Александр Борискин - Отмеченные Фортуной
— Как провел время? — поинтересовался Борис, садясь в автобус, чтобы ехать в аэропорт, глядя на Андрея, который под конец турпоездки едва волочил ноги. — Все посмотрел, что хотел?
— Эх! Было бы время, еще походил бы по районам Pankov и Kopenick, — тяжело вздохнул Андрей.
«Да уж, вымотал ты Владимира Петровича знатно! Хорошо, что не мне пришлось заниматься с тобой в Берлине. Хоть отдохнул в свое удовольствие!» — подумал Борис, глядя на осунувшееся лицо Андрея.
В последнюю перед отлетом ночь Андрею приснился первый необычный сон: он учится в Берлинском университете на филологическом факультете и сдает экзамены по французскому языку.
«Получилось! Не зря я претерпел такие мучения. Значит, случайно побывал на месте гибели моего отца, путешествуя по Берлину, а вот где и когда — не знаю. Его наследственная память у меня активировалась!»
В аэропорту Андрей вдруг почувствовал, что прекрасно понимает разговоры пассажиров, и даже, отойдя в сторону от своей группы, немного пообщался на немецком языке с продавцом газет в киоске, купив себе на дорогу газету Neues Deutschland — пропагандистский рупор СДПГ ГДР. В самолете он внимательно просмотрел все рубрики и статьи, чем очень удивил Бориса: раньше тот не замечал за ним такого внимания к немецкой прессе.
— Вот что значит полностью окунуться в языковую среду! Всего десять дней в ГДР, а уже могу без словаря читать и даже немного говорить по-немецки! Приеду домой, обязательно займусь немецким языком. Может, когда-нибудь еще удастся побывать в Германии!
«Надо же! За десять дней выучить немецкий язык. Что-то здесь нечисто! Когда буду писать отчет по поездке, не забыть отметить этот факт», — подумал Борис.
Расстались Андрей с Борисом дружелюбно, обменявшись телефонами, и приглашением друг друга в гости.
«Еще неизвестно, как жизнь в дальнейшем сложится. Может быть, и пригодимся друг другу», — решил Андрей.
Дома, в Геленджике, Андрей быстро включился в уже привычный ритм жизни: преподавание в школе, работа над рукописями, овладевал памятью предков. Последнее было очень интересно.
Если память своего предка из тысячелетнего далЕка Андрей не смог полностью постигнуть: то ли сказалась большая отдаленность по времени, приведшая к потере части памяти, то ли менталитет современного человека изменился настолько, что уже не способен воспринять полностью мысли и память предка, то наследственная память своего отца была перед ним как на ладони.
Имя отца Андрея было Франц фон Бюлов. Выходец из аристократической немецкой семьи, правда, боковой ветви известных фон Бюлов из Мекленбурга, он родился в 1905 году. Его отец был известным банкиром, мать принадлежала к немецкому аристократическому роду фон Шмоллеров. Франц окончил сразу два факультета: филологический и экономический в Берлинском университете в 1928 году. Прекрасно владел французским, испанским и английским языками. После окончания университета работал в центральном аппарате министерства иностранных дел, потом сначала третьим, затем вторым секретарем посольства Германии в Аргентине. С приходом к власти нацистов вступил в НСДАП, вернулся в Берлин, где достаточно быстро продвигался по служебной лестнице в МИДе. Неожиданно летом 1939 года был назначен референтом по особым поручениям Мартина Бормана — начальника Штаба заместителя фюрера по партии Рудольфа Гесса, где занимался вопросами финансирования партии, «фондом Адольфа Гитлера». Вместе со служебным ростом Бормана, рос и Франц. К 1944 году занимал пост помощника начальника партийной канцелярии НСДАП. В основном, в 1943–1944 годах занимался комплектованием и закладкой тайников с ценностями на территории Германии, предназначенных для возрождения нацизма, выполняя указания Бормана ввиду значительного ухудшения положения на фронтах. Пользовался безграничным доверием Бормана. С матерью Андрея встретился при посещении поместья товарища по университету, где она сначала работала на сельхозработах, а потом, повзрослев, служанкой в господском доме. Провел с ней пять ночей, после чего больше не встречался. Да и помнил то ее неясно, так как постоянно находился в подпитии. Через два месяца после этой встречи, неожиданный прорыв советских войск освободил территорию части Восточной Пруссии, на которой находилось это поместье, от германских войск, и мать Андрея, беременная им, вернулась на родину, где в начале 1945 года оказалась в Ленинграде, а в середине 1945 года родила сына.
Что случилось с Францем фон Бюлов после расставания с его матерью, Андрею было неизвестно. Но, так как наследственная память у Андрея активировалась в Берлине, он предположил, то его отец был убит там в конце войны, а, может быть, умер естественной смертью, но еще до встречи Андрея с Вольфом Мессингом.
Внедрившись в память отца, Андрей узнал очень многое о жизни и деятельности верхушки НСДАП. Теперь он прекрасно был осведомлен о жизни и работе своего отца в качестве ближайшего помощника Мартина Бормана. О всех поручениях, которые тому пришлось выполнять на этом посту. Но что делать с этим знанием — ему было неясно.
Андрей узнал, что у него есть кровная сестра по имени Марта, родившаяся в 1940 году от законной жены отца, семья которого проживала в пригороде Мюнхена в собственном поместье, принадлежавшем ее родителям. Знал Андрей места тайников, заложенных Францем по поручению Бормана до встречи того с его матерью, но был не уверен, что они остались неприкосновенными до сих пор. Да и как это проверишь? По крайней мере, четыре последних заложенных им тайника, он решил обязательно проверить, если представится такая возможность. После недавней поездки в ГДР, там побывать еще раз ему явно не светило. Тем более, что только один тайник был заложен на территории ГДР около города Альбекк на острове Узедом, другие — в ФРГ: в Мюнхене, в Киле и на берегу Рейна около города Везель. А поездка в ФРГ для Андрея — вообще была из области фантастики.
А один тайник — в Мюнхене, его отец заложил лично для себя, и о нем не знал никто из тех людей, что давали ему задания на закладку тайников. Причем он предусмотрел ряд мер и подготовил необходимые документы для доказательства того, что тайник принадлежит ему лично. Правда, его содержимое он собрал, экономя ценности, получаемые для закладки других тайников.
Еще Андрей обратил внимание на появление у него новой способности, которой обладал Франц: предчувствие в короткой перспективе опасности, направленной на него.
Впервые оно проявилось по прилету из Берлина в Москву. Причем, сначала он даже не обратил на это особое внимание. Андрей стоял на остановке у аэропорта вместе с Борисом, ожидая прибытия автобуса, чтобы добраться до ближайшей станции метрополитена, когда неожиданно почувствовал агрессию по отношению к нему со стороны мужчины, только что вышедшего из аэропорта и направляющегося к очереди на автобус. Притом он точно знал, что этот мужчина хорошо выпил и спутал его с другим пассажиром, с которым недавно конфликтовал в зале ожидания по поводу места на диване. А теперь решил продолжить эти разборки уже на улице.
