Сергей Снегов - Галактическая одиссея
В середине дня мы на часок возвращались на "Икар", ошвартовавшийся возле станции Космопомощи, отдыхали, делились впечатлениями. В тот день все появились в салоне в полдень, один Иван отсутствовал. Это никого не беспокоило: он был из породы зевак - смерть любил бесцельные блуждания. Вероятно, и сейчас, сбежав от харенов, повалился где-нибудь на грунт, озирает серые холмы и светло-вишневое небо и предается столь же бесформенным, как и местный пейзаж, мечтаньицам. Спокойствие наше рассеял появившийся на экране перепуганный Нага:
- На Харене волнение! Они пошли на Ивана!
Михайловский мгновенно дал выход на Ивана. На экране вспыхнул холм, на вершине его валялся Иван с блаженно устремленным вверх лицом, с закрытыми глазами - он кейфовал, не подозревая, что совершается. У подножия бурлила рыжая масса - харены чаще рыжего, иногда черного цвета. Их становилось все больше, они извивались, крутились, вскакивали один на другого - в общем, неистовствовали. Нага, теряя самообладание, умолял:
- Арн, они через две-три минуты ринутся наверх, у меня нет возможности отогнать их, кроме физического истребления, а на это я никогда не пойду! Спасайте его, спасайте сами, пока не поздно!
Ему легко было кричать: "Спасайте сами!" А что мы могли сделать на отдалении, кроме как воспользоваться охранными полями, а их фокусирование на холме неизбежно искалечит кишащих там харенов. Я бросился наружу. Фома, на редкость хладнокровная голова, в трудные минуты отчаянно быстр. Я лишь высунул ногу - авиетка уже покачивалась у люка. Все остальное заняло не больше минуты. Рухнув на вершину, я пнул Ивана ногой, он вскочил, и тут до него дошел "кошмар ситуации", как он потом написал в рапорте. Именно в эту минуту харены начали нападение.
Они ползли по склонам сплошной массой, дешифратор доносил до нас яростный вопль: "Убить опасника! Убить опасника!" Иван прыгнул в авиетку, отпихнул троих, вцепившихся в него, с силой рванул меня к себе. Но я видел, что на меня никто не покушается, расправиться жаждут только с ним, потому крикнул, чтобы он поскорей удирал, - я как-нибудь обойдусь. Он не решился меня оставить. В это время от "Икара" пошла вторая авиетка - с Петром. Иван захлопнул дверь в момент, когда его уже пытались оттуда извлечь разъяренные харены. Одного я оттащил, еще двоих он сам оттолкнул. Петр выскочил мне на помощь, но на меня по-прежнему никто не нападал. Петра тоже не трогали. Харены, взлетая, пустились догонять Ивана. Они пикировали на авиетку сверху, бросались навстречу, он летел в толчее рыжих тел - и так неторопливо, что я встревожился, в порядке ли двигатель. Он по передатчику успокоил: с двигателем порядок, но помешавшиеся бестии так остервенело сталкиваются с авиеткой, что многие получают повреждения, а увеличь он скорость, вниз посыплются не травмированные, а трупы. Преследователей все прибывало, Иван все сбрасывал скорость, чтобы никого не поранить, мы с Петром плелись позади зрителями, а не участниками - нас продолжали игнорировать. И мы еще не добрались до "Икара", как вокруг звездолета кишело месиво копошащихся, возбужденно летающих харенов. Опасаясь, чтобы кто-нибудь не проник на корабль, трое - Гюнтер, Мишель и Алексей - отталкивали от люка самых настырных. Иван влетел внутрь, за ним мы с Петром. Люк задраили.
- Говори теперь, Иван, какого шута ты привел в неистовство все местное общество? - приказал я.
Одного взгляда на его растерянное лицо было достаточно, чтобы поверить в ответ:
- Арн, честное слово, я ничего не делал, просто отдыхал!
- Итак, мы имеем новый факт: ничего не делать, иначе просто отдыхать на Харене по местным законам преступление, язвительно прокомментировал Хаяси.
А Елена деловито поинтересовалась:
- В чем конкретно выразилось Иванове ничегонеделание?
- По корабельным законам ничегонеделание, равно как и непредусмотренный отдых во время поиска, - проступок. Выношу тебе за это одно выговор, - постановил я.
На корабль прибыл Нага. Он поздравил со спасением от смертельной опасности одного члена экипажа и попросил поскорей разобраться в происшествии. Волнение не утихает. Все работы прекращены, харены летят и бегут к "Икару", требуя наказания нового "государственного опасника". Объяснений нет, кроме яростного обвинения: "Опасник!"
- Голова кружится! - устало сказал Нага. - Так надеялся, что распутаете загадки, а взамен - чуть не восстание... Возьмите дневник событий, зарегистрированных на Станции. Точность - до одной минуты.
На обзорном экране было видно, что руководитель Станции Космопомощи отнюдь не сгущает тревогу: толпа у "Икара" все прибывала, все исступленней становились прыжки, полеты и беготня.
- Нага, передайте по своим каналам населению, что преступление срочно расследуется, а когда расследование закончится, преступника, или, по-местному, опасника, накажут по всей строгости наших межзвездных законов. К вечеру приговор огласим.
Не знаю, поверили ли Наге, но вскоре возбуждение у звездолета порядком утихло. Впрочем, толпа не поредела и работы не возобновились. Харены, осадив "Икар" лагерем, ожидали возвещенного приговора. Не было сомнений, что буйство вспыхнет вновь, если приговор сочтут слишком мягким.
- Итак, начинаем расследование и выносим приговор, - сказал я. Иван попытался было снова доказывать, что ничего предосудительного не делал, но я оборвал его: - Дело не в том, что ты сам считаешь предосудительным, а что нет. Нас интересует, какое злодеяние обнаружило местное население в твоем невинном ничегонеделании.
Гюнтер подал на экран запись действий и мыслей Ивана. Утро шло как утро, Иван ходил по стройплощадке, задавал харенам деловые вопросы, получал деловые ответы, оплошностей не было, открытий не совершилось, К полудню он взобрался на вершину холма и предался лицезрению окрестностей. Именно в это время автомат на Станции зафиксировал первые признаки беспокойства у харенов. Пейзаж был тускл и безрадостен, Иван стал мысленно его оживлять, фантазия постепенно разыгрывалась, он глядел на песчаную равнину с ее серыми холмами, воображение преобразило ее, она стала почти красивой: желтая звезда превратилась в белую, небо из светло-красноватого - в голубое, на холмах появилась зелень, яркие цветы, высокие деревья, аммиачный ручеек обернулся горной речкой, мы увидели блеск стремящейся вниз воды, шум ее волн... По небу проплывали белые облака - сроду их не бывало на Харене. И, погруженный в свои видения, Иван забыл и о харенах, и об "Икаре", лишь мой удар ногой мигом стер в его мозгу фантастические картины. Следующие записи мыслей - да и действия - полностью отвечали реальности.
- Я замечтался, ребята, - смущенно оправдывался Иван. Так, знаете, хотелось отвлечься!
