И. Даль - Коэффициент интеллекта (сборник)
– Я замерзла, – говорит Машка и отстраняется. – Проводи меня домой.
Она поворачивается на каблуках и идет прочь. Егор спешит за ней. Она говорит – слова повисают в воздухе и падают на асфальт как дождевые капли:
– Ты же знаешь, что все не так. Все должно быть по-другому, понимаешь? Да, ты очень хороший человек, мне интересно с тобой, но это не то. Не то, ты понимаешь меня, Егор?
– Понимаю, Мэри, – послушно отвечает Егор. Это всё уже было.
– Теперь ты мне еще и врешь. Что ты понял?
– Понял, что тебе не нравятся наши отношения. Я прав? А ты хоть раз сама-то пробовала понять, что именно тебе не нравится?
– Пробовала!
– И как, поняла?
– Поняла!
– И что ты поняла?
– Не важно.
– Очень важно, Мэри. А поняла ты, что хочешь жить в воздушном замке, и чтобы для тебя кто-то этот замок построил. Ты хочешь, чтобы все сделал и исправил я, а сама можешь только обвинять. Но так не бывает, Мэри.
Машка резко оборачивается, ее рука бьет по лицу наотмашь, как плеть. Егор улыбается, жутко, криво. Он отвратителен себе, но остановиться не может.
– Что, полегчало? Можешь еще раз ударить, давай!
Машка бежит прочь. Она плачет. Начался дождь.
Егор догоняет ее, обнимает, прижимает к себе. Она отталкивает его, сначала злобно, потом слабо – сил не хватает – и плачет. Егор на мгновение закрывает глаза.
Когда открывает, они с Машкой сидят за барной стойкой, ее голова на его плече. Бармен приносит пиво. Маша грызет фисташки и рассказывает ему что-то, на ее взгляд, забавное:
– А я ему говорю – нет, не правильно. Он мне: почему? А потом открывается дверь, и Настя со всеми этими тарелками заходит. И дверью ему по спине, он аж отлетел! У него был такой ошарашенный вид! А нечего перед дверью стоять.
Егор слушает и не слышит. В баре накурено и людно, но при этом ему уютно здесь с ней. Он не понимает, в чем суть рассказа и где должно быть смешно, но послушно смеется. Отхлебывает пива. И неожиданно для себя говорит:
– Переезжай ко мне, Мэри.
Машка сразу тускнеет. Хмурится, смотрит в бокал.
– Нет.
– Почему? Мы могли бы всегда быть вместе.
– Нет, Егор. Я не хочу.
И это тоже уже было.
– Ты только представь, как будет хорошо, Мэри. Ты бы встречала меня с работы, супы бы мне варила. Я бы, как солидный человек, приходил к любимой. Потом мы поженимся и заведем детей. Ну разве не здорово?
– Нет, Егор. Не здорово. Тебе не жена нужна, а нянька и домработница.
Егор злится. Она, как всегда, не поняла.
– Не нужна мне никакая нянька. Мне ты нужна.
– Ага. В качестве няньки. Нет, Егор.
– Но Мэри…
– Еще раз говорю: нет.
– Я тебе только что, между прочим, руку и сердце предложил.
– О да, Егор. Я всегда мечтала, чтобы мне предложили выйти замуж именно так: в баре, за кружечкой пива, и таким тоном, как будто мы выбираем, какой фильм посмотреть вечером. Спасибо за предложение. Мой ответ – нет.
Егор раздражен, но не хочет портить вечер окончательно. Поэтому он говорит:
– Ты все-таки подумай, – и целует Машу.
Они сидят на диване в маленькой комнате, очень похожей на ту, где он когда-то жил. Губы и глаза Машки так близко, что заполняют собой все окружающее пространство, и к нему прижимается ее тело, теплое и мягкое тело желанной женщины.
– Егор, я не могу.
Машка резко отстраняется, садится. Берет со столика сигарету, закуривает. Егор вздыхает несколько раз, успокаивается.
– Я не могу. Мне страшно. Только не говори, что все понимаешь, что я просто должна довериться тебе и все будет хорошо. Не говори, ладно?
Егор молчит. Машка докуривает, тушит сигарету в пепельнице. Привычка курить всегда его раздражала, но он ни слова не говорил, оправдывая себя тем, что ценит ее индивидуальность. На самом деле он просто боялся возразить.
– Ты зря куришь, Мэри.
– Егор, это не твое дело. Знаешь, мне лучше уйти.
– Хорошо, Мэри. Как хочешь.
– И это все? И ты меня просто так отпустишь?
– А я могу тебе помешать?
– Нет, – она качает головой. – Нет.
Она встает и уходит. Это все уже было с ними, было много раз, он только про курение ничего не говорил. Она так же вставала и уходила. А однажды, уходя, сказала, что любит его, но больше так не может. Как именно не может, Егор так и не понял.
Сейчас он не чувствует даже сожаления. Только пустоту. Это все фикция, пародия на голливудскую мелодраму. Когда он выйдет из комнаты, за окном будет его средневековый городок.
– Прости меня, Мэри, – шепчет Егор. – Я тебя так и не понял. Просто мы не те люди.
Он встает и выходит за дверь. Переулок заполнен людьми – мимо проходит продавец сладостей, с улыбкой протягивает ему конфету. Егор берет, кивает в ответ. И открывает глаза на кушетке в кабинете врача.
– Ну-с, как вы себя чувствуете?
– Все в порядке, доктор. Увидели во мне, что хотели?
– Вполне. А вы – увидели?
Егор внимательно смотрит на доктора и ничего не отвечает.
– На сегодня наша с вами беседа окончена, жду вас в пятницу.
– Я приду, доктор. До свидания.
Егор берет пальто и выходит за дверь. На улице дождь. Мама и Мэри, Мэри и мама. Две самые любимые женщины, которых он так и не понял и потерял. Мама, пусть земля ей будет пухом. Егор вздыхает. Останавливает такси и едет домой.
Дома он включает скайп и вызывает Машку. К его удивлению, она отвечает. Изображения нет, только голос:
– Тебе чего?
– Я просто хотел сказать спасибо.
– За что спасибо? Послушай, ты что, издеваешься? Ты совсем с ума сошел?
Егор хочет огрызнуться в ответ, но вместо этого говорит:
– Просто хотел голос твой услышать.
– Услышал. Рад?
– Да, рад.
Связь разорвана.
Наверное, с Машкиной точки зрения, этот вызов – полнейшее издевательство. Они снова не поняли друг друга.
– Ладно, Мэри, – говорит Егор. – Живи своим умом. Я тебя простил.
Появляется искушение переслать Маше номер «нашего доброго доктора», но его Егор стоически подавляет. Он хихикает раз, другой, а потом начинает смеяться.
* * *– Ну-с, как вы?
– Все в порядке, доктор.
– Устраивайтесь тогда поудобнее, подключайте кабель, начнем не откладывая.
Егор уходит внутрь. Доктор ждет с минуту и следует за ним.
Егор опять на рыночной площади. Собственно, в его маленьком городке она еще и центральная. Внезапно он видит, как люд бросает свои повседневные дела и двигается в направлении Восточной улицы. Егор недоуменно идет за всеми – что может происходить здесь без его вмешательства? Хотя в прошлый раз же произошло.
На краю площади сооружена сцена. На сцене – конферансье:
– Почтеннейшая публика! Сегодня, только для вас, театр бродячих комедиантов покажет вам пантомиму «Пеликанья любовь»! И только сегодня один из вас может сыграть главную роль! Есть желающие?
