше, чем спросонья, но все-таки не успокаивалась. Может, ну ее пока, эту принципиальную схему, посмотреть для начала что-нибудь другое?
Чанхиун вытащил файл, раскрыл его и начал проглядывать содержимое. Вдруг от окна раздался крик и вслед за ним, захлопав крыльями, в комнату влетел орхун. Нагло щелкнув клювом, птица опустилась на тарелку, из которой ел профессор, и принялась клевать его запеканку.
— Пошла отсюда! — крикнул Имак и подумал: надо было прикрыть окно хотя бы до половины.
Но орхун, кажется, обалдел от счастья и бросать такое количество дармовой пищи явно не хотел. Чанхиун вскочил, потянулся за птицей и едва не ухватил ее за торчащий сзади хохолок, однако та успела отпрыгнуть и взлететь. Но комнату все же не покинула, а только поднялась над окном и устроилась там на камере, рассчитывая попозже улучить подходящий момент и закончить трапезу.
— Убирайся! Кыш! — заорал профессор, кидаясь к окну.
Правая нога его опустилась на осколок разбитой чашки — точнехонько в середину разлитого гухейта. Он стремительно поехал вперед, носком уперся в стену, но разгон был слишком велик — тело перевесилось через низкий подоконник. Чанхиун беспорядочно замахал руками, сам напоминая птицу. На какой-то миг его движение замедлилось — правая туфля зацепилась за карниз. Но это лишь ненадолго задержало его. Уже в следующую секунду нога соскользнула, и главный специалист «Хейгорна» полетел вниз с двухсотого этажа.
«Опять я сглупил, — невпопад подумал он, — надо было сразу же скомандовать дворецкому убрать осколки». Возможно, это была его последняя мысль.
III
Квалин снова с надеждой посмотрел на датчик живых форм. Но красная точка на нем ясно показывала, что неизвестное существо и не думало отставать. Напротив, дистанция сокращалась на глазах. И Михаилу ничего не оставалось, кроме как продолжать бег по странно извивающемуся блестящему коридору «Призрака».
— Эй! Петька! Леха! Отзовитесь, вашу мать! — кричал он, надеясь, что помощь уже близко.
Но ответом была тишина — он не слышал ничего, кроме отзвука собственных шагов. Увидев, что биоформа уже совсем рядом, Квалин схватился за лучемет, развернулся и собрался выстрелить. Но кнопка не нажималась — разведчик давил на нее с силой, однако та будто застряла и плевать хотела на то, что от успешного выстрела зависела жизнь обладателя оружия. Михаил отбросил лучемет и снова глянул на датчик. Теперь тот показывал и вовсе дикую картину: красная точка пропала, а стрелка направления вертелась по кругу, как стрелка компаса в районе магнитной аномалии. Куда же бежать? Квалин стал озираться по сторонам, когда услышал громовой голос, доносящийся будто с самого неба:
— Слышишь меня, Квалин? С тобой говорит компания «Хейгорн»! Мы купили «Призрак» и теперь владеем им по своему усмотрению! И сейчас наше усмотрение такое: всякий, кто не успел вовремя его покинуть, должен быть уничтожен! — последнее слово разнеслось по кораблю, и эхо повторило его десяток раз с разными интонациями.
