Дэвид Бартелл - Проверочный сигнал
В ее письме говорилось то же самое. Компания сделала мне что-то плохое, писала Тина, и она им помогла. Чем? Уговорила меня отрезать руки, вот чем. Причем не только отрезать, но и пожертвовать их на опыты. Такое впечатление, что это и было основной целью: заставить меня подписать отказ от ампутированных органов.
Не зная, чем именно я интересуюсь, мой босс Дейв прислал мне несколько интересных ссылок. Наш «Счастливый случай» и другие подобные компании находятся в жестких рамках патентного права. Нельзя запатентовать вещества или целые организмы, распространенные в природе как норма. Давным-давно лаборатории пытались получить патент на гены, созданные по образцам представителей племен третьего мира, а кто-то даже пытался присвоить себе весь человеческий геном. «Вампиры» — вот как их стали называть тогда. И тем не менее спрос на новые средства продления жизни оказался велик. Где же было взять деньги на дорогостоящие исследования в этой наполовину государственной индустрии?
Вот тут-то и появилась «Гения». Патентовать вымершие нечеловекообразные организмы законом не запрещалось, поскольку живых заинтересованных сторон уже не существовало. Если вам удалось регенерировать ДНК динозавра, вы могли либо присвоить его и оставить у себя в собственности, либо запатентовать и сделать на этом деньги. Еще одна вещь, которую разрешалось патентовать, это трансгенные организмы, созданные из нескольких видов, срощенных вместе. К этим двум типам, в основном, и принадлежало большинство наших объектов.
Проблема с трансгенами заключалась в том, что незаконно было создавать, так сказать, «действующие модели» — слишком велик был потенциальный биологический риск. Вымершие виды тоже находились под контролем, но меньшим. Одна школа научной мысли утверждала, что раз они когда-то обитали на планете, то по отношению к современным формам жизни они не являются взаимоисключающими, тогда как другое мнение гласило, что могут и являться. Эта неуверенность оставляла лазейки в законе.
Я попытался вычислить, являюсь ли единственным представителем какого-то вида (этот случай не подпадал под существующие законы) или же каким-то образом соответствую типичным категориям, с которыми имеет дело наша «Гения». Настало время проконсультироваться со специалистом по патентному праву.
Ее звали Маккензи, и из ее офиса в небоскребе открывался именно такой вид, какие обычно показывают по телевизору. Сам офис выглядел не слишком эффектно. Мебель стояла дешевенькая, а на смартдеске невозможно было что-нибудь разглядеть из-за сваленных кучей книг и бумаг. Маккензи оказалась симпатичной женщиной лет пятидесяти, с гладко зачесанными назад светлыми волосами. Я смущался, ерзал в потертом кожаном кресле, потирая бока и надеясь, что мои раны не начнут кровоточить.
Маккензи сразу же уловила суть, едва я рассказал ей про свои ампутированные и присвоенные кем-то конечности.
— Когда вы подписали отказ от образцов ткани, — заключила она, — они стали собственностью нового владельца, при условии, что они используются в соответствии с условиями договора.
— И это означает?
— Если ваши ткани в норме не встречаются в природе и если обладают тем потенциалом, которым, как мне кажется, они обладают, это означает, что ваша компания может их запатентовать. На их основе они могут разрабатывать медикаменты и методы лечения и собирать барыши. Вы же не получите ничего.
Она продолжала, увлеченно перечисляя прецеденты подобных дел, как удачных, так и проваленных. Мур, Слейвин, Йорк против Джонса и прочие славные имена. Килрой против Джорджа Вашингтона. Прямо как в университете, ей-богу. Все это началось, когда до людей вдруг дошло, что информация, необходимая для лечения многих серьезных болезней, на самом деле доступна и совершенно бесплатна. В скопившихся за десятки лет военно-медицинских архивах имелись достоверные данные, по которым можно было установить взаимосвязь между всевозможными болезнями и генетической историей, пищевыми привычками, воздействием вредных веществ и так далее. Все, что нужно было сделать — сопоставить эти данные, и революция в медицине обеспечена. Некоторое время министерство обороны и медики сражались за сохранение врачебной тайны (а уж сражаться они умеют), пока кто-то не нашел способ использовать эту информацию анонимно.
Просто убрать имена было недостаточно. Предстояло выстроить целый ряд совершенно иных данных, используя не только вымышленные имена, но и вымышленное место рождения, вымышленные лекарства и вымышленные болезни. Эта «продезинфицированная» информация выставлялась на продажу, и такие компании, как наша, пользовались ею постоянно. Обнаружив что-нибудь интересное, мы обязаны были представить открытие в Министерство обороны, которое переводило этот результат в реальный мир, используя специальный декодер. Мы платили установленную мзду, и нам предоставлялись эксклюзивные права'на открытие.
Однако сама идея того, что кто-то хочет запатентовать образцы моих тканей, выбила меня из колеи. Должно быть, вид у меня был озадаченный, потому что Маккензи отложила перо, скрестила руки на груди и вздохнула.
— Попробую объяснить доступнее, — сказала она. — Если бы законы были немного другими, вы могли бы запатентовать себя сами. Это не совсем точно, но для простоты позвольте мне выразиться так. Физический недостаток может быть запатентован, поскольку он не является нормальным человеческим состоянием. Вы — единственное заинтересованное лицо, так что можете получить патент на свои плохие гены, или хорошие стволовые клетки, или на что-то еще, что делает вас уникальным. Однако в нашем случае произошло, по-видимому, то, что компьютер вашей компании создал… э-э… Как это у вас называется?
— Объект.
— Да, объект, похожий на вас. И тогда кто-то вдруг обнаружил, что вы уже существуете.
— Меня трудно не заметить. Она кивнула из вежливости.
— Другой вариант: они знали, что ваши руки могут регенерировать, и создали этот ваш проверочный сигнал в качестве ловушки. В любом случае, они выстроили ситуацию так, чтобы заставить вас удалить лишние конечности и отказаться от них.
— Черт возьми, они постарались на славу.
— Эта ваша система, «Гения», сама по себе не в состоянии что-либо запатентовать. Чтобы получить патент, нужно доказать, что изобретение является полезным. Для этого должна существовать другая программа.
— Симулятор. Система, которая создает виртуальные организмы и забавляется с ними, как хочет, чтобы посмотреть: помогут они вылечить рак или что-нибудь в этом роде.
— У вас там, я вижу, все предусмотрено, — она улыбнулась. — Теперь что касается договора, по которому вы отказались от отчужденных тканей. Какие там были условия?
