Борис Штерн - Вперед, конюшня!
- Что за слова? Что есть "шкварки"?
- Деньги. Кварки.
- Шкварки - это твои проблемы.
- Бу-сде!
Сделал следующее заявление:
- Вы что, совсем одичали, "три слова неразборчивы"?! Опустились, мохом заросли? Распоясались! Подпоясаться! Затянуть ремни! Не потерплю шаляй-валяй и авось, расхлябанности и разгильдяйства! Чтоб все в конюшне было с иголочки! Чтоб было на что поглядеть! Чтоб любо-дорого! Бутсы почищены, форма поглажена! Всем купить носовые платки и зубные щетки, утром и перед сном чистить зубы, мыть ноги, и никаких "из горла"! Вы меня знаете - я вам не Лобан! Или как? Или вы хотите иметь главным тренером Лобана? Тогда забудьте о зубных щетках, вам нечего будет чистить ни утром, ни вечером,когда придет Лобан, он вам все зубы повыбивает. Чтоб в сборной все было солидно, интеллигентно, импозантно, презентабельно, аккуратненько и культурненько!
Наверно, эти лоботрясы не все слова поняли адекватно, а некоторые и совсем не поняли,- но со временем, думаю, я их образую.
- Руки-ноги-спины врозь! Живот подтянуть, очко поджать! Грудь колесом, плечи коромыслом! Вдох-выдох! Раздва-три-четыре... раз-два-три-четыре... "..." Теперь попрыгали... На месте... Хорошо. Всем завтракать! После завтрака - тренировка отменяется!
- Ур-ра!
- После завтрака - всем на уколы к доктору Вольфу.
- "неразборчиво"...!
- Кто это сказал?.. Хуан, ты что, совсем "неразборчиво", без мата не можешь?.. Скажу доктору, чтобы он всадил тебе твердой рукой и от всей души! Всем на уколы! Да, про елку забыл. Рафа! Где дядя Сэм?!
- Да тут я!
- Елка еще стоит?
- А куда она денется?
- Убрать елку к "неразборчиво"! Новый год закончился!
- Минуточку... По старому стилю еще не... Есть!
УКОЛЫ.
По дороге на уколы состоялся многозначительный разговор с дядей Сэмом.
- Минуточку, командор.
- Чего тебе, Рафа?
- Вы сказали, чтобы я продал диваны, ковры и компьютеры и четыре года платил бабе Вале и тете Кате по полной ставке.
- Да, я так сказал.
- Тогда я вас не понимаю.
- А что тут непонятного? Ты. Ковры. Диваны. Компьютеры. Кварки. Баба Валя. Тетя Катя. Четыре года. Полные ставки.
- Все понятно. Одно непонятно: четыре года.
- Да, я ошибся. Не четыре, а три с половиной года.
- Может быть, вы хотели сказать "год-полтора"? - осторожненько намекнул дядя Сэм.
- Ах, вот ты о чем! Год-полтора, пока не вылетим? Нет - три с половиной! Три с половиной года!
- Вы это серьезно, командор?
- Мы выйдем в финал, Рафа. Через три с половиной года мы будем играть в финальном матче чемпионата Мира.
- Вашими бы устами да баб целовать!
"ПРИМ. РЕД.
Лакуна восстановлена по требованию автора "Отчетов":
"- А у тебя что, своих уст нет? Или уже не стоит на баб? Тогда подай заявление, подпишу. Мне настоящие мужики нужны. До конца.
- У меня с концом все в порядке, командор"." - Ты с кем, Рафа? Со мной? Или?..
- Конечно с вами, командор!
- До конца?
- Ну!
- Тогда передай по конюшне: через три с половиной года мы играем Матч Смерти.
- Сегодня же передам.
- Но только после уколов.
- С кем именно будет финал, командор? Ваш прогноз?
- Вот этого я не знаю. Я не оракул, Рафа.
- Боюсь, что с конфедератами из Западной Конференции.
- С зеками? Очень даже может быть. Но ты не боись - бояться всегда успеем.
"Помню свой первый укол, лет этак ...дцать тому назад. Помню доктора Вольфа во-от с таким шприцом.
