Ирина Станковская - Фантастическое ассорти. Сборник рассказов
– Извините? – недоумённо спросила певица. – Разве мы знакомы?
– У неё амнезия! – протелепатировала Барби Наташе.
– Папа, она тебя не помнит! – прошептала Наташа, беря отца под руку. – Она тебя не помнит!
Барби, быстро перебирая лапками, подбежала к певице. Она подняла мордочку и посмотрела Симонетте в глаза. Воцарилась тишина, прерываемая только плеском волн за открытым иллюминатором. Через некоторое время Барби фыркнула и отвела взгляд.
– Эдвард, – медленно произнесла Симонетта Хэм.
– Мама? – неуверенно спросила Наташа.
– Я заметила, как они похожи, но думала, что мне показалось! – сказала жениху Камилла.
Обнимая одной рукой вновь обретённую жену, мистер Хэм другой рукой ласково поглаживал серую спинку модифицированной крысы.
– Вы не находите, что происшедшие события в реальности невозможны?! – спросила Симонетта Хэм, когда муж и дочь ввели её в курс дела. – Я ведь никогда не пела, и только после травмы обрела эту способность! Наверное, поэтому ты меня и не нашёл. Я помнила только своё имя, меня заново учили всему.
– Да, – воскликнул мистер Хэм, – это чудо!
Доктор Патологиус кашлянул.
– Так, профессор, – подступила к нему Наташа, – не обошлось без вас, да?
Камилла хотела было выступить в защиту Патологиуса, но по его смущённому виду поняла, что пока лучше помолчать.
– Барби рассказала мне, что у Наташи был мой генератор счастья, – промямлил Патологиус, цепляясь за надёжную руку невесты.
– Он здесь, – вспомнил мистер Хэм и, опустившись перед чемоданом, извлёк из него бывший стрип-шест.
Патологиус взял прибор и придирчиво осмотрел, потом нажал несколько кнопочек.
– А вы ещё преследовали меня за мои эксперименты! – с обиженным видом обратился он к главе Синдиката.
– Что произошло? – с тревогой спросила Наташа-Симонетта.
– Вы не били генератором о какой-нибудь твёрдый предмет? – поинтересовался учёный, внимательно разглядывая усеянную кнопками-пупырышками поверхность прибора.
– Била! – нехотя призналась Наташа, вспомнив жуткую сцену в подземелье.
– Ну что же, – констатировал Патологиус, – мой генератор счастья – многофункциональное устройство. Вы случайно нажали редкую комбинацию, активирующую функцию «счастливые совпадения», и обеспечили себе нынешнее счастье.
Профессор горестно вздохнул и подошёл к иллюминатору.
– Энергия прибора почти на исходе. Я думаю, надо избавиться от него. Я теперь человек семейный, мне не к лицу всякие фокусы.
Мистер Хэм пожал Патологиусу руку.
– Да, правильное решение, – сказал он, – а то вдруг напоследок к нам зайдёт добрый дядюшка Леонард. Он страшный зануда, и меня греет мысль, что сейчас он где-то в другой галактике!
Патологиус поднял руку и швырнул генератор счастья в иллюминатор.
Некоторое время все скорбно молчали.
– Ну вот, прощайте счастливые совпадения! – воскликнула Наташа, подставляя Барби ладонь. Крыса прижалась к ней и Наташа поняла, что ни за что не вернёт её хозяину. В крайнем случае, будет отпускать погостить. Осмелевший Макс обнял Наташу за плечи.
– Я думаю, надо выйти на воздух, – предложил мистер Хэм.
Компания направилась к двери, оживлённо беседуя. Чья-то высокая фигура преградила им путь.
– Слышу, знакомые голоса! – весело прогнусавил лысый джентльмен, раскрывая объятия мистеру Хэму.
– А, здравствуй, Леонард! – деревянным голосом произнёс отец Наташи.
Генератор счастья плавно опускался в морские глубины. Он только-только пересёк зону красных водорослей, как вдруг большая рыба, сомкнув челюсти, разгрызла его пополам. Обломки разлетелись в разные стороны и продолжили путешествие на дно. Рыба была в плохом настроении. За весь день ей не попалось ничего съестного, и вот, опять неудача. Она понуро поплыла дальше, без всякой надежды на лучшее. Вдруг перед ней замаячил пук съедобных водорослей, через пару метров удалось поймать несколько зазевавшихся рыбок. Удача не оставила последнюю жертву генератора – скопления съедобных водорослей не исчезали с её пути. Рыба приободрилась, весело заработали сильные плавники. Она стрелой летела вперёд, зорко оглядывая окрестности. Рыба была по-настоящему счастлива!
Сердце монстра
Я вскрываю конверт. В скольких же руках он побывал! Пятна, какие-то цифры, выведенные чужим поспешным почерком. Сургучная печать раскрошилась и кажется повреждённой, словно кто-то надломил её, но не осмелился окончательно разъединить половинки.
– Кто принёс письмо? – спрашиваю я с недовольным видом.
Фрау Зёнле обиженно поджимает губы:
– Я могу спросить Ганса. Если не ошибаюсь, он занимается почтой!
Она кухарка и пришла узнать насчёт обеда. Фрикасе из курицы с грибами? Свиная отбивная на косточке? Тушёная говядина с черносливом? Почтой действительно занимается старый Ганс. Фрау Зёнле имеет полное право обижаться. Но она не догадывается, что своими дурацкими вопросами я маскирую страх и неуверенность. В ушах до сих пор стоит язвительный смех профессора Галко. Мои попытки двинуться в необычном направлении исследования человеческого организма он окрестил «гипотезой бредоноса». Конечно, что я могу поделать?! Без фактов моё предположение о возможности гармонического соединения живого и неживого обречено остаться пустоцветом на древе познания, бесплодной алхимической штудией. При желании я мог бы добыть доказательства. Грязный конверт в моих руках – тому подтверждение. Но с годами подобная возможность представляется мне всё ужасней и ужасней. О, как безрассудна и глупа молодость!
Ганс, шаркая ногами, приходит и долго вертит в морщинистых руках замусоленный конверт.
– Вроде бы пришло с утренней почтой, – говорит он наконец, – господин уже изволил получать подобные письма. Без адреса отправителя.
– Ладно, иди, – я раздражённо машу рукой, – как можно вести дела, если документы появляются неизвестно откуда?! Когда в этом доме будет порядок?!
– Значит, фрикасе из курицы, – вмешивается фрау Зёнле. Я замолкаю и, пока собираюсь с мыслями, чтобы сделать ей замечание, она поворачивается и уходит без разрешения. Фрау Зёнле отличная кухарка и всегда найдёт работу. Старый Ганс бросает на меня тоскливый взгляд и плетётся к выходу.
– Закрой дверь, – бурчу я в сгорбленную стариковскую спину.
Я разворачиваю конверт – это обычный листок дешёвой бумаги, сложенный и запечатанный сургучом. Ровным почерком, но печатными буквами, там написана всего одна фраза: «Привет от Железного дровосека, который в порядке».
Я кидаю послание в огонь. Я не желаю иметь с этим ничего общего.
