Джек Вэнс - Лунная Моль
— Чего мы ждем? — спросил Тиссел.
— Два наших земляка по-прежнему на воде. Они не нужны мне для того, что я собираюсь сделать.
— А именно?
— Узнаешь в свое время, — отрезал Ангмарк. — У нас еще есть час или два.
Тиссел дернулся, но путы держали крепко.
Ангмарк тоже сел.
— Как ты меня расшифровал? Признаться, мне это интересно… Ну, ну, — укоризненно добавил он, когда Тиссел не ответил. — Не можешь смириться с тем, что я тебя победил? Не ухудшай своего положения еще больше.
Тиссел пожал плечами.
— Я действовал согласно одному фундаментальному принципу: человек может закрыть маской лицо, но не свою личность.
— Ага, — сказал Ангмарк. — Это интересно. Продолжай.
— Я одолжил по одному невольнику у тебя и остальных чужеземцев, после чего осторожно расспросил их. Какие маски носили их хозяева за месяц до твоем прибытия? Я приготовил график и наносил на него их ответы, Ролвер носил Свободную Птицу примерно четыре пятых всего времени, а остаток делил между Софистической Абстракцией и Черной Сложностью. Велибусу нравились герои Кандаханского Цикла. Большую часть времени: шесть дней из восьми он носил Халакуна, Неустрашимого Князя и Морского Гордеца. В оставшиеся два дня пользовался Южным Ветром или Веселым Собутыльником. Более консервативный Кершауль предпочитал Пещерную Сову, Звездного Странника и две или три другие маски, которые носил через разные промежутки времени.
Как уже говорили, эту информацию я получил из самого надежного источника, то есть от невольников. Следующий шаг заключался во внимательном наблюдении за вашей троицей. Каждый день я проверял, какие маски вы носите, и сравнивал это с моим графиком. Ролвер носил Свободную Птицу шесть раз, а Черную Сложность — два. Кершауль пользовался Пещерной Совой пять раз, Звездным Странником — один раз и по разу Квинкунксом и Идеалом Совершенства. Велибус носил Изумрудную Гору дважды, Тройного Феникса трижды, Неустрашимого Князя всего один раз и Бога-Акулу — дважды.
Ангмарк задумчиво кивнул.
— Теперь я вижу свою ошибку. Я выбирал из масок Велибуса, но согласно своим вкусам — и в итоге выдал себя. Но только тебе. — Он встал и подошел к окну. — Кершауль и Ролвер выходят на берег; скоро они пройдут мимо и займутся своими делами. Впрочем, сомневаюсь, что они захотели бы вмешаться
— оба стали настоящими сиренцами.
Тиссел молча ждал. Прошло десять минут. Наконец Ангмарк протянул руку и взял с полки нож. Взглянув на пленника, он приказал:
— Встань.
Тиссел медленно поднялся. Ангмарк подошел к нему сбоку, перерезал завязки и стащил с головы Лунную Моль. Узник вскрикнул и попытался схватить маску, но слишком поздно: лицо его было уже открыто.
Ангмарк отвернулся, снял свою маску и вместо нее надел Лунную Моль. Потом отстучал на химеркине вызов. В салон вошли двое невольников и замерли, увидев Тиссела.
Ангмарк пробежал пальцами по химеркину.
— Вынесите этого мужчину на палубу.
— Ангмарк! — душераздирающе крикнул Тиссел. — Я же без маски!
Невольники подхватили узника, несмотря на его отчаянные брыкания, и вынесли на палубу, а затем на берег.
Ангмарк надел Тисселу на шею веревку и сказал:
— Теперь тебя зовут Хаксо Ангмарк, а я Эдвер Тиссел. Велибус мертв, и тебя скоро постигнет та же участь. Я без труда справлюсь с твоими обязанностями: буду играть на всех инструментах как Человек Ночи и петь как ворота; буду носить Лунную Моль, пока не развалится, и тогда достану себе другую. А на Полиполис уйдет сообщение, что Хаксо Ангмарк мертв. И все будет в порядке.
Тиссел почти не слышал его.
— Ты не можешь этого сделать, — шептал он. — Моя маска, мое лицо… — Толстая женщина в голубовато-розовой маске шла по набережной. Увидев Тиссела, она пронзительно крикнула и рухнула ничком.
— Ну, идем же, — весело сказал Ангмарк. Он дернул за веревку и потащил Тиссела по набережной. Сходивший с джонки мужчина в маске Капитана Пиратов при виде Тиссела замер как вкопанный.
Ангмарк заиграл на зашинко и запел:
— Вот закоренелый преступник, Хаксо Ангмарк. Его имя проклинают на всех мирах, а теперь он пойман и идет на позорную смерть. Смотрите, вот Хаксо Ангмарк!
Они свернули на эспланаду. Испуганно вскрикнул ребенок, хрипло закричал мужчина. Тиссел споткнулся. Слезы ручьями текли из его глаз, он видел лишь размытые силуэты и цвета. Ангмарк громко орал:
— Смотрите все, вот галактический преступник, Хаксо Ангмарк! Приблизьтесь и смотрите на экзекуцию!
Тиссел крикнул слабым голосом:
— Я не Ангмарк, меня зовут Эдвер Тиссел, а Ангмарк — он! — Но никто его не слушал. Зрелище его голого лица вызывало лишь крики ужаса, возмущения и отвращения. — Дай мне мою маску, дай любую маску, хотя бы невольника… — бормотал он.
Тем временем Ангмарк торжествующе пел:
— Он жил в позоре и позорно умрет!
Перед Ангмарком остановился Лесной Гном.
— Мы снова встретились, Лунная Моль!
Ангмарк запел:
— Отойди, дружище, я должен привести в исполнение приговор этому преступнику. Жил в позоре и позорно умрет!
Их окружала густая толпа: маски таращились на Тиссела с болезненным возбуждением.
Лесной Гном вырвал веревку из руки Ангмарка и бросил ее на землю. Толпа заревела, кто-то крикнул:
— Не хотим поединка! Казнить чудовище!
Кто-то накинул Тисселу на голову кусок ткани. Он ждал удара меча, но вместо этого его освободили от пут. Он торопливо заслонил лицо, поглядывая между складками.
Четверо мужчин схватили Хаксо Ангмарка. Лесной Гном встал перед ним, играя на скараные.
— Неделю назад ты вытянул руку, чтобы сорвать мою маску с лица, и сейчас тебе удалось воплотить свои разнузданные желания!
— Но он преступник! — закричал Ангмарк. — Закоренелый преступник!
— Какие преступления он совершил? — спел Лесной Гном.
— Убивал, предавал, умышленно уничтожал корабли, пытал, шантажировал, грабил, продавал детей в рабство. Он…
— Меня не интересуют ваши религиозные проблемы, — прервал его Лесной Гном. — Но мы можем перечислить твои недавние преступления!
Из толпы вышел конюший и гневно запел:
— Этот наглец, Лунная Моль, девять дней назад хотел взять моего лучшего скакуна!
Другой мужчина в маске Всезнающего протиснулся вперед и пропел:
— Я Мастер — Создатель Масок и узнаю этого чужеземца — Лунную Моль! Недавно он вошел в мой магазин и смеялся над моим искусством. Смерть ему!
— Смерть чужеземному чудовищу! — проревела толпа. Живая волна двинулась вперед, поднялись и опустились стальные лезвия: свершилось.
Тиссел смотрел, не в силах шевельнуться. Лесной Гном подошел к нему и, играя на стимике, спел:
