Андрей Имранов - Судьба боится храбрых
Тим пошевелился и вздохнул - он уже порядком устал, и просветительские усилия Хозяина пропадали втуне - Тим не понял и половины из рассказанного. И как это должно было пролить свет на природу возникшего в комнате света - Тим тоже не понял. Руша Хем продолжал:
- Но Порядок Вещей усложнялся с каждым делением, и количество Законов Природы росло так же. И однажды стало так, что появилась смерть. И, своим появлением, смерть породила рождение. Каждый новорожденный человек уже не был всемогущим и всеведущим в той же мере, что все остальные люди-боги, поскольку Весы Судьбы при рождении отмеривали ему его силу в меру дел его в предыдущей жизни. Некоторые новорожденные оказывались сильнее, некоторые - слабее. И оказалось, что меру божественного в человеке - волю - можно развить. Одним удавалось ее развить больше, другим меньше. И однажды воля одного человека оказалась сильнее совокупной воли связанных с ним других людей. И это был первый волин.
- Так, - сказал Тим, заволновавшись, - а скажи... если смотреть снаружи, окно этой комнаты светится?
Руша Хем покивал головой.
- Ты понял. Нет, не светится. Я могу сделать, чтобы оно светилось для всех, кто есть в этой долине, но мне для этого потребуется вложить в свою волю чуть больше усилий.
- Я понял, - согласился Тим, - я согласен. Я хочу учиться на волина.
- Я так и думал, - Руша Хем встал, - А теперь слушай. Ты больше никогда не будешь плакать. Также ты больше не будешь выражать свои эмоции и чувства чем либо, кроме слов и только тогда, когда это тебе будет разрешено.
- Что, даже улыбаться нельзя? - Тим улыбнулся.
- Об этом можешь не беспокоиться, поверь мне, у тебя не будет поводов улыбаться.
- Но... я сам видел... слуги, которые меня несли... они смеялись...
- Они - Исполняющие, - ответил Руша Хем, - какое мне дело до их слез и смеха, пока они делают свою работу? Но ты не понял. Тебе тоже можно будет выражать эмоции, но только когда ты научишься полностью их контролировать. Как ты собираешься стать волином и диктовать свою волю миру, когда ты самого себя обуздать не можешь?
- Понятно, - буркнул Тим, опуская голову.
- Ты все еще не понял, - в голосе Хозяина зазвучали металлические нотки, - повтори это еще раз, убрав эмоции с лица и из голоса. Пока я оставляю твой ответ без наказания, но уже с завтрашнего утра советую тебе тщательнее контролировать себя, если хочешь избежать страданий.
Тим вздохнул, поднял голову и попытался сделать бесстрастное лицо:
- Я понял!
- Еще раз.
- Я понял.
Руша Хем смерил Тима взглядом и сказал:
- Пока сойдет. Если у тебя есть еще вопросы, задавай сейчас.
Тиму очень хотелось спросить: 'Обязательно ли бить людей, когда их учишь', но он воздержался. Он догадывался, что с тем же успехом может задать этот вопрос морю, горе или небу.
- Как далек отсюда мой мир?
- Смотря как идти. Короткий путь короче одного шага, длинным же путем ты можешь идти всю жизнь, но не приблизиться и на одну тысячную его.
Тим вздохнул. Задумался.
- Кто сильнее - маг или волин?
- Глупый вопрос. Запомни - сильнее волина может быть только другой волин. Ибо первое и основное, во что любой волин вкладывает свою волю - это вера в то, что он будет жить долго, свободно и богато.
- Сколько времени учатся на волина?
- Всю жизнь. Все, разговор окончен. Отдыхай, завтра тебе понадобятся силы. Каждый последующий день - тоже.
И Руша Хем вышел из комнаты. Свет погас. Тим вздохнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. Он не без удивления отметил, что от жуткой боли недавнего наказания остались одни воспоминания - ничего не болело, только тонкие иголочки покалывали отлежанную руку. Тим снова вздохнул и закрыл глаза. Он опасался, что долго не сможет заснуть от дневных треволнений, и уже готовился считать барашков, но сон навалился на него почти мгновенно.
Глава 3
Тим проснулся резко, толчком. Только что спал - и вдруг уже просто лежит с закрытыми глазами и спать совершенно не хочется. И вчерашний день помнится так хорошо, что никакого вопроса не вызывают твердые доски под лопатками вместо мягкого матраса. Тим открыл глаза и сел. Вчера он так и заснул, не раздевшись, поэтому теперь чувствовал себя слегка помятым. И еще - жутко хотелось пить.
Тим полежал минут десять, оттягивая неизбежный момент, когда придется вставать, куда-то идти и что-то делать. Вдруг порадовала довольно глупая в его текущем положении мысль, что в школу-то, земную, с Елой-Палой, контрольными по химии, и прочим тягостным грузом, ему сегодня попасть не светит. Как, наверное, и завтра, и послезавтра, а главное - по своершенно уважительной причине. И это было неплохо. Грызли, правда, неприятные предчувствия, что земная школя по сравнению со здешней может оказаться не таким уж и плохим местом.
Мимо ничем не закрытого дверного проема периодически кто-то проходил быстрым шагом. Тим усиленно притворялся спящим, но жажда, в конце концов, пересилила, вдобавок к ней добавилось еще одно - противоположное - чувство. Тим вздохнул, сел в кровати и огляделся. Слабый серый свет раннего утра свободно проникал через окно и освещал скудную обстановку комнаты. Кроме топчана, на котором сидел Тим, в комнате было всего два предмета - маленький узкий столик, стоящий вплотную к стене и широкий низкий сосуд непонятного назначения - не то горшок, не то ведро. 'Может', - подумал Тим, - 'это, типа, местный туалет?'. Послышались шаги - по коридору кто-то шел. Тим вздрогнул и напрягся, выжидательно глядя в проем, но проходящий даже голову не повернул в его сторону.
Тим пожал плечами, встал, подошел к сосуду и критически его осмотрел. Для ночного горшка, однако, он был слишком чистым (Тим понюхал 'горшок') и совсем ничем не пах. Тим представил себе последствия своей возможной ошибки, поежился и вышел в коридор - искать туалет. Уже снаружи заметил спешащего по коридору человека и остановился, ожидая. При более подробном рассмотрении тот оказался подростком, примерно тех же лет, что и сам Тим. Приблизившись, пацан, с плохо скрываемым любопытством, мазнул по Тиму взглядом, замедлил шаг, но останавливаться, похоже, не собирался. Тим решил начать разговор сам:
- Э-э-э, - сказал он, подумав, но так и не обнаружив в языке ничего похожего на 'Привет', - как дела?
- Что? - уже собиравшийся пройти мимо, пацан удивился так, что споткнулся и чуть равновесие не потерял, - какие дела?
- Это я просто спросил, - сказал Тим, пожимая плечами, - чтобы разговор начать. Как тебя зовут?
- Арам, - сказал пацан, хлопая глазами, - зачем тебе мое имя?
- А скажи мне, Арам, - спросил Тим проникновенным тоном, - где я могу воды попить и... облегчиться?
Арам икнул и попятился. Тим вздохнул. Вот дикие люди.
