Владимир Плахотин - Браслет
Я всё же не устоял перед искушением и, поднявшись с кресла, подошёл к экрану и осторожно протянул руку к тому месту, где, по моему разумению, должна была проходить его плоскость. Глаза её не различали. Просто у самых ног разверзалась бездна. И за край экрана, действительно, можно было заглянуть!
Рука свободно, не встречая сопротивления, прошла сквозь изображение и на фоне Земли теперь красовался только её обрубок: до локтя рука была, а дальше - нет! Я испуганно отдёрнул её и с облегчением убедился, что с нею всё в порядке.
- Да вы не переживайте, - улыбнулся дед с хитрой ухмылкой наблюдая за моими экспериментами, - это всего лишь видимость, иллюзия! Можете даже пройти сквозь него - это вам абсолютно ничем не грозит. Ну же! - подбодрил он, видя, что я робею.
Я осторожно протянул обе руки вперёд и, сделав над собой усилие, шагнул в бездну, невольно зажмурившись.
Ничего не произошло. Я всё так же твёрдо стоял на полу, а растопыренные пальцы мои упирались в стёкла книжного шкафа. Я открыл глаза: изображение Вселенной оказалось уже позади меня. Повернувшись к шкафу спиной, я прижался к нему, внезапно почувствовав себя ужасно одиноким и брошенным.
- Где вы? - жалобно проблеял я, не решаясь повторить подвиг.
- На прежнем месте, за экраном, - в голосе деда слышалась лукавая усмешка. - Где же нам быть? Шаг назад - и вы опять с нами!
Замирая всем сердцем (настолько реальным было изображение), я нырнул в экран и тут же больно ударился о подлокотник кресла, на котором сидела невозмутимая Настя. Боль отрезвила меня и, потирая ушибленное место, я уселся в кресло.
"Космонавт! - усмехнулся я, припомнив обидную кличку. - Попутешествовал!"
- Итак, - как ни в чём ни бывало, продолжил дед, - отсюда хорошо видна вся Земля. Командуйте парадом!
Я непонимающе уставился на него.
- Выбирайте! - пояснил он. - Куда бы вам хотелось?
Вопрос, конечно, интересный. Сегодняшний вечер принёс мне столько впечатлений, сколько я за все свои двадцать два и малой доли не получал. Мозги мои потихонечку заклинивали. О каком там выборе могла идти речь? Я на это уже не был способен. Поэтому я пожал плечами и жалобно спросил:
- Может, вы сами?..
Тот деловито кивнул:
- Понятно. Думаю, для начала побываем в цивилизованном мире, дабы не было места сомнениям. Сезам! - обратился дед к экрану. - Нью-Йорк! Там сейчас день, - пояснил он мне.
Я невольно напрягся, ожидая, что мы сейчас в бешеном полёте ухнем в бездну, но я ошибся: на экране просто сменилась картинка. Комнату мгновенно заполнил шум - мы оказались посреди улицы крупного города. По бокам её вздымались железобетонные массы небоскрёбов. Улица напоминала горное ущелье, только вместо реки, бегущей по её дну, сосредоточенно гудел автомобильный поток, расцвеченный радужными цветами рекламных диковин. По тротуару, чуть в стороне от нас, текло в обе стороны море народу! Суета сует!
- Тихо! - сказал дед. Тут же лавина звуков оборвалась и в комнате воцарилась благодатная тишина. Осталось только изображение. - Ну как? поинтересовался дед. - Прогуляться по магазинам не желаете?
Я выпучил глаза:
- Это как?! Вы же говорили, что это одна только видимость. Да я и сам в этом убедился... - Я потёр ещё саднившее колено.
Дед хехекнул:
- Дык в том-то весь и фокус! Без нужды изображение остаётся изображением. Но стоит произнести кодовые слова, как дверь на ту сторону откроется. - Он испытующе посмотрел на меня: - Ну что, идём?
Я с сомнением заглянул через край экрана вниз: мы висели над дорогой в нескольких метрах.
- Шею не свернём? Высоковато...
Дед рассыпался трескучим смехом:
- Да разве это проблема? - и распорядился: - Ну-к, милок, опустись пониже! И давай правее... Вот так. Хватит!
Дорога с мелькавшими по ней автомобилями и монстроподобными автобусами ушла в сторону, на долю секунды мы зависли над тротуаром и опустились в самую гущу народа.
- Медленно вперёд! - опять подал голос дед и пояснил: - Выберем место поукромнее, чтобы не привлекать ничьёго внимания.
Чудно было смотреть: люди, шедшие нам навстречу, едва достигнув плоскости экрана, бесследно растворялись и наоборот, из ничего возникали те, кто нас обгонял. Мы, этакой бесплотной массой, медленно продвигались сквозь толпу.
- Теперь вправо! - дед заметил какой-то закоулок между двумя магазинами и направил движение нашего необычного "дилижанса" прямо в его раскрытые ворота.
За ними оказался небольшой двор, перегороженный длиннющим рефрижератором. Движок его надсадно тарахтел - это было заметно по клубам сизого дыма, исторгаемого из-под его низкого брюха. На другом конце рефрижератора трудились грузчики в комбинезонах, заполняя его бездонное нутро разноформатными коробками, на которых живого места не было от разноцветных наклеек.
- Вот здесь мы и высадимся, - сказал дед, вставая с кресла. - Теперь надо сказать кодовые слова. - Он поднял указательный палец, призывая ко вниманию: - "Сезам, откройся!"
"Шехерезада в полный рост!" - пронеслось в голове.
В лицо ударил тёплый воздух, пропитанный запахом бензина, асфальта и ещё чего-то, по-моему, свежей рыбы. Шум улицы сюда едва доносился, заглушаемый двигателем рефрижератора.
- Ну-ка, быстренько вперёд! - скомандовал дед и первым ступил на асфальтовое покрытие по ту сторону светящейся кромки экрана, которое теперь находилось на одном уровне с полом квартиры.
Следом за ним выпорхнула Настя и протянула мне руку:
- Ну! Смелее!
Осторожно ступая и всё ещё не веря своим глазам, настолько это было нереально, вышел и я. Позади раздался тихий "фук!", как будто кто-то вздохнул. Я оглянулся: вся обстановка дедовой квартиры растаяла без следа. Чтобы убедиться в реальности окружающего, я прикоснулся к железному контейнеру, оказавшемуся рядом с нами и служившему, видимо, для мусора. Рука встретила нормальное сопротивление металлической поверхности. Всё было осязаемо и реально.
Дед с Настей, улыбаясь, наблюдали за мной.
- Вы всё ещё сомневаетесь, молодой человек? - хехекнул дед, заглядывая мне в глаза. - Да-да! Мы - в Америке! В самом сердце Нью-Йорка! Идёмте, вы сами во всём убедитесь!
Он взял меня под руку с одной стороны, Настя - с другой, и они поволокли меня к выходу со двора.
- Хэй, ю! - окликнули нас сзади.
Мы оглянулись и увидели приближавшегося к нам парня лет двадцати пяти в таком же комбинезоне, что и у грузчиков. Его рост и ширина плеч внушали невольное уважение. Видимо, наша живописная компания вызывала определённые ассоциации, поскольку, не доходя ещё нескольких шагов, он что-то строго спросил. И без переводчика было ясно, что его интересовало, чего это мы здесь околачиваемся?
