Фредерик Пол - Кометы Оорта
Конечно, марсиане прилагали все силы к тому, чтобы разукрасить эти монотонные стены. По меньшей мере, их можно было раскрасить — «растереть» было бы более подходящим словом, поскольку пигмент содержался в восковых палочках и просто втирался в стену. Или, если у кого-нибудь имелись картинки, развешивали картинки. Или уставляли стены полками и шкафами, которые обычно, уж во всяком случае, являли собой предметы первой необходимости, поскольку жилое пространство, как правило, было очень невелико.
Вот практически и все, что мог позволить себе марсианин в том, что касалось декорации стен, а Деккеру никогда еще не доводилось видеть стены, увешанные драпировками. И это была не какая-нибудь имитация из того же камня. Это были настоящие матерчатые драпировки, сотканные из органических нитей, может быть, даже из настоящего хлопка, шелка или шерсти, настоящие ткани из органических волокон, которые пришлось завезти с далекой Земли. За счет марсиан, как конечно, не преминул бы указать Тинкер Горшак.
Утешением Деккеру послужило лишь то, что у него, по крайней мере, есть для хозяйки достойный подарок, который добыл ему Тинкер Горшак. Старик не перестал ворчать на попытку Деккера подружиться с землянами, но, тем не менее, отложил свой собственный обед настолько, чтобы сопроводить Деккера в теплицу Санпойнт-Сити, где он выклянчил бутон настоящей розы у своего коллеги, милого мистера Чэнди. Когда Деккер вошел в апартаменты землян — судя по всему, они насчитывали более одной комнаты, поскольку в этой не было ни одной кровати, хотя она и была раза в три больше той, что он делил с матерью — глаза у него едва не выскочили из орбит.
Дело было не в одних только драпировках на стенах, но и во всем остальном тоже. Даже в освещении. Здесь не действовало правило держать зажженной только одну тусклую лампочку. Комната купалась в ослепительно ярком свете. И он никогда не видел людей, одетых подобным образом — прозрачные складки шелковых платьев женщин, просторные рубашки и шорты мужчин — ничего, что согрело или сделало бы вам удобным скафандр. И никогда ему не случалось видеть стола, большего, чем он сам, и каждый сантиметр этого стола был уставлен едой. Дюжинами разных блюд. Тарелки с сочными маленькими шариками горячего мяса. Свежий сырой сельдерей. Морковь, порезанная на ломтики, толщиной с карандаш (должно быть, они даже в лучших отношениях с местными генетиками, чем Тинкер Горшак). Миски с желтыми, зелеными или розовыми соусами, чтобы полить ими овощи.
— Я так рада, что ты пришел, Деккер, — сказала высокая блондинка, открывая ему дверь. — О, роза! Как мило с твоей стороны, — закончила она, понюхала цветок и передала его дочери: — Смотри, Аннета, Деккер принес нам розу.
— Я поставлю ее к остальным, — сказала девочка матери и взяла Деккера за руку. — Пойдем, Деккер, займем место за столом, ты, должно быть, умираешь с голоду.
Деккеру было неприятно, что девочка решила, что он может быть голоден. Еще более неприятным и даже возмутительным показался ему тот факт, что на буфетном столе стояло с полдюжины ваз с цветами, цветами всех видов. И когда Аннета сунула его одинокий вклад в одну из ваз, Деккеру едва удалось отыскать свой цветок вновь.
Но дело в том, что как только она втолкнула ему в руку тарелку, Деккер обнаружил, что девочка права. Он действительно был очень голоден, и от запаха и вида всей этой замечательной еды рот у него наполнился слюной. А Аннета целиком посвятила себя ухаживанию за ним.
— Съешь омара, Деккер? Ты никогда не пробовал омара? Ну конечно, это только консервированный, здесь никогда не достанешь настоящего омара, но все же… И попробуй гуакамоле! Мама сама его готовила, даже вырастила собственные авокадо на аэропонике.
Блюдо под названием «гуакамоле» слишком походило на пасту из морских водорослей, которую повара добавляли во все супы и жаркие, и Деккер, уж конечно, не собирался прикасаться к забавному нечто в розовой раковине, которое Аннета называла омаром. Но здесь было немало и других блюд, из которых можно было выбирать. Он позволил положить себе салат и ножку убитой индейки под соусом барбекю, но, всмотревшись повнимательнее в выставку позади стола, остановился как вкопанный.
Через всю стену протянулся плакат с надписью: «Каши, Стернгласс и К. празднуют триумф экопоэзиса». А под ним располагался целый ряд картинок, поддельных трехдименсиональных снимков, которые выглядели так, как будто в них есть глубина: роща фруктовых деревьев в цвету, люди с какими-то длинными досками, привязанными к ногам, катятся вниз по невероятной длины снежно-белому склону, обнаженные смеющиеся мужчины и женщины, все молодые, все красивые — и все отчетливо видно земляне по своим пропорциям — купающиеся и ныряющие на краю невероятно голубого озера. Удивительное в этом было то, что все они казались странно знакомыми, хотя, конечно, он не видел ничего подобного во плоти.
— Это — Земля? — спросил он.
Девочка в ответ только рассмеялась.
— Глупый. Это — Марс. Но каким он будет. Господи, разве ты не узнаешь Олимпус Монс. Эти картинки — то, что называется, «толкование». Они не обязательно должны быть реальными. Папина компания использует их для того, чтобы при подписке на новый выпуск побудить инвесторов.
— Выпуск? — переспросил было Деккер, а потом сообразил, о чем идет речь. — А, Боны.
— Конечно, Боны. Ты взял все, чего бы тебе хотелось? Я имею в виду, для начала? Тогда пойдем, я хочу познакомить тебя со всеми людьми.
Это было не совсем то, чего бы хотелось Деккеру, но он решительно настроился вести себя как хороший гость. Сама Аннета была теперь уже не та девочка в коричневом защитном костюмчике, которую он встретил на склоне за городом.
За несколько прошедших часов она, казалось, каким-то образом выросла. Она была во всем белом, и то, что на ней было надето, было не шортами, и даже не брюками, а юбкой до колен, и такой же прозрачной, как и у ее матери. Вокруг шеи у нее обвилось ожерелье из блестящих камешков, из которых один, большой и красивый, лежал очень близко поверх ее, вполне значительной юной груди, а светлые волосы были подняты наверх, и в них сверкало что-то вроде золотой пыли.
Деккер был ошеломлен — едой, обстановкой, девочкой, но больше всего, пожалуй, собравшимся здесь обществом. Решительно все здесь были одеты наподобие героев видеофильмов. И все были земляне — ну, большинство из них. В престарелой чете марсиан он распознал высокого ранга чиновников администрации Санпойнт-Сити. Они, казалось, из всех сил стремились показать товар лицом, и Деккер видел, что земляне, чья, на самом деле, это была вечеринка, хотя и обращались с ними с крайней вежливостью, но без особого интереса. Деккер также заметил с некоторым злорадством, что огромный американский «флаг» тихонько стоит на подставке в углу, а потом обнаружил, что не все здесь американцы. Когда его представляли, он не запомнил имен, но узнал, что есть здесь чета немцев, несколько японцев и с дюжину бразильцев. Национальность некоторых он так и не смог определить. В общем и целом в комнате было около тридцати человек, вероятно, вся колония землян в Санпойнт-Сити, подумал Деккер.