- Ну-с, кто из пас не трус? - спросил доктор.- Снимайте штаны, мои хорошие. Трусы пока не надо. Кто желает уколоться первым?
Все жеребцы поджали хвосты и оттягивали это удовольствие, я в том числе. Укол был жеребячий - "керосин-навигатор" - от всех болезней, включая СПИД, бубенную чуму и астральный сифилис. Первым пошел Лобан. Высокомерно взглянул на нас, трусов, расстегнул ремень, спустил штаны и вошел в кабинет на ровных ногах со спущенными штанами. Как молоды мы были! Сейчас бы он ни за что не пошел первым. Через минуту в кабинете что-то упало, еще через минуту перепуганные Гуго и Хуго вынесли в коридор худое обморочное тело Лобана и принялись его отхаживать.
- Ну-с, кто второй не трус? - невозмутимо спросил доктор Вольф.
- Я,- сказал я и стал решительно снимать штаны, потому что понял: если уж такой железный стоик, как Лобан, не выдержал укола, то мне можно не беспокоиться и не тянуть резину - все равно меня тоже вынесут из кабинета.
- Теперь трусы,- сказал Вольф.
Я спустил трусы.
- Позвать Гуго и Хуго, чтобы тебя поддержали? - спросил доктор, натягивая поршнем полный шприц своего керосина.- Это единственное, что я могу для тебя сделать.
Я отказался. Ничего, как-нибудь упаду сам.
- Второму трудней всего,- уважительно сказал Вольф и не дрогнувшей рукой всадил мне шприц в правую ягодицу.
Я не упал только потому, что был за себя спокоен,я был настолько уверен - упаду в обморок, что только потому и не упал.
- Зер гут! - похвалил доктор Вольф и протянул мне ментоловую конфетку." На этот раз уколы прошли без падающих происшествий, но доктор Вольф отменил на сегодня все тренировки. "Ур-ра" никто не кричал. Весь день провели на парах с ошпаренными задницами. Известие о предстоящем через три с половиной года финальном Матче Смерти восприняли с черным юмором.
ТРЕНИРОВКИ.
Легкая быстрая разминка с распухшими задницами: 20 приседаний с пудовыми валунами на плечах.
По свисту. Начали. Сели... Встали... Сели... Встали... Потом легкий кросс - пять кругов вокруг Метрополии по маракканнской орбите с полной боевой выкладкой и на своих двоих. Не отставать! Марш! Марш! Пошли! Я шел в хвосте на одном маршевом движке и пинал отстающих (хотя это не мое дело пинать; это дело второго тренера,- но Войнович все еще думает): Давай-давай! Подтянись! - Потом заезжал вперед и увлекал за собой первачей: - Давай-давай! Первой тройке - по сто грамм "Соломона" перед обедом!
- За чей счет? - тяжело дыша, спрашивали они и убыстрялись.
- За счет председателя ФУФЛА!
Нет, так дело не пойдет. Главный тренер не должен гонять жеребцов, как обыкновенный пастух. Пусть Войнович быстрее думает.
К ПРОБЛЕМЕ ПОСТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ.
Войнович продолжает думать. Лежит на нарах и думает, а мне надо объявлять плохую новость об отчислении из конюшни одиннадцати жеребцов. Насчет нар я, конечно, преувеличил,дядя Сэм купил нормальные панцирные кровати с матрацами.
В столовую Войнович не спускается, даже в коридор не выходит,- он не завтракает, обед и ужин носят ему в номер. Иногда он стоит у окна и смотрит на Шишкин Лес. Он держит себя, как Посторонний Наблюдатель, а я каждый день вкалываю, как какой-нибудь младший капрал в казарме, провожу изматывающие тренировки на Третьем полигоне (специалисту понятно, что это значит) и контрольные игры в Поясе астероидов (что это такое, понятно и неспециалисту). Однажды вхожу к нему,- Войнович стоит у окна спиной к дверям, постель разобрана, на столе пепельница с окурками, под столом пустая бутылка из-под "Соломона". Опять думает. Даже не поинтересовался - кто вошел? Я спросил:
