Евгений Бенилов - Случай в аэропорту
А потом... вдруг...
Я даже не сразу поверил ощущениям...
Этого просто не могло быть!...
Что-то сдавило мои яички!!!
Меня парализовал суеверный ужас, я боялся пошевельнуться. Что за таинственная сила причиняет мне боль? Ведь Вика скована наручниками, а никого больше здесь нет...
А если кто-то спрятался под кроватью, пока мы гуляли?... А когда погас свет...
Чушь!... Кому это нужно?... Что я несу?!...
Я попытался подползти к краю постели (чтобы включить ночник), но невидимая рука держала крепко - я сдвинулся лишь на несколько сантиметров... Что делать?... И почему молчит Вика?...
- Вика... - прохрипел я. - Что происходит?... - ответом было молчание.
Замирая от иррационального ужаса, я попытался ощупать державшую меня руку, но - при любом моем движении - та сжималась сильнее. Выбора, однако, не было: заранее скривившись от боли, я схватил чье-то запястье... тонкое, как у девушки... девушки?... Каким образом?!...
Перестав обращать внимание на боль, я по одному отодрал тонкие сильные пальцы, а когда невидимая рука окончательно разжалась, перекатился на край кровати. Где чертов ночник?... С тумбочки полетели какие-то предметы, что-то зазвенело по полу... наконец я зажег свет.
Укрытая до подбородка, на меня глядела Вика. Руки ее оставались скованы, лицо было, как маска. Осторожно, за краешек я потянул с нее одеяло...
Левая викина рука лежала отдельно от тела.
Я зажмурился, досчитал до пяти и снова открыл глаза.
Все правильно: там, где рука должна прикрепляться к телу - виднелся ровный срез с небольшим отверстием.
Не решаясь перелезть через жутко молчавшую девицу, я слез на пол, обогнул кровать, зашел с другой стороны. Наклонился и стал рассматривать: кажется, рука была пластмассовая. Да, пластмассовая... похожа на часть манекена.
Окрашена во вполне натуральный телесный цвет.
Но где же настоящая рука?!...
Настоящая рука - в данный момент - была плотно прижата к викиному телу.
А раньше, очевидно, сжимала мою мошонку.
События развивались, надо думать, так: когда я пришел из ванной, Вика лежала под одеялом, с наручниками, одетыми на искусственную руку. А настоящая рука осталась свободной.
Дикость произошедшего не укладывалась в голове.
- Зачем ты это сделала?
На викином лице появилось знакомое мне презрительное выражение.
- Вспомни, какие унижения я претерпела, - (она так и выразилась:
'претерпела'), - когда ты отказался ломать свою драгоценную кровать!
- Ну, ты и сука! - ненависть такой силы я испытывал впервые. - Какая же ты сука!
Безмятежно улыбнувшись, Вика выставила средний палец.
- Застрелись в холодец, свиная нога!
Несколько секунд я боролся с собой, чтобы не ударить ее по лицу. Хотя, зачем по лицу?... Лучше по заднице, по ее круглой, пухленькой жопке... Бешеная, неуправляемая ярость закипела у меня под ложечкой, стала подниматься в грудь, затем в горло и, наконец, бросилась в голову. Удары пульса, казалось, вот-вот пробьют мне виски и вырвутся наружу в виде струй раскаленного пара.
В глазах у Вики мелькнул испуг; она попыталась слезть с постели, но...
Ее правое запястье было сковано!
Девица забилась, дергая наручники, однако искусственная рука застряла в спинке кровати и не давала освободиться... Вика находилась в моей власти!
Я схватил ее за торчавшую из-под одеяла щиколотку. Девица лягнула меня свободной ногой, но промахнулась - я поймал ее за вторую щиколотку. После отчаянной возни мне удалось перевернуть Вику на живот (одеяло при этом отлетело в сторону и сбило с тумбочки ночник, однако тот не погас, продолжая светить с пола). Моему взгляду открылся тугой молочно-белый зад - придавив ноги девицы коленями, я размахнулся и отвесил ей увесистый шлепок...
На правой ягодице - на удивление подробно - отпечаталась красным цветом моя ладонь. Я мог различить очертания всех пяти пальцев.
- Отпусти!
Отпустить тебя, сучонка?! Как же, сейчас... Я размахнулся и влепил Вике еще один звонкий, как пощечина, шлепок (отпечатки ладоней красовались теперь на обеих ягодицах). А потом еще один, еще один, еще один... Через минуту викин зад стал похож на малиновое желе - несчастная девица обмякла, уткнулась лицом в подушку и больше не трепыхалась...
Я прекратил экзекуцию. Вика лежала неподвижно, лишь тяжело дышала... Над изголовьем кровати, на стене сидело яркое пятно от валявшегося на полу ночника.
И тогда я взял девушку за бедра и вздернул кверху. Та подчинилась: встала на четвереньки и выгнула спину. Я вошел в нее. Спальню огласили ритмичные стоны... Они становились громче и протяжнее, потом слились в непрерывный крик. Вдруг Вика подняла голову, как волк воющий на луну, и заорала так, что я испугался, что прибегут соседи. В тот момент я ощутил ее всю, до самого донышка...
Когда все кончилось, я повалился набок. Скрипнули пружины матраса. Вика распласталась на животе, уткнувшись лицом в постель...
- Прости, - хрипло выдохнул я. - Не думал, что меня можно довести до такого состояния...
Девушка повернулась ко мне. Глаза ее были мутны.
- Прости и ты меня...
Меж не задернутых, как всегда, штор виднелся соседский дом - в окнах второго этажа горел свет и мелькали силуэты людей. На висевшую над крышей луну быстро наползало облако.
- Я говорил серьезно.
- Я тоже.
Я зажмурился. Огненные эллипсы завертелись на фоне закрытых век. Легкий сквозняк холодил живот... я подобрал одеяло, набросил край на Вику, укрылся сам.
- Проклятая бабская натура!... - голос девушки был бесцветен, как вода из-под крана. - Моя извечная проблема: конфликт мозга и влагалища...
- Кто победил в данном случае? - хрипло спросил я.
Она не ответила. Луна окончательно скрылась за облаком. Вдалеке закричала ночная птица.
- Я не вполне понимаю, какой мужчина тебе нужен, Вика, но знаю наверняка, что за пределами России таких нет. Ни среди местных, ни среди наших эмигрантов... мы для тебя слишком рациональны. Ты здесь зря теряешь время.
- Я знаю, - отозвалась Вика.
Свет в соседских окнах погас. Последнее доказательство существования внешнего мира кануло в чернильную темноту.
10. Расставание
Мы выехали около десяти. Моросил дождь. Низкие многослойные облака обложили небо, пропуская, из всего солнечного спектра, одни только серые лучи.
Сидевшая на соседском крыльце Баффи равнодушно посмотрела нам вслед.
- Едем прямо в гостиницу?
- Да.
- Не соскучишься?... Я мог бы поводить тебя по Лимерику... скажем, до обеда.
- Не соскучусь, спасибо.
Мы выехали на шоссе, я придавил акселератор. Дождевые капли забарабанили по ветровому стеклу - я включил дворники. Господи, как же хочется спать...
